Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты 1790–1810-х годов

Воейков Александр Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты 1790–1810-х годов - Воейков Александр Федорович - Страница 107

107

Изменить размер шрифта:

239. ЗЯБЛИК

Зяблик, летая,

Вольность хвалил;

Чижичек в клетке

Слушал его.

«Милая вольность! —

Зяблик сказал. —

Ты мне дороже

В свете всего!

Там я летаю,

Где захочу;

Нет мне преграды

Вечно нигде.

В роще, долине,

В темном лесу,

Лишь пожелаю,

Быть я могу.

Здесь я с подружкой

Милой резвлюсь,

Там, с нею сидя,

Песни пою.

Всё мне к веселью

Служит везде,

Всё мое счастье,

Вольность, в тебе!

Чижичек! полно

В клетке сидеть,

Станем со мною

Вместе летать!»

Только лишь зяблик

Речь окончил,

Видит мой зяблик —

Коршун летит.

«Где мне укрыться?..» —

Чуть он успел

В страхе ужасном

Только сказать,

Коршун стрелою

Вмиг налетел,

Вмиг вольнодумца

В когти схватил.

Чижичек вздрогнул,

Сел в уголок

И потихоньку

Так говорил:

«Мне здесь и в клетке

Жить хорошо,

Только б хозяин

Добренький был».

<1802>

240. НА КОНЧИНУ ИВАНА ПЕТРОВИЧА ПНИНА

Дивиться ль, смерть, твоей нам злобе?

Ты не жалеешь никого;

Ты вздумала — и Пнин во гробе,

И мы не зрим уже его!

Но тщетно ты его сразила:

Он будет жить в сердцах друзей!

Ничто твоя над теми сила,

Любим кто в жизни был своей.

В сем мире всё превратно, тленно

И всё к ничтожеству идет;

Лишь имя добрых незабвенно:

Оно из века в век пройдет!

Друзья! мы друга не забудем

В отмщение тиранке злой,

Мы помнить вечно, вечно будем,

Как Пнин пленял своей душой!

Как он приятной остротою

Любезен в обществе бывал

И как с сердечной простотою

Свои нам мысли открывал.

Мы будем помнить, что старался

Он просвещенье ускорить[249]

И что нимало не боялся

В твореньях правду говорить.

Мы будем помнить — и слезами

Его могилу окропим

И истинными похвалами

В потомство память предадим…

Блажен, кто в жизни сей умеет

Привлечь к себе любовь сердец!

Блажен! — надежду он имеет

Обресть бессмертия венец!

17 сентября 1805

241. УЯЗВЛЕННЫЙ КУПИДОН

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Феокритова идиллия

Однажды Купидона

Ужалила пчела

За то, что покушался

Из улья мед унесть.

Малютка испугался,

Что пальчик весь распух;

Он землю бьет с досады

И к матери бежит.

«Ах! маменька! взгляните,—

В слезах он говорит, —

Как маленькая, злая

Крылатая змея

Мне палец укусила!

Я, право, чуть стерпел».

Венера, улыбнувшись,

Такой дала ответ:

«Амур! ты сам походишь

На дерзкую пчелу:

Хоть мал, но производишь

Ужасную ты боль».

<1806>

242. К ТАНИРЕ

Элегия

Танира милая! расстался я с тобою!

В ужасной горести, с мучительной тоскою

Смотрю я на сии, мне чуждые места;

Скитаюсь в них один, как бедный сирота.

Проходит целый день в стенаниях напрасных;

Иду рассеять грусть, и грусть всегда со мной!

О друг моей души! я счастлив лишь с тобой,

С тобой спокойствие и радость обретаю!

Теперь об них, теперь совсем и не мечтаю;

И что приятного тоска произведет?

Одно печальное на мысль ко мне идет.

Вчера испуган был я страшною мечтою:

Ты мне представилась отчаянно больною…

И бледность на челе, и смерть уже в глазах!

Малютки близ тебя, недвижимы, в слезах,

Взирали на твое ужасное страданье,

Касались рук твоих, и жалость и терзанье

Одним безмолвием старались изъявить…

И ты их не могла, мой друг, благословить!

Я слышал голос твой пронзительной, унылой…

Казалось мне, что ты уже с последней силой

«Прости» сказала мне… Я вздрогнул и вскричал,

Хотел бежать, хотел, но сил не обретал.

О друг мой! не ропщи, что стал я малодушен!

Ты знаешь, я бывал всегда, судьбе послушен,

Ее жестокости с терпением сносил,

Я чувствовал в себе еще довольно сил

И впредь без ропота быть властным над собою;

Но мыслил ли когда расстаться я с тобою?

Одно отчаянье теперь владеет мной.

О вы, которые разлуки сей виной!

Вы смерти моея безвременной хотите!

Скорей с Танирою меня соедините!

Тогда мы счастие и радости найдем,

В могилу вместе мы с улыбкою сойдем!

<1816>