Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты 1790–1810-х годов

Воейков Александр Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты 1790–1810-х годов - Воейков Александр Федорович - Страница 58

Изменить размер шрифта:

Хор

Ты рекла — и вдруг народы

Собрались на голос твой;

Чада дикие свободы

Власть познали над собой.

Где леса непроходимы,

Воздвигались грады там;

Степи где необозримы,

Зрелась жатва по полям.

Царства сильные родились

На лице всея земли;

Мир, спокойство воцарились,

И законы процвели.

Хор

Благотворный, сильный гений!

Где не зрим твоих даров?

Ты начало вдохновений,

Оживляешь ты певцов.

Тимотей ли движет струны —

И покорен мира царь;

Он речет — гремят перуны

И цветет любви алтарь.

Глас Орфея раздается —

Древеса бегут с холмов,

Чувство в камень хладный льется,

Гаснет ярость злобных львов.

Хор

Ты воззришь — и брань кровава

Перестанет вдруг пылать;

Не пленяет больше слава

Кровь рекою проливать.

Враг людей и враг покоя

Бросил меч и грозный щит;

Ты воззрела на героя,

И герой благотворит.

Кроткий мир с небес слетает

При громах священных лир;

Всё тебя благословляет,

Весь счастлив тобою мир.

Хор

Бури, громы — всё послушно,

О Гармония, тебе!

В мире всё единодушно

Сей покорствует судьбе.

Поклянитесь, други, вечно

Чтить святой ее закон!

Всё под солнцем скоротечно,

Краток жизни нашей сон;

Но душа, сей луч небесный,

Не угаснет никогда:

Дружбы чувствие чудесно

В нас останется всегда.

<1807>

118. ОСЕНЬ

Мрачная осень,

Други, настала,

Вранов зловещих

Крик раздается,

Хор сладкогласный

Птичек умолк.

Птиц голосистых

Песни не слышны;

Моря златого

Ветр не волнует;

Класы под острым

Пали серпом.

Гладное стадо

Бродит уныло;

Корму не стало

В пажитях тучных;

Нет ни травинки

В поле пустом.

Роща оделась

В желтую ризу;

Старец лишь древний,

Бор зеленеет;

С луга зеленый

Убран ковер.

Чада Эола

С цепи сорвались;

Сосны склоняют

Чела столетни;

Дубы на корнях

Крепких скрыпят.

Небо одето

Мраками тучи;

Феб лучезарный

Землю не греет,

Мещет сквозь облак

Тусклый лишь луч.

Влажны туманы

Стелются долу;

Тщетно печальный

Взор простираю,

Холмы в туманной

Скрылись дали.

Утром студены

Падают росы,

С облак, сгущенных

Норда дыханьем,

Целый день льются

Реки дождя.

Всё опустело:

Птицы пропали,

Звери по норам

Ищут спасенья,

Страх лишь с тоскою

Бродят в лесах.

Общей творенья

Грозной кончины

Всё днесь являет

Образ печальный;

Взор не встречает

Жизни нигде.

Трепет холодный

Льется по жилам,

Мрачная горесть

Душу объемлет;

Что же утешит

В горести нас?

Дружба и музы

Нам утешенье!

Пусть умирает

Матерь-природа,

Пусть на дубравы

Сыплется снег.

С кубком в деснице

Алого сока,

В мирной беседе

Граций прелестных

Ждать возвращенья

Будем весны.

В ризе, блестящей

Зеленью яркой,

Паки воскреснет

Матерь-природа,

С нежной улыбкой

Взглянет на нас.

В мрачных, прохладных

Рощах тенистых

Паки природе,

Жизни царице,

Лики пернатых

Гимн воспоют.

Реки, расторгнув

Льдисты оковы,

Быстро покатят

Шумные волны;

Феб воссияет

В славе своей.

<1810>

119. УСЛАД И ВСЕМИЛА

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

(Старинная русская баллада)

«Радость дней моих, Всемила!

Не грусти, не плачь о мне;

Без тебя мне жизнь постыла

Будет в дальной стороне.

Не грусти, за Русь святую,

За царя, за край родной,

На Литву иду клятую;

Скоро свидишься со мной.

Пред святыми образами,

Пред всевидящим творцом

Лучше слезы лей ручьями

О возврате ты моем».

Так, прощаясь со Всемилой,

Говорил Услад младой.

«Ах! могу ль расстаться, милый,

Без тоски, без слез с тобой?»

Золото кольцо снимала

С белой рученьки своей,

Другу на руку вздевала,

Чтобы помнил он об ней.

«Может быть, давно могила

Ждет тебя в стране чужой;

Знай, не будет жить Всемила,

Свет ей мил одним тобой».

Время мчится, пролетает,

Об Усладе слуха нет;

Дни Всемилы скорбь снедает,

Ей противен белый свет.

Друга ждет назад всечасно,

День и ночь об нем грустит, —

Ожидание напрасно!

Ах, надежда тщетно льстит!

Не спешит Услад к Всемиле,

Вести к девице не шлет, —

Неужели он в могиле?

Неужель покинул свет?

Чем разгнать печаль и скуку?

Сердцу где найти покой?

Получить Всемилы руку

Вот приехал князь младой.

Злато, ткани дорогие

И алмазы ей дарит;

«Будь моею! дни златые

Потекут для нас», — твердит.

Долго слушать не хотела

Слов, где лести яд был скрыт, —

Быть изменницей робела;

Наконец Услад забыт.

Где, Всемила, обещанья?

Где хранитель-ангел твой?

Час разлуки, час свиданья —

Позабыто всё тобой.

Ах! но что с Усладом будет:

Он любви не изменит,

Долгу, клятвы не забудет,

Верность к милой сохранит.

Страшно в гневе бог карает,

Им возжжен в нас огнь любви;

Бог изменниц не прощает,

Гнев свой тушит в их крови.

Уж достигла весть Услада

(Верный друг ее принес),

Смерть одна ему отрада,

Смерти молит от небес.

Небеса моленью вняли

(Знать, оно достигло их),

Смерти ангела послали

Разрешить от уз земных.

В цвете дней Услад средь боя

Жизнь отчизне в дар принес;

В землю скрыли прах героя,

И никто не пролил слез.

Вот Всемила с новым другом

Брачный празднует союз;

Все желают ей с супругом

Легких и приятных уз.

Алый сок драгий струится

В кубках сребряных, златых;

На ланитах радость зрится,

Пьют здоровье молодых.

Вдруг во храмину вступает

Витязь; взор сокрыт его.

Как ни просят, не снимает

Витязь шлема своего.

Он кольцо вручил Всемиле,

Страсти пламенной залог:

«Торжествуй! Услад в могиле,

Но измену видит бог;

Спят в его деснице громы,

Но он злых готов карать!»

Речь и поступь ей знакомы,

Просит шлем пернатый снять.

Долго витязь не решался

Скинуть шлем с главы своей,

Наконец повиновался, —

Что ж представилось пред ней?

Зрит Услада: из могилы

Он восстал (о, страшный вид!).

Стынет в жилах кровь Всемилы,

Гром ужасный в слух разит:

«Ты моя! ничто на свете

Нас не может разлучить».

Так Всемилы дней во цвете

Прервалася жизни нить.

Ах, красавицы, учитесь

Клятвы данные хранить,

Изменять любви страшитесь:

Есть творец, готовый мстить!

<1810>