Мертвые молчат - Чейз Джеймс Хедли - Страница 5

– Я подумал о такой версии. – Берни широко открыл глаза и опять с подозрением уставился в пол. – Может, это и не сразу бросается в глаза, но у меня настоящий талант детектива. Через пару дней Доун снова встретила этого человека. Он разговаривал с Фармером в швейцарской у служебного входа: тут-то ей и удалось его хорошенько рассмотреть. Когда Фармер остался один, Доун поинтересовалась, с кем это он беседовал. Фармер ответил, что этот человек поджидал Фэй, а сам он с ним не знаком. На всякий случай, чтобы не запамятовать, я записал его приметы.

– Просто очаровательно, что ты не забыл это сделать. Я поражаюсь, как ты сумел сюда добраться в подобном состоянии.

Берни самодовольно хмыкнул, извлек бумажник и достал из него сложенный листок:

– Мне помогла дойти Доун. Вот какая это девушка! Она утверждает, что никогда не упускает случая пополнить свой банковский счет. Знаешь, как она меня величала? Гусем, несущим ей золотые яйца. Остроумно, не правда ли?

– Кончай об этом, пьяный повеса, – огрызнулся я, – покажи-ка мне лучше твое описание.

Берни поднес к глазам листок бумаги, нахмурился и произнес:

– Что за чудеса! Неужели я писал по-китайски?

– Олух, ты же читаешь вверх ногами!

– В самом деле? – Берни перевернул страницу. – А я, признаться, готов был подумать, что от алкоголя неожиданно повысился мой культурный уровень. Итак, это был мужчина ростом около шести футов, сухощавый, загорелый, с усиками. Темные очки он носит даже ночью. На нем было пальто из верблюжьей шерсти, белая рубашка и галстук-бабочка в крапинку. На правой руке он носит золотую цепочку, на левой – золотые часы с браслетом. Эти штучки были действительно золотыми – тут Доун не проведешь. На вид незнакомцу около тридцати пяти. Неплохое описание, а?

Я взял листок из дрожащей руки Берни, сложил его и спрятал в ящик тумбочки у кровати.

– Недурно. Мы определенно обскакали полицию. Они ведь так и не докопались до этого человека. Есть ли у тебя что-нибудь еще?

– Не слишком ли много ты хочешь получить за одну ночь? Доун перевела разговор на тему о том, как она любит деньги, и остановить ее не могла никакая сила в мире.

– Тогда нам пора расходиться. На всякий случай твой номер слева, следующий за моим.

– А каковы твои успехи? – Берни подозрительно покосился на меня. – Твои-то розыски дали хоть какие-нибудь результаты? Чем занимался ты все это время?

– Множество дел. Тебе, однако, трудно будет сосредоточиться, поэтому отправляйся-ка спать. Поговорим утром.

– Недурная мысль, – Берни поднялся. – С удовольствием чуток сосну. Но ты не берись за дело спозаранку. Подозреваю, что у меня будет похмелье.

– Спать, спать! – сказал я и выключил свет.

2

В половине десятого утра я заглянул в номер к Берни. Он так и не нашел в себе сил раздеться и, открыв рот, спал мертвецким сном. Рассудив, что будить его нет никакого смысла, поскольку работать в таком состоянии он все равно не сможет, я тихо прикрыл за собой дверь и спустился в вестибюль. Попросив Ларсона не беспокоить Берни, я направился в гараж, вывел «Бьюик» и поехал на розыски дома Джоан Никольс.

Он помещался на тихой улочке в противоположном конце города – высокое серое строение с выцветшими зелеными шторами в окнах и каменной лестницей, ведущей к парадному подъезду.

Оставив «Бьюик», я поднялся по ступеням и остановился в вестибюле, рассматривая ряд почтовых ящиков, в надежде найти на одном из них имя Джоан Никольс, но, не обнаружив его, я легонько постучал в дверь к привратнику.

На стук появился тучный мужчина в жилетке с погасшей сигарой в зубах. Взглянув на меня безо всякого интереса, он промычал: «Все занято», – и хотел было захлопнуть дверь, но я успел вставить носок ботинка в дверную щель.

– Мне нужна не комната, а мисс Никольс. Мне известно, что она живет именно здесь.

– Вы имеете в виду Джоан Никольс? – Взгляд привратника стал осмысленнее.

– Да-да. Я не смог отыскать ее фамилии на почтовых ящиках.

– Еще бы! Если действительно хотите ее разыскать – отправляйтесь на местное кладбище. Ее постоянное местожительство нынче там.

По моей спине пробежал холодок.

– Вы хотите сказать, что мисс Никольс мертва?

– Да, и считаю, что так для нее лучше. Ведь, как-никак, ее положили в гроб и похоронили. – Он нахмурился. – Покойница надула меня с месячной квартплатой: при ней не оказалось даже щербатого гривенника, а вещи конфисковала полиция.

– Она тяжело болела?

– Нисколько. Она свалилась с верхней площадки лестницы. Вон там, – привратник кивнул в сторону лестничного колодца. – Я полагаю, что она была пьяна, хотя полицейские и отрицали это. Впрочем, они ничего до конца так и не выяснили. Она свалилась с таким грохотом, что я испугался, не рухнул бы дом.

– Когда это произошло?

– В августе прошлого года.

– Вы помните точную дату?

Привратник нетерпеливо дернулся. Нетрудно было заметить, что разговор ему до смерти надоел.

– Я не обязан вообще что-то помнить, и в конце концов меня это не интересует. Узнайте в полиции все, что вам положено знать, – он потянул на себя дверь.

Меня настолько потрясло услышанное, что я не смог задать ни одного вопроса, и дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Медленно вернувшись к машине, я сел за руль и закурил. Невидящим взором я смотрел сквозь ветровое стекло на улицу, мысли роились в моей голове.

Два человека, связанные с именем Фэй Бенсон, ныне мертвы: каждый из них погиб от несчастного случая вскоре после исчезновения артистки. Могло ли это быть случайным совпадением?

– Весьма и весьма сомнительно, – произнес я вполголоса, завел мотор и поехал на центральную улицу, откуда, справившись у полицейского, свернул на набережную.

Нижний этаж в доме номер двадцать семь занимала кулинария. Я решил, что Джейк Хессон живет на втором этаже, однако, не увидев отдельной двери, вошел в магазин.

Из-за груды полуфабрикатов, бутербродов и банок с корнишонами выглянула смуглая, крепко сбитая девушка в грязном белом халате.

– Что вам угодно? – спросила она, когда я подошел к прилавку.

– Да вот, ищу Джейка Хессона. – При этих словах я одарил ее своей неотразимо действующей на девушек мальчишеской улыбкой. – Мне говорили, что он живет в этом доме.

Продавщица оценивающе осмотрела меня.

– Зачем он вам понадобился?

– Он вам расскажет сам, если, конечно, найдет нужным. – Улыбка несколько смягчила резкость моих слов. – Он что, еще спит?

– Нет. А вы из полиции?

– Неужели я похож на копа? – пришлось деланно возмутиться мне. – Вам-то что за дело, откуда я? Может, вы его подруга или еще кто?

Она поморщилась:

– В отличие от вас я ничего зазорного не усматриваю в слове «подруга», – но тут же, улыбнувшись, добавила: – Теперь я вижу, что вы не из полиции. Джейк ушел.

– Вы хотите сказать, что он ушел на работу?

– Вовсе нет. Он просто смылся: захватил вещички и убрался восвояси. Вы понимаете по-английски? Он уехал вчера поздно ночью и, как мне показалось, был чем-то обеспокоен. С ним это уже случалось.

Закурив и не сводя с продавщицы взгляда, я аккуратно положил спичку в пепельницу на прилавке.

– Он не сказал, куда собрался?

– Нет. Он уложил чемодан, заплатил за квартиру и убрался. А любителям задавать лишние вопросы Джо рекомендовал запасаться вставными челюстями.

– Сколько он здесь прожил?

– Примерно пару лет.

Достав бумажник, я протянул ей пятидолларовую купюру.

– Мне хочется взглянуть на его комнату. Пять монет возместят ваши хлопоты?

Пальцы с узловатыми суставами и ярко-красными ногтями проворно подхватили деньги. Продавщица повернулась, достала ключ из ящика кассового аппарата и протянула его мне:

– Через тот проход, вверх по лестнице. Если вас перехватит мой предок, выкручивайтесь сами. У него скверный характер.

– Может быть, с первого взгляда этого не скажешь, но у меня такой же, – заметил я и направился наверх.