Терминатор. Часть 1 (СИ) - Киселев Андрей Александрович - Страница 67

— Смотрите, и не отводите от меня своих глаз, доктор Эванс — строго, жестко и громко произнесла Верта — Говорите все, что сейчас думаете. Это не просьба, Карл Эванс, это приказ.

Карл Эванс, вздрогнул всем робота андроида стальным под резиновой оболочкой под человека телом и помялся. Он, что-то внутри себя недовольно прожужжал как машина и произнес, переключившись снова на язык машин, стрекоча и гудя электронными сигналами и звуками, которые были прекрасно понятны только роботам. Таким как сам Скайнет и сама Верта — С самого начала я вам, доктор Верта говорил, что Горбунов Илья не подходит в качестве энвазийного донора к любой машине в качестве создания гибрида. Он не хотел быть машиной, и он ей не стал. Нужен настоящий доброволец, а не принужденный, доктор Верта. Только доброволец.

Т-500S замолчал, глядя на Т-1001.

— Продолжайте — прострекотал ему робот полиморф Т-1001.

— Робот стал не стабилен — продолжил Карл Эванс — Он сразу вышел из-под любого нашего контроля. Он стал неуправляем и, прямо после выхода из FG5015, набросился на меня и моих подчиненных Тэда и Бака.

Машина, сначала громко загудела и потом заорала как человек на всю лабораторию и ударила меня. Я отлетел в стену, проломив пластик, ударился о бетон и отключился, доктор Верта. У меня вылетели все цепи и отключился на время мой микропроцессор. А когда я смог перезагрузиться, то Т-888 крушил уже стены и входные в лабораторию титановые бронированные двери. И у машины пошел быстрый нагрев всех электросистем и цепей, водородного генератора и обеих батарей. Назревал тепловой ядерный взрыв. И я ничего не мог поделать. Я испугался, доктор Верта. Испугался за всех и за себя, когда увидел, то, что осталось от Тэда и Бака. Т-888 их превратил в мертвый металлолом. Он их просто разорвал в клочья, и разбросал по всей лаборатории. Потом машина, начала крушить стены и те бронированные двери и потом, просто отключилась и все…

Доктор Карл Эванс опустил андроида Т-500S вниз голову, ожидая решения своего начальника как подчиненный. Словно виноватый, и ожидающий наказания.

— Робот был не стабилен. Если бы он не отключился — прострекотал на языке машин, напоследок Карл Эванс Верте — То был бы уничтожен весь наш бункер, доктор Верта.

— Машина самоотключилась, так доктор Эванс — произнесла ему Верта.

— Да, доктор Верта — произнес Карл Эванс.

— Значит все контролируемо — произнесла, прожужжав на едином, и своем электронном языке как машина машине Эвансу Верта.

— Контроллируемо! — вдруг возмутился старый доктор андроид Т-500S, глядя своими без резиновых яблок глаз, красными глазами видокамерами в зеленые зрачками из жидкого металла глаза Т-1001, по имени Верта — Ничего было, не возможно, проконтролировать! Он убил моих подчиненных обоих Т-601! Разобрал их по винтикам, доктор Верта! И меня чуть не убил! Ваш этот пленный солдат Горбунов Илья и тот робот Т-888! Он чуть не взорвал весь бункер и не убил нашего хозяина!

— Успокойтесь, доктор Карл Эванс — прострекотал роботу андроиду Т-1001 — Этого не получилось бы никогда.

— Почему, доктор Верта? — спросил Карл Эванс.

— Потому, что этот робот без соответствующих боевых специальных программ не опаснее маленького человеческого ребенка. Потому, что во всех трех привезенных из-за океана мною машинах этой серии, стоят водородные батареи IGEY-700, и моя стоит контрольная защитная система, доктор Карл Эванс. И ваши панические речи тут неуместны. При любых подобных аварийных ситуациях, в машине специальные встроенные защитные системы самопроизвольно предотвратят любую возникшую аварию с роботом киборгом Т-888. Как в данном случае, ваша. Вы допустили программную ошибку при самой загрузке в FG5015, и теперь, просто напуганы, и расстроены гибелью своих подчиненных, только и всего.

Верта приблизилась лицом к лицу доктора Эванса.

— Вы мне лучше ответьте — произнесла она ему — Как сама установка APSILON/Т-SIRIUS FG5015? Пострадала?

— Нет, доктор Верта — ответил, снова напугано и резко снизив планку панического возмущения, доктор Карл Эванс. Глядя на Т-1001, своими горящими линзами красных видеокамер глаз — FG5015 в полном порядке. Даже столы не пострадали. Только помещение самой лаборатории и входные двери, доктор Верта. И когда я перезапустил робота, то выяснилось, он был пустым. Только исходные базовые и контрольные для управления директивы и программы. Машина была стерильна, и в ней не было человека.

— Значит, он погиб — произнес Т-1001.

— Да, доктор Верта — произнес Т-500S — Горбунова Ильи там уже не было. Машина отторгла его Я, и самоочистилась от присутствия в своей системе управления человека.

— Прекрасно, доктор Эванс — прострекотал Т-500S, Т-1001 — И еще. Доктор Карл Эванс, послушайте очень внимательно меня, как вашего непосредственного начальника. Если вы будете обо всем докладывать не туда, куда нужно в первую очередь, я приму в вашем отношении соответствующие меры. Вы поняли меня, доктор Карл Эванс?

— Да, я понял вас, доктор Верта — произнес Верте Эванс.

— Так-то и как-то лучше, доктор Эванс — ответила ему Верта — Это хорошо, что у нас давно сложились доверительные друг к другу и дружеские отношения. А теперь вы свободны, доктор Карл Эванс, идите и занимайтесь положенными в вашей программе доктора делами. Подключитесь к общей системе нашего повелителя и пройдите программную диагностику. Вам нужен отдых и это первое, чем вы займетесь сейчас, идите.

— Слушаюсь, доктор Верта — произнес робот андроид Т-500S, повернувшись и направляясь к выходу из личного кабинета Т-1001.

— Значит ты из Зеленогорска, Вера — произнес, как бы спрашивая еще раз черноглазую пепельноволосую шатенку лет семнадцати Егоров Дмитрий.

Он наливал вторую чашку горячего чая своей новой молодой совсем еще юной знакомой. После позднего ужина требовался и крепкий горячий чай.

Она его дневная неожиданно оказавшаяся у ограды на окраине соснового леса и его огорода молодая совсем еще юная даже гостья, просидела у Дмитрия весь остаток дня, не выходя из его дома.

Наверное, с час они просидели, просто смотря друг на друга. Просидели, молча и не разговаривая. Это было как-то странно, но так получилось.

Дмитрий, словно под гипнозом ее почти черных карих девичьих красивых глаз, не знал с чего начать разговор. И она молчала и просто смотрела на пятидесятилетнего стареющего и седеющего Дмитрия Егорова. Сидела, просто смотрела и молчала.

Потом Дмитрий расспрашивал ее то, об одном, то о другом. И она ему все рассказывала и рассказывала. А он удивлялся, откуда такая молодая, еще совсем девчонка столько знает, даже не ведая, кто перед ним.

Вера рассказывала о лютой ядерной зиме и о замерзших озерах, реках и морях. Знала много о животных, какие были и каких уже не стало. Рассказывала о сосновом летнем лесе. О горах, по которым сюда шла и о животных оленях Маралах, которых живыми недавно здесь в горах видела. Про севшую на руку ей бабочку и как она разговаривала с ней.

А ему казалось, что он встретил нечто необычное. Словно, святую. Не замусоренную пороками и грехами живую, молодую и божественную жизнь в облике ребенка, этой совсем еще юной женщины. Может, это посланное свыше за страдания, он думал. За смерть своей жены Антонины. За уход из дома воевать обоих сыновей Ивана и Алексея.

Они много разговаривали друг с другом. Гостья разговорилась и оказалась весьма разговорчивой и любопытной молодой семнадцатилетней миленькой на мордашку черноглазой особой. И она эта с темными карими глазами девица уже чувствовала себя как дома. И Дмитрию это нравилось. И он Дмитрий, даже не заметил, как подошел уже вечер. А они только дошли до самого главного. О месте жительстве его молодой гостьи. Одетой совсем не по-деревенски. В шнурованных на длинной голяжке ботинках. На толстой и шипованной подошве. Кожаную черную блестящую короткую куртку. И в синие узкие джинсы.

— Да, я оттуда, дядя Дима — произнесла машина ТОК715, смотря на парящий белым паром в металлической кружке травяной из шиповника полезный от кровяного давления тонизирующий чай.