Хроники Каторги: Цой жив (СИ) - Ярцев Григорий Юрьевич - Страница 49

Голос Гида восторгался записью, Газ выключил приемник. С минуту ехали молча, Анна пыталась вспомнить исполнителя, но безуспешно; наверняка был знаменит, раз удостоился золотой пластинки. Каждый пытался разобраться в посыле песни, пока Лис не подвел черту:

- Да-а, Милаха, с музыкой у вас совсем беда.

- И у вас не особо, - вступилась Анна.

- А мы ни на что не претендуем, - отвертелся рыжеволосый, хитро улыбнувшись.

Газ хорош, ловко на скорости объезжал с трудом уловимые глазу впадины и выбоины. Совсем скоро вошел в поворот, свернув на Крюк, - обыкновенный затяжной съезд с трассы, тянущийся далеко вперед.

Чем дальше они продвигались, тем хуже становилась дорога и зеленых красок вокруг поубавилось. Сначала цвета поблекли, затем посерели и, наконец, приняли угольно-черный окрас.

- Пепелище, - обреченно произнес Лис. Анна вздохнула, когда вокруг раскинулись сотни и сотни километров выжженной земли. Воздух будто отяжелел, дышать сложнее. Искатель достал повязки из ранца - одну нацепил сам, другую предложил Анне. Отказалась. Достала из собственной сумки кислородную маску, приложила к лицу, поморщилась; отвыкла. Кислород внутри показался настолько приторным, что вынудил убрать маску и принять повязку Цоя.

Запах гари усиливался. Цвета мрачнели. Синее утреннее небо, провожавшее их из Догмы, теперь нависло тягучей серой массой.

Давило.

Анна, никогда не считавшая себя впечатлительной и человеком настроения, неожиданно для себя загрустила от тоски и липкого ощущения безысходности.

Газ мчался дальше.

Издалека доносились раскаты грома. Тучи, целиком затянувшие небо над головами, разбухли и разродились хляби небесные. Серые капли настойчиво тарабанили по металлу Жука, уносящего пассажиров все глубже в мертвые земли Пепелища. Проблески вспышек мелькали за пузатыми тучами, пытаясь вспороть брюха облаков. Молния ударила в землю метрах в ста, - аж в глазах потемнело, - и разродился настолько ужасающий рев, что дыхание перехватило, а лица Цоя, Лиса и Газа перекосило так, будто из них всю душу вытрясли.

Рев повторился.

Еще более устрашающе.

В ушах заболело.

Газ щелкнул тумблером, и вспыхнули фитильки на палах, закрепленных по обе стороны кузова; огонек юрко пробежал до самого верха и воспламенил покрышки, чей густой дым клубился, не уступая дымовой трубе паровоза.

Цой велел Анне занять пассажирское место Лиса, а тому - турель пулемета. Сам передернул затвор Ататашки и поглядывал по сторонам.

Еще рев.

Треск.

Анна без устали смотрела во все стороны и увидела, падающие обожженные стволы деревьев по правую руку, как они, сталкиваясь с неразборчивым темным пятном, рассыпались в черную пыль; что-то грохотало в дали, прокладывая себе дорогу через выжженный лес. Даже в машине чувствовались толчки от тяжелого движения чудища.

- Держись! - закричал Лис, когда огромная тварь, не уступающая грузовику размером, мощными плечами развалила искалеченные огнем деревья. выскочила на дорогу.

Анна не удержала крика, - заорала от страха, увидев чудище, именуемое бесом.

Огромные трехпалые лапы оканчивались крючкообразными когтями, широченная пасть полна черных от сажи зубищ, от морды со слипшейся шерстью тянулись вдоль позвоночника три ряда изогнутых когтистых окаменелостей, похожих на дьявольские рога. От опаленных клочьев шерсти валил дым, - молния ударила в беса, не удивительно с такими-то рогами-громоотводами во всю спину. Адская гончая во плоти.

Вырвавшись из леса, едва не сцапал Цоя, и, не устояв на лапах, кубарем слетел с дороги.

Взревел, то ли от боли, то ли в ярости.

Выпрыгнул обратно на дорогу, шаркая когтями, устремился за Жуком. Звеня пулеметной лентой, Лис зарядил оружие и открыл огонь; уши Анны заложило. Свист пуль исчезал в надвигающейся туше беса вместе с булькающими звуками. Шматы мяса отлетали от чудовища, но оно и не думало останавливаться. Издавало дикий ор и продолжало приближаться.

Газ, краем глаза заметив, что пули бесу нипочем, щелкнул тумблером и крикнул Цою приготовиться. Нажал кнопку, заставив бочки в кузове открыться и выплеснуть черную жижу на дорогу. Искатель немедля поджог запал и швырнул в жидкость. Вспыхнуло пламя, охватившее беса; он ревел, обезумев от обжигающей боли, но гнаться не перестал; охвативший огонь не укротил боевой порыв, но не оставил от шерсти и следа, спалил ее окончательно, оголив обожженную кожу, под которой проступали напряженные мускулы.

Ослепленный яростью бес, взревев, бросился в атаку. Мотал рогатой башкой у самого кузова машины, еще чуть-чуть и поднимет на рога мощным ударом.

Лис и Цой обменялись быстрыми взглядами.

- Доберитесь до Резервации, - резко приказал Цой, голос приглушен из-за маски, - доведи ее.

Вынул клинки и поджог, обмочив в жидкости. Темный металл раскалился докрасна. Лис кивнул, отпустил пулемет и, похлопав Газа по плечу, дал знак приготовить ракету. Водитель щелкнул еще одним тумблером и, схватившись за рычаг переключения передач, держал большой палец над кнопкой, вокруг которой красовалась потертая надпись «GO-BABY-GO».

Анна не совсем понимала, что должно произойти. Не расслышала и слов искателя. Удивилась, когда он снял с себя рюкзак и бросил его в кузов. Развернулся к несущемуся позади бесу, проверил Ататашку, дернув за ремень.

- Рогалище проклятое, - выдавил Цой, опуская руку в нагрудный кармашек. Втянул пыльцу носом и, сжимая горящих Лялю-Олю, прыгнул прямо на несущегося зверя.

Вонзил мечи в плоть.

Бес взревел, но не остановился.

Ухватился за рог, перекинул ремень автомата через голову и, прицелившись, открыл огонь. Череда раздавшихся хлопков наглядно рассказала о происхождении названия «Ататашка».

Бес взревел еще.

Цой выронил автомат, выпрямился, ловко балансируя на спине огромной твари, и, вытащив из плоти беса Лялю-Олю, с криком вгонял лезвия в шею зверя еще и еще. Боль замедлила тварь, но не убила.

Как раз тогда Газ опустил палец на кнопку и Жук, засвистев шинами, резко дернулся вперед, выпустив из-под днища языки пламени, оставив позади Цоя и беса.

ГЛАВА 18

Выполнив обещание, данное Цою, Газ буквально доставил Лиса и Анну к концу Крюка. Дорога обрывалась, то ли была не достроена, то ли обвалилась, - теперь не узнать.

Ни Лис, ни Газ не проронили ни слова, молчала и Анна, пытаясь прогнать точившее ее гнусное ощущение, завязанное на жертве искателя.

Газ попрощался и вернулся к Догме, - машину оставить не мог, слишком ценна для Домов, не мог и отправиться на ней дальше. Дороги больше нет, только бескрайние угольно-черные просторы. Лис прав, Пепелище - Великое Ничто.

Молча сидели на краю дороги, свесив ноги. Два метра вниз и земля, устланная пеплом. Отовсюду тянулось пустое пространство. Сидели, вглядываясь в черно-серый волнистый серпантин; будто очутились в ином мире. Не было больше зеленых деревьев вокруг, над головой в синем небе не плавали белоснежные облака. Только сгоревшие деревья, изогнутые, причудливые карикатуры самих себя, да бледно-желтая пелена наверху, сменившая унылыми тонами небо. Вдалеке очертания города; черные, будто углем на сером пергаменте выписанные. Баград, сожженный, но не забытый Дом.

- Я обещал довести тебя, Милаха и доведу, - Лис поднялся.

Оперившись на руку, встала следом.

- Он погиб? - голос дрожал. - Тесой умер?

Лис долго не отвечал, посматривал с болью в глазах, а потом пробормотал несвязно:

- Как-то Цой убил беса, - пытался вселить в Анну надежду, - как именно, не говорит, но убил. Может, Каторга позволит победить еще раз. Пора идти. Скоро стемнеет.

Раскрыв рюкзак искателя, Лис достал полиэтиленовые рулоны. Плотно обмотал ноги Анны и затянул поверх бечевку из бесьих жил, затем проделал то же со своими. Полученные беруши и наушники убрала в сумку, они, по его словам, понадобятся ночью.