Ловушка мертвеца - Чейз Джеймс Хедли - Страница 17

Элен сидела, стиснув руки. Мне казалось, что я слышу, как бьется ее сердце, но это были удары моего собственного.

– Нет! – вдруг воскликнула она. – Это слишком опасно! Нас разоблачат!

– Ну и что! Ты ведь не очень беспокоилась о разоблачении, выбрасывая Ван-Томлина из окна?

– Я не выбрасывала его.

– Это ты так говоришь. А сейчас твое положение гораздо безопаснее.

– Нет, полиция решит, что я убила мужа.

– Не будь дурой! Это единственный шанс получить деньги. Неужели ты думаешь, что я стал бы затевать такое дело, если бы не был уверен в его безопасности? Я знаю, что говорю. Мы двинемся вперед только после того, как придумаем верный план. Тогда нам нужно будет только вынуть Дестера из морозильника и оставить его где-нибудь, чтобы все думали, что его застрелили.

Элен взяла дрожащей рукой стакан и отпила виски.

– Я боюсь этого Мэддакса.

– Но ведь мы теперь предупреждены в отношении его. Что из того, что он умен и ловок? У нас есть время – и мы можем просчитать каждый свой шаг. Мы начнем только тогда действовать, когда убедимся, что ход наш верен и не имеет ни малейших погрешностей. Нам спешить некуда, большой запас времени позволит нам разработать надежный вариант алиби.

– Предположим, мы сделаем, на наш взгляд, все удачно, но нас все равно обвинят в убийстве Дестера?

– От такого обвинения нас спас сам покойный, – сказал я, доставая письмо Дестера из кармана. – Это послание дал мне твой муж, чтобы я бросил его в почтовый ящик. Оно адресовано адвокату. На наше счастье, я забыл его отправить. Сейчас ты узнаешь, о чем оно.

Пока я читал письмо, Элен сидела неподвижно и слушала. Ее лицо еще больше побледнело, глаза же пугали вспыхивающим в них холодным огнем. Когда я кончил, Элен тут же выплеснула наружу кипевшее в ней возмущение.

– Дьявол! – воскликнула она. – Значит, это была ловушка. Дестер и не собирался отдавать мне деньги.

– Это теперь не имеет никакого значения, – сказал я, спрятав письмо в бумажник. – Твой муж был хитер, но не достаточно. Если нам что-то не удастся, если мы совершим ошибку, – конечно, мы не собираемся допускать просчеты, – но если это вдруг произойдет и полиция решит, что мы убили Дестера, то это письмо спасет нас от камеры смертников. Тогда нас обвинят только в мошенничестве.

Элен протянула руку.

– Отдай мне письмо!

Я покачал головой.

– Прости, но ты его не получишь. Оно останется у меня. Ты очень хороша, но я тебе не доверяю. Это письмо – моя гарантия на случай обмана с твоей стороны. Если мы вдвоем будем работать по моей схеме, то я не собираюсь предоставлять тебе возможность вытолкнуть меня из окна или повесить мне на шею обвинение в убийстве. Нет, письмо останется у меня. Я буду беречь его, как зеницу ока. Оно поможет мне держать тебя на крючке.

Элен бесстрастно смотрела на меня.

– Лучше отдай мне письмо, Глин, – почти нежно попросила она.

– Нет!

Она пожала плечами и медленно подошла к туалетному столику. Взяв гребенку, стала расчесывать волосы.

– Теперь тебе все известно, – сказал я, внимательно наблюдая за своей партнершей. – Ты собираешься начать игру?

– Мне она кажется по-прежнему опасной, – ответила Элен, отложив гребенку. – По-моему, Мэддакс разоблачит нас.

Она открыла ящик стола. Я ждал этого движения и, вскочив, двумя прыжками покрыл разделяющее нас расстояние. Схватив ее за руки, я отбросил женщину от ящика. Мне удалось увидеть лежащий там револьвер 25-го калибра. Но забрать его не успел: Элен тигрицей налетела на меня. Я не ожидал, что она так сильна. Во время борьбы мы упали на пол, и она стала душить меня. Ее лицо в этот момент было просто страшным. Я ударил женщину в солнечное сплетение, она застонала от боли и выпустила меня. Тогда я навалился на нее всей тяжестью тела и постарался пригвоздить к полу, но она сбросила меня толчком колена в грудь. Поднявшись с пола, мы оба почти одновременно бросились к ящику стола, но я успел немного раньше и, схватив револьвер, прицелился в Элен.

– Мне не хочется стрелять в тебя, – предупредил я, – но придется, если ты сделаешь хоть одно движение.

– Отдай мне письмо, – потребовала она.

– Я уже сказал «нет», – ответил я.

– Прочь отсюда! Но ты еще пожалеешь…

– Но не так, как я пожалел бы, если бы отдал его тебе. – Я подошел к двери, не спуская с Элен глаз. – Мы поговорим завтра, – пообещал я. – Успокойся, остынь. Руководство делом я беру на себя. От тебя требуется только сказать: «Я согласна».

Я закрыл дверь. Выйдя из дома, я направился в гараж. «Роллс-Ройс» был в моем полном распоряжении. Я сел в машину и выехал за ворота. Успокоился я только тогда, когда положил письмо и револьвер Дестера в сейф, а ключ от сейфа запечатал в конверт и адресовал управляющему моего банка с просьбой хранить пакет и содержимое до моего востребования. Конверт с ключом я опустил в почтовый ящик банка. После этого вернулся домой.

В ту ночь я спал очень мало. Слишком много нужно было обдумать и устроить. Я не пытался решить вопрос, как выдать самоубийство Дестера за убийство. Еще будет время заняться этим. Теперь же необходимо было продумать, как объяснить его отсутствие людям, которые будут спрашивать его, и как отделаться от кредиторов, которые, прослышав об увольнении Дестера, могут отобрать дом и, главное, морозильник.

Сначала мне в голову пришла идея – снять какой-нибудь отдельный коттедж и перевезти морозильник туда. Но потом я отказался от этой идеи. Во-первых, из-за громоздкости и тяжести мы вдвоем с Элен не справились бы с ним. А во-вторых, если бы полиции и Мэддаксу стало известно, что мы перевезли морозильник, то они могли бы разгадать наш план. Итак, он должен находиться там, где и был: на глазах у всех. И мне оставалось только молить Бога, чтобы никому не пришло в голову заглянуть в него.

К восходу солнца я уже четко разработал первые шаги к осуществлению своего плана. После шести часов я встал и направился в дом.

Я подошел к спальне Элен и открыл дверь. Элен лежала на спине: она курила и бесстрастно взглянула на меня. Я закрыл дверь и подошел к кровати.

– Хэлло! – бросил я приветливо. – Все еще сердишься на меня?

– Что ты сделал с письмом? – спросила миссис Дестер.

– Положил в сейф, откуда его никто не возьмет. Забудь о письме. Оно не должно встать между нами. Ведь нас ждет партнерство в игре, где ставкой будет 750 тысяч долларов. Зачем же нам ссориться?! – Элен промолчала и отвернулась. – Итак, тебе было дано на размышление несколько часов. Каково твое решение? Начинаем мы кампанию за обладание страховкой или нет?

– Как ты собираешься осуществить это?

– Пока не знаю. Я начну думать конкретно о деталях плана тогда, когда выясню твою позицию. Одно мне ясно: мы имеем девяносто девять шансов из ста на успех. Я не взялся бы за это дело, если бы допустил хоть на секунду, что мы можем потерпеть неудачу. Так ты со мной или нет?

Элен кивнула:

– Да, я с тобой.

Я наклонился и поцеловал ее. Я ожидал, что она отвернется, но она этого не сделала. Она лежала, глядя в потолок, и на поцелуй не ответила. Я мог с таким же успехом поцеловать собственную руку. Должно быть, такие поцелуи и довели беднягу Дестера до бутылки.

Я усмехнулся.

– Ну как хочешь.

Женщина смотрела на меня пустым взглядом. Я вспомнил слова Дестера о том, что любить ее было все равно что любить мраморную статую.

– О'кей, можешь сохранять холодность в наших отношениях, – согласился я. – Надо позаботиться о более важных вещах. Мы должны раздобыть где-нибудь денег. Это вещь первостепенной важности. Дай мне твои драгоценности, все, что стоит хоть какие-нибудь деньги.

Вот когда Элен ожила.

– Я не дам тебе мои вещи.

– Не будь дурой! Чтобы начать дело, нам нужны средства. Я вкладываю в него свои две тысячи долларов. Ты тоже должна вложить сколько можешь. Я поеду сейчас в Сан-Франциско и продам «Кадиллак».

– Это моя машина – и не смей ее трогать.