Незнакомец из-за моря (ЛП) - Грэм Уинстон - Страница 60

— Но чтобы как-то повлиять на мнение обывателей…

— О чем-то стоит объявить публично. Разумеется. В том и есть весь смысл соглашения. Подобное заявление немедленно восстановит доверие. Банк Дэвона и Корнуолла хорошо известен даже здесь, в западной части графства.

Оба умолкли. Подойдя к окну, Джордж выглянул на улицу. Огней праздничного костра отсюда было не видно, однако на колокольне церкви Святой Марии плясали блики мерцающего света.

— И что они получат? – спросил Кэрри.

— Сэр Хамфри всегда мечтал о расширении сферы своих интересов. Постоянные взаимоотношения с нами позволят его банку увеличить влияние, охватив большую часть Корнуолла.

С улицы раздался взрыв смеха.

— Как считаешь, мы выиграли войну? — спросил Кэрри. — Их по-прежнему в двадцать раз больше. Я поставил бы на то, что они снова нас погонят, да лелею теперь некоторые надежды на счет этого Уэлсли.

— Веллингтона.

— Уэлсли. Он начинал с этим именем. Итак, теперь ты наконец избавился от всех этих безумных инвестиций.

— Уверен, что пожалею об этом. Даже эта война не может тянуться вечно. В долгосрочной перспективе они принесли бы большую прибыль. Но теперь наши позиции в безопасности. Доверие будет восстановлено в полном объеме.

Кэрри поскреб голову под домашней шапочкой.

— Полагаю, ты ждешь моего одобрения. Но я страдаю подозрительностью. И подозреваю, что эти люди будут вмешиваться в наши дела.

— Не будут. Это оговорено. У каждого из нас свой путь, кроме оговоренных гарантий. — Джордж во второй раз наполнил свой бокал бренди. Первый уже согревал его сердце и желудок. Тепло очага расслабляюще ласкало спину. – Кое о чем мы еще не договорились. О смене названия.

— Что?!

Сделав осторожный глоток, Джордж потер подбородок и выглянул в окно, а затем сгорбился и развернулся.

— Это еще не решено. Сэр Хамфри предложил… Ввиду того, что собственное его имя не отражено в названии банка, и учитывая его известность в графстве... и здесь мне нечего возразить... он предложил нам назваться «Уорлегган и Уильямс».

Кэрри тут же засопел.

— Боже, Джордж. Да если бы твой отец был жив!

— Но его нет, дядя. И я не думаю, что в исключительных обстоятельствах он стал бы сильно упираться. Было время, и тебе не стоит об этом забывать, когда нам следовало бы считать подобное честью. Имя Уильямса рядом с нашим!

— Ты знаешь, как он относился к нашему имени! Отлично знаешь, Джордж! Мне казалось, что ты относишься к нему так же! Всегда такой гордый, такой уверенный, что имя Уорлегганов стоит уважать – о да, и бояться!

— Заметь, — сказал Джордж, — я не предлагаю от него отказаться. Я предлагаю лишь связать с ним еще одно – и какое, в конце концов. Наше имя должно быть первым… Вне зависимости от всех неосмотрительных инвестиций, которые я, возможно, некогда сделал, пришла пора объединиться. Времена маленьких банков канули в прошлое. В этом году Корнуолл постигло по меньшей мере четыре банкротства: Робинсон в Фоуи, капитан Кудлипп в Лонсестоне…

— Мелкая рыбешка! – прорычал Кэрри. – Мелюзга! Мы мелкими не были — не настолько. Но из-за твоих грубых ошибок… К тому же… Следовало бы посоветоваться со мной. Нужно было спросить совета у меня, прежде чем проводить подобные комбинации!

— Ты рассуждаешь о нашем имени, — сказал Джордж. — Но кому его носить? Тебе семьдесят один. Мне вот-вот стукнет пятьдесят два. Есть только Валентин. Возможно, через пять лет он захочет войти в дело, но пока я не вижу ни малейших признаков подобного желания. Я действительно не уверен, что его характер хоть когда-то позволит ему взять бразды правления. Я часто призывал его к дисциплине. На самом деле, я возлагаю больше надежд на малышку Урсулу, но она не будет всю жизнь носить фамилию Уорлегган. Мы не обучили никого, способного взять на себя ответственность — и это был наш собственный выбор, ведь мы никогда не желали делегировать полномочия, но сейчас нам нужна новая кровь. Эта связь, этот договор — первый шаг.

Кэрри кашлянул и сплюнул в огонь. Шипящая слюна пузырилась на решетке.

— Я простудился, — пробормотал он. — Постоянно простужаюсь. Прямо как твой отец.

— Тебе стоит больше отдыхать и двигаться. Устраивать себе побольше выходных.

— Кому нужны выходные? — раздраженно заявил Кэрри. — Отдохну после смерти, скорое пришествие которой ты столь уверенно предсказываешь. Тогда имя Уорлегганов может катиться к дьяволу, мне плевать!

— Возможно, так и будет, — пробормотал Джордж себе под нос.

— А? Что-что?

— Какие бы чувства тебя сейчас ни обуревали, дядя, я уверен, ты свыкнешься с мыслью о подобном союзе. Уверяю, это не только уменьшит тревожные настроения в графстве, но и обеспечит нам огромную свободу пользоваться собственными деньгами без угрозы, маячащей за нашими спинами. Заметил ли ты, что Банк Корнуолла пытается раздувать незначительное пламя волнений? Потому что я, кажется, заметил!

— Он, вне всякого сомнения, не сделал ничего, чтобы нам помочь. Если учесть сотрудничество с твоим другом Полдарком, я этому не удивлен.

Джордж налил себе еще полбокала. Он никогда не видел ничего хорошего в том, чтобы переусердствовать с алкоголем, даже по случаю такого праздника. А это действительно был праздник. Он словно выбрался из темного зловещего коридора, что бы там ни говорил Кэрри. Трагически потерянных денег не вернуть. Но он может начать строить все заново. И стоило только взглянуть на принадлежащие ему промышленные и торговые предприятия графства, чтобы понять — они надежны, уж точно процентов на девяносто, а их перспективы весьма высоки. В течение последних жутких месяцев, он часто и столь же искренне, как и Кэрри, задавался вопросом — какой дьявол заставил его столь глубоко увязнуть в делах, ему совершенно не понятных, и почему со всем имевшимся у него тогда состоянием он не позволил леди Харриет принять или отклонить его брачное предложение.

Теперь его тылы защищены, и он может начать возрождение.

В глубине сознания Джорджа болезненно шевелились какие-то замечания, брошенные Кэрри, какие-то оброненные им слова – крошечный червячок сомнений, едва ли заслуживающий внимания, но отнюдь не оставшийся незамеченным. И он определил источник.

— Жаль, — бросил он.

— Чего?

— Я продал акции Уил-Лежер Джону Тренеглосу за четыреста фунтов. Я придержал бы их, будь обстоятельства менее напряженными.

— Тебе от них не было никакого проку, — язвительно бросил Кэрри. — Кто еще мог дать столько за заброшенную шахту?

Джордж допил свой стакан.

— Давай, дядя. Последний бокал перед сном.

— Ох, хорошо, если ты так настаиваешь. Но должен предупредить, это вызывает у меня изжогу.

— Четыреста фунтов за дырку в земле. Сомневаюсь, что там найдется что-нибудь еще. Но это же рядом с собственностью Полдарка, и я слышал, дела на Уил-Грейс обстоят не очень хорошо. Подозреваю, за Тренеглосом стоит Полдарк. Я предпочел бы помешать его деятельности.II

Письмо от капитана 43-го Монмутширского пехотного полка Джеффри Чарльза Полдарка капитану Россу Полдарку, Нампара, Корнуолл.

Под Альмейдой, 18 апреля 1811 года

Дорогой дядя Росс!

Лишь во время передышки, когда мы бок о бок стояли под пулями на туманном склоне Буссако, мне в голову пришла мысль, что ты мне совсем не дядя, а кузен или, полагаю, если быть совершенно точным, двоюродный дядя.

Тем не менее, прежде ты был мне дядей, а потому дядей должен остаться.

Помнишь ли ты то сентябрьское утро после атаки? Когда ты бросился в атаку, жаля врага пулями, словно мальчишка перепрыгивая через камни и мертвых французов, стреляя и пронзая противника наравне с лучшими. Подобное неповиновение приказу, как мне кажется, фактически можно было бы приравнять к мятежу. Повезло, что удалось достать тебе полковой мундир — хотя сидел он туго, и, как я обнаружил позже, разошелся по швам на плечах. В противном случае ты рисковал получить пулю в спину от кого-нибудь из наших разгоряченных парней! В тот день я подумал: «В этой битве сражаются два кузена, два Полдарка, и будь я проклят, если знаю, от кого дух захватывает больше». Убивать и самому быть убитым — дело довольно грязное, но мне кажется, в тот день на нас снизошло в некотором роде вдохновение!