Лебединая песня. Любовь покоится в крови - Криспин Эдмунд - Страница 30

Как это получилось, выяснить было не трудно. В одном из разговоров со мной вы, Адам, упомянули, что, когда во время постановки «Дона Паскуале» застали в своей гримерной Шортхауса, тот вертел в руках крем для снятия грима. Так вот, к тому времени, когда вы вошли, он успел подменить ваш крем отравленным, разумеется в такой же баночке. Он настолько вас возненавидел за то, что вы, Адам, как будто отбили у него Элизабет, поэтому решил причинить вам вред вот таким изощренным способом. Убийство, я думаю, он не замышлял, поскольку понимал, что вы, как только почувствуете недомогание, сразу обратитесь к врачу. Не зря вы тогда вполне справедливо сочли его извинения неубедительными. Но заподозрить что-то неладное с кремом вы, конечно, не могли.

— Я с тех пор стал запирать гримерную на ключ, — сказал Адам.

— Наверное, Шортхаус был озадачен, обнаружив, что его злодейский замысел не дал результатов. Вернее, дал, но таким образом, о каком он не подозревал.

— Меня спасла Элизабет. — Адам поцеловал руку жене. — Именно в этот день она купила мне очень дорогой фирменный крем, а свой я подарил Стейплтону. Случись иначе, я мог бы спасти ему жизнь.

— Только на время, — заметил Фен. — Его бы все равно повесили за убийство Шортхауса.

— Но вы что-то сказали о моей якобы косвенной причастности к этому, — проговорил Адам.

— Вы заставили сработать одно устройство. Разумеется, бессознательно. Пойдемте наверх в гримерную Шортхауса, и я вам покажу. Инспектор Мадж и его люди уже все подготовили.

Глава 25

Десять минут спустя все собрались в гримерной Эдвина Шортхауса.

Сэр Ричард повернулся к Адаму:

— Надеюсь, вы не будете настаивать на привлечении Джудит Хайнс к суду? Тем более что она действовала в невменяемом состоянии. Так пусть лучше приходит в себя в родительском доме, чем в психиатрической лечебнице. Правду о муже ей сообщили.

— Я окончательно перестал понимать, о чем идет речь, — негромко проговорил Чарльз Шортхаус.

— Маэстро, вы переутомились, — забеспокоилась Беатрикс Торн. — Вам бы прилечь.

— Вы с ума сошли.

— Но ваше здоровье…

— Помолчите, Беатрикс.

На полу лежали веревки, тряпье и принесенный из бутафорской скелет.

Фен попросил тишины и начал лекторским тоном:

— В ходе расследования удалось выяснить, что Эдвин Шортхаус делал Джудит Хайнс непристойные предложения, а однажды, будучи сильно пьяным, попытался ее изнасиловать. Стейплтон не мог этого стерпеть и замыслил убийство. Причем, будучи умным и изобретательным, он придумал весьма хитрый план, позволяющий уйти от ответственности.

На первом этапе требовалось тайком ввинтить в потолок крюк, чтобы потом на нем повесить Эдвина Шортхауса. Риска тут особого не было, поскольку, если бы даже Шортхаус заметил крюк, то едва ли заподозрил неладное.

Затем последовала возня с нембуталом. Он знал, где хранит его Джоан в своей гримерной, и, стащив нужное количество, подсыпал в бутылку с джином, которая всегда стояла наготове здесь у Шортхауса. При этом Стейплтон проявил опасную небрежность. Он наверняка намеревался потом, когда препарат подействует и Шортхаус отключится, заменить бутылку на чистую, но забыл. Кстати, большинство убийц в процессе совершения преступления допускают по крайней мере одну ошибку. И Стейплтон при всем его уме не явился исключением.

Итак, Шортхаус, как обычно, после сидения в барах явился сюда и принялся накачиваться джином. А Стейплтон в это время на крыше заканчивает приготовления, предварительно установив кабину лифта на третьем этаже. Он знает, сейчас в театре никого нет, а Фербелоу лифта побаивается и трогать его не станет. Стоит напомнить, что подъемный механизм лифта находится поблизости от слухового окна. — Профессор оглядел присутствующих. — Так вот, Стейплтон прикрепляет один конец веревки к крыше кабины лифта. Ее длина выбрана с таким расчетом, чтобы у несчастного Шортхауса не оторвалась голова. Другой конец он бросает в слуховое окно. И следом еще две веревки и тряпки. Вот, — Фен показал на пол, — они здесь валяются. Нужный табурет был занесен в гримерную заранее. Затем на крыше, рядом со слуховым окном, Стейплтон вбивает гвоздь. — Фен поднял голову: — Мадж, У вас все готово?

— Да, сэр, — отозвался инспектор.

— Хорошо. Так вот, подготовив все наверху, Стейплтон без пяти одиннадцать является с визитом к мэтру Шортхаусу, чтобы выслушать его мнение о партитуре своей оперы. Здоровается с Фербелоу. Сторожа можно не опасаться. Он знает, что Шортхаус строго-настрого запретил ему заглядывать в гримерную. Итак, Стейплтон входит. Певец без сознания, нембутал подействовал. Теперь пора действовать самому. — Профессор опять вскинул голову: — Мадж, бросьте, пожалуйста, в слуховое окно веревку. К лифту прикреплять не надо, просто держите конец, а когда я скажу, натяните.

Через несколько секунд из слухового окна упал конец веревки.

— Посмотрите теперь, что делает Стейплтон, — продолжил Фен. — Скелет изображает Шортхауса. Он без сознания под действием смеси джина и нембутала. Первым делом наш герой позаботился о том, чтобы на табурете остались отпечатки пальцев жертвы. Это было нужно для поддержания версии самоубийства.

Фен отодвинул табурет в сторону, взял с пола одну веревку и, встав на стул, надежно закрепил конец на крюке. На другом конце сделал петлю, которую надел на шею скелета. Затем слез со стула, взял веревку подлиннее, обвязал запястья скелета и через пару секунд развязал. Посмотрел на присутствующих.

— Не удивляйтесь. Это Стейплтон сделал для отвода глаз. Так сказать, для камуфляжа. Ему необходимо было связать лодыжки Шортхауса, а чтобы озадачить следствие, он решил заодно оставить следы и на запястьях. И этим заставил меня поломать голову.

Фен перепоясал скелет длинной веревкой, свободный конец перекинул через крюк и натянул. Скелет дернулся и поднялся в воздух. Убедившись, что тот достиг нужной высоты, профессор привязал идущий от крюка конец к дверной ручке. Затем поставил табурет так, чтобы его касались ступни скелета. После чего подложил в петлю тряпку и сильно натянул веревку.

— Иногда самоубийцы желают покидать этот мир с некоторыми удобствами. Стейплтон решил, что Шортхаус один из таких. Но главное для него было проследить, чтобы его жертва не погибла раньше времени.

Фен слез на пол и отвязал веревку с талии скелета. Отчего тот прогнулся вперед, ноги при этом оставались на табурете, а шея в петле.

— Если действовать с осторожностью, то Шортхаус, находясь в таком положении, мог продолжать жить довольно долго. Нужно было только проследить, чтобы язык не упирался в стенку глотки, и исключить давление на синус сонной артерии и блуждающий нерв. Как видите, большая часть веса приходится на ноги.

Он взял конец веревки, свисающей из слухового окна, и обвязал лодыжки скелета, сделав узел сзади. Затем тряпочкой всюду аккуратно вытер свои отпечатки. После чего отвязал веревку от дверной ручки и с помощью узла прикрепил к ножке табурета. Затем выпрямился и пояснил:

— Такой узел называется «разбойничья обвязка». Один конец можно тянуть что есть силы без результата, а второй только потянете, и узел развяжется.

Сделав две короткие петли на обоих концах, Фен влез на стул и, просунув руку в слуховое окно, повесил петли на гвоздь, который вбил инспектор Мадж. Затем слез и тщательно протер сиденье стула.

— Все здесь подготовив, Стейплтон покидает гримерную и в сопровождении сторожа Фербелоу выходит из театра. Быстро находит телефонную будку и звонит доктору Шанду сообщить, что Шортхаусу срочно требуется медицинская помощь. Для его плана необходим квалифицированный свидетель, который под присягой подтвердит, что Шортхаус умер при нем, когда он туда явился, то есть спустя много времени после ухода Стейплтона. Убийца знал, что доктор Шанд не так занят, как многие другие врачи, и приедет быстро. Позвонив, Стейплтон поспешно возвращается в театр, с намерением нажать в вестибюле кнопку вызова лифта, и с удивлением обнаруживает, что кабина уже внизу. Это вы, дорогой Адам, сделали за него работу.