Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лебединая песня. Любовь покоится в крови - Криспин Эдмунд - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— Мы не можем себе этого позволить, — растерянно проговорила Джудит.

— Но первое время можно пожить не заводя детей.

Джудит замялась:

— Дело не в этом. Мои родители будут против, потому что…

— Они это переживут, — твердо произнесла Джоан. — Когда вы их поставите перед свершившимся фактом. Вы же оба совершеннолетние.

— Да, но…

— А если я достану для вас специальное разрешение[19], вы поженитесь?

— Конечно, — ответила Джудит без колебаний.

— Ну и прекрасно. — Джоан улыбнулась. — Обсудите это с Борисом и дайте мне знать. Зачем отказываться от своего счастья.

Джудит бросилась ей на шею.

Потом они вернулись в партер, где сидели Элизабет и профессор Фен.

Первый акт подходил к концу. Вальтер негодуя покинул сцену. Мастера оживленно обсуждали происходящее, рядом суетились подмастерья. Сакс в стороне вспоминал песню Вальтера, она запала ему в душу. Затем зашагал вслед за остальными. Наконец под общий вздох облегчения прозвучал финальный фа-мажорный аккорд. Музыканты начали укладывать инструменты в футляры. Исполнители вышли из-за кулис.

— Благодарю вас, леди и джентльмены, — сказал Пикок. — На сегодня все. Возможно, репетиция показалась вам несколько легковесной, но прошу меня извинить. Обстоятельства усложнились, а очень скоро премьера. Завтра утреннюю репетицию я отменяю из-за разбирательства у коронера, а после полудня мы продолжим работу по прежнему распорядку, который вывешен у входа на сцену. Большое всем спасибо.

Пикок исчез в оркестровой яме и вскоре появился в зрительном зале там, где сидели Элизабет, Джоан, Джудит и Фен. Пригладил растрепавшиеся волосы потной ладонью. Вид у него был усталый, но удовлетворенный.

— Кажется, неплохо получилось, как вы думаете? — спросил он, обращаясь к Джоан. Она с улыбкой кивнула. — Джордж Грин для дирижера просто дар Божий, — продолжил Пикок. — Он как будто инстинктивно чувствует, чего я хочу. А какие тонкие нюансы придал Лангли своей арии… Если бы он при этом не выглядел как будто встретил привидение, тогда вообще было бы превосходно.

— Все было просто замечательно, — произнесла Джоан, коснувшись его руки.

Он быстро глянул на нее и рассмеялся:

— Как только вы все меня терпите.

К ним подошли Адам с Джорджем Грином, и разговор стал общим. Поскольку речь шла только об опере, Фен воспользовался случаем, чтобы перекинуться парой фраз с Джудит Хайнс, мобилизовав все свое обаяние.

Вопрос был пустяковый.

— Позвольте узнать, вы и мистер Стейплтон на репетицию пришли вместе?

— Что вы сказали? — Джудит посмотрела на профессора. — Извините, я не расслышала.

Фен повторил вопрос.

— Нет. Борис вышел пораньше прогуляться и пришел сюда один. О репетиции ему сказал кто-то из музыкантов.

— Когда вы пришли, он был здесь?

— Нет. Борис появился через несколько минут после меня.

Фен кивнул, размышляя.

Надо же какая у Стейплтона странная привычка — выходить на прогулку всякий раз, когда случается какая-то неприятность.

Он проводил Адама, Элизабет и Джоан до входа в отель «Булава и скипетр» и, перед тем как пожелать спокойной ночи, посмотрел на Джоан:

— Что вы такое сказали Джудит? Она прямо сама не своя.

— Я посоветовала ей поторопиться выйти замуж за своего молодого человека. — Поскольку Фен молчал, она добавила: — Вы не одобряете?

— Тут вот какое дело, — медленно проговорил Фен. — Я думаю, пока не раскрыто убийство, не стоит предпринимать никаких решительных действий.

— А вам не кажется, профессор, — неожиданно взорвалась Элизабет, — что хотя вы и специалист в раскрытии разных запутанных криминальных дел, это не дает вам права вмешиваться в личную жизнь людей?

— Я никогда не считал и не считаю себя специалистом ни в какой области, кроме своего предмета, который преподаю студентам, — ответил Фен без тени недовольства. — Увидимся на разбирательстве. Всего вам доброго и хорошего сна.

— Элизабет, зачем ты так? — грустно проговорил Адам, когда они распрощались с Джоан. — Тебе не следовало обижать профессора.

После этого они поссорились. В первый раз после свадьбы. Примерно час дулись друг на друга, а потом помирились. Адам на радостях выпил лишнего, и они поссорились снова.

Глава 16

Эдвин Шортхаус погиб поздно ночью в понедельник, днем во вторник неизвестный напал в отеле на Элизабет, а разбирательство коронера назначили на среду утром. За час до начала Фен зашел в отель «Булава и скипетр» поговорить с Пикоком.

После этого ему оставалось задать пару вопросов Карлу Вольцогену, и все. Однако в расследовании он почти не продвинулся. Постепенно становилось ясно — официальную версию о самоубийстве опровергнуть пока не удается. Утром по телефону инспектор Мадж сказал, что нембутал в бутылке с джином считает не связанным с повешением Шортхауса. Когда Фен спросил, как он объясняет следы на запястьях и лодыжках погибшего, а также повреждение шейных позвонков, тот ответил — никак, поскольку это неважно. Сторож Фербелоу утверждает, что в то время никого, кроме Шортхауса, в гримерной не было, значит, он сам наложил на себя руки.

Согласиться с этим Фен решительно не мог. Нельзя было игнорировать очевидные свидетельства, которые противоречили версии самоубийства.

Пикока он нашел без труда, и они отправились в комнату отдыха выпить кофе. В отличие от бара с его мрачной готикой, вызывающей в воображении средневековые потайные темницы, пояса верности и прочие аксессуары, здесь было по-домашнему уютно. Мягкие ковры, обитые вощеным ситцем с цветочными узорами, диваны и кресла, стол с разложенными газетами и журналами, официанты в смокингах. За столиками несколько пожилых джентльменов, какие обычно присутствуют в подобных местах. Казалось, они проводят жизнь за кофе и газетами. Тишину нарушало позвякивание ложечек о кофейные чашки и шум проезжающих время от времени за окнами автобусов. Голоса здесь невольно становились приглушенными.

Пикок охотно согласился ответить на вопросы.

— Я постараюсь вам помочь, чем могу, — сказал он, — но должен признаться, что воспринимаю смерть Шортхауса как подарок судьбы. Разумеется, у меня были причины относиться к нему с глубокой антипатией. Вы, наверное, слышали, как прошла позавчера последняя с ним репетиция. К счастью, на то время, когда он был убит, у меня есть алиби.

— Я вас поздравляю, — пошутил Фен. — Кажется, вы единственный в Оксфорде, у кого есть алиби.

— Да, мне повезло, — с энтузиазмом проговорил Пикок. — Очень. Как раз когда это все происходило, я сидел в гостиной с менеджером отеля, мы пили пиво и болтали до полуночи. Все это время со мной были он и его жена.

На профессора радостная уверенность дирижера впечатления не произвела. Охотнику совсем не обязательно присутствовать, когда дичь попадает в капкан. Однако возможности, какими мог располагать Пикок, если он был как-то к этому причастен, проверить сейчас было нельзя.

— Вам действительно повезло, — согласился он. — Но меня больше интересует вчерашний день.

— Вчерашний? Почему?

«Все спрашивают одно и то же, — огорченно подумал Фен, — и каждый раз я должен придумывать какой-то уклончивый ответ, заставляющий их насторожиться».

— Скоро объясню, — ответил он, сделав над собой усилие.

— Какие сведения вы хотите получить? — спросил Пикок.

— Что вы делали вчера?

Пикок задумался.

— После ланча со мной беседовал инспектор Мадж. Затем я вернулся в свой номер поработать с партитурой оперы. Примерно в три часа инспектор позвонил сказать, что в театре можно репетировать. Я тут же позвонил Карлу Вольцогену и попросил собрать труппу, чтобы можно было в пять начать репетицию. И вы знаете, ему удалось многим сообщить, а нескольких предупредил я сам. Карл пришел ко мне без четверти пять доложить, как идут дела. И мы пошли в театр.

— Вместе?

— Нет. Карлу потребовалось посетить уборную. Он появился в театре вскоре после меня.