Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты 1790–1810-х годов

Воейков Александр Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты 1790–1810-х годов - Воейков Александр Федорович - Страница 35

Изменить размер шрифта:

56. ОТВЕТ С ТЕМИ ЖЕ РИФМАМИ

Не много мудрецов рождается на свет;

Не всякий и мудрец без горести взирает

На бренну нашу жизнь, цепь вечных зол и бед;

Но в том уверен я, что мудрый умирает

Без страха и забот, и не желает знать,

Правдиво ль то иль ложь, что он имеет волю

Своею волею в сей жизни управлять;

И мысля так, не чтет блаженством смертных долю.

<1790>

57. ПЕСНЯ («Как мне не плакать, ах! как мне не рваться!..»)

(Голос: «Triste raison, j’abjure ton empire»[93])

Как мне не плакать, ах! как мне не рваться!

Можно ли смерти себе не желать?

С милой Анетой велят расставаться;

Душу велят здесь мою покидать!

Ах! для чего ж я с Анетой свыкался,

Если теперь ей «прости» говорю?

Взором любезным на что я прельщался,

Ах! и на что к ней любовью горю?

Новые радости мне приносило

Всякое утро, как с нею я жил;

Сердце мое одного лишь просило:

Чтоб неразлучен с Анетою был.

Всякий час боле Анетой прельщаясь,

Я почитал всех счастливей себя;

Пышности, славе, чинам посмеваясь,

Их не искал я, Анету любя.

Мог ли искать их любимый я ею?

Ах! ее сердце престол было мой.

Сжалься, любовь, надо мной и над нею

И возврати двум несчастным покой!

Сжалься!.. Позволь нам еще ты обняться

И съединивши уста умереть:

Лучше не жить, чем всечасно терзаться

И в разлученьи любовью гореть.

Как мне не плакать, ах! как мне не рваться!

Можно ли смерти себе не желать?

С милой Анетой велят расставаться;

Душу велят здесь мою покидать.

<1795>

58. ПЕСНЯ («На что, печальна лира!..»)

(На голос: «Велишь себе открыться»)

На что, печальна лира!

Велишь любовь мне петь,

Когда моя Пленира

Велит любя терпеть?

Велит молчать, томиться,

В разлуке с нею жить,

Надеждою не льститься

И только слезы лить!

Сперва друзья мы были

С Пленирою моей;

Все радости делили —

Делил и грусть я с ней.

Мы вместе с ней гуляли

По рощам и лугам;

Мы вместе отдыхали

Под старой липой там.

Когда Пленира пела,

Я вместе с нею пел;

Чего она хотела,

И я того ж хотел.

Но счастье то вкушая,

Сам бед причиной был;

Любви еще не зная,

Я страстно уж любил.

Пленирой грудь томилась:

Люблю! я ей сказал;

Пленира осердилась,

Я всех несчастней стал…

От глаз своих сокрыться

Велела мне совсем;

С душою разлучиться

Велела словом тем.

Неси вздох этот слезной,

Вечерний ветерок!

На грудь к моей любезной,

Под тоненький платок;

А ты, печальна лира!

Дай волю мне стенать;

Мне здесь моя Пленира

Велела жизнь скончать.

<1795>

59. К МУРЗЕ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

(Писано в проезд мой через Усть-Каменогорскую крепость, по просьбе киргизца, против крепости за Иртышом тогда кочевавшего)

Мурза! тебе, я чаю,

Наскучили уж мы,

Киргизские умы?

Я это примечаю:

С тех самых точно пор,

Как ты Фелицын двор

И всех, кто с головою,

Пером своим пленил,

Восхитил, удивил,

Всяк хочет быть Мурзою

Иль батырем у нас

В степи киргизской дикой.

Охоте быть великой

Там надобно у вас,

Далёко за горами,

Чтоб в нашу степь хотеть

Учиться песни петь

И так дружиться с нами;

А всё причиной ты!..

Ну, где с тобой сравниться?

Я слышал: этим льститься —

Пустые суеты;

Не всем Мурзой родиться,

Не всем, как он, греметь;

И нашу льзя ль царицу,

Бессмертную Фелицу,

Бессмертно так воспеть?

А я не строю лиры;

Достойно ей владеть

В себе не вижу силы.

Мурзу не смею петь,

Не смею петь Фелицу…

Как сметь мне из-за гор

Нахальный, дерзкий взор

На нашу взвесть царицу?

В том слава вся моя,

Что мысленно ея

Могу лобзать десницу.

Но жив в степи пустой,

Себя я утешаю

И время коротаю

Простою забызгой[94];

Она свое изделье!

Пою любовь, веселье,

Свободу и покой,

Которы мы вкушаем

С тех пор, как ощущаем

Скиптр мирный над собой.

Или верхом гуляю,

По степи разъезжаю,

По речкам, по горам,

В стадах, по табунам,

И ими утешаюсь.

Иль в юрте я сижу,

Кумызом[95] забавляюсь

И время провожу

За чашкой с бишбармаком[96].

Иль с трубкой табаку,

До неги бывши лаком,

Валяюсь на боку,

Султаном быть мечтая.

Иль роскоши вкушая

В объятьях милых жен,

Дождусь, как сладкий сон,

Сомкнув уставши взоры,

Перенесет за горы

В бессмертной славы храм,

К Фелицыным ногам.

Чего ж желать мне боле

В такой счастливой доле?

Не смею ничего,

Как только лишь того,

Чтоб сон тот мог свершиться,

Чтоб зреть Фелицын трон…

Но нет!.. страшусь забыться!..

Так пусть же этот сон,

Когда не может сбыться,

Бесперестанно снится

И сладкой сей мечтой

Прельщает разум мой,

Который в нем встречает

Несчетны чудеса

И в оных утопает,

Меня перенося

К пророку в небеса!

<1795>