На райскую планету - Дилов Любен - Страница 42

Только теперь Ники осознал, что и скафандра нет. То ли Мало его выбросил, то ли унес с собой, верный правилу о том, что нельзя смешивать разные цивилизации.

– Ты чо ищешь? – поинтересовался сторож, увидев, что Ники чуть не в панике шарит по песку.

– Тут был маленький аппарат, вроде магнитофона, – волнуясь, ответил ему мальчик; аппарата тоже нигде не было.

– Слышь, ступай-ка домой, – настоятельно сказал сторож. – Пускай тебе смеряют температуру. А ежели что найдется, я те завтра отдам. Придешь на выставку, загляни ко мне.

Ники выпрямился, в отчаянии опустив руки. Хоть бы аппарат, хоть бы этот аппарат ему оставили на память!

Сторож пошел проводить его и снова спросил, что он искал на площадке перед главным входом. Николай не ответил. Площадка была гладкая, никаких следов ямы, которые оставались после Мало, когда ему нужно было зарядиться кремнием, чтобы восстановить запасы энергии. Да и откуда ей быть, когда Мало еще и не прилетел! И мальчик уже в полной растерянности сказал: «Спокойной ночи».

– Спокойной ночи, парень, – отозвался сторож. – Ты не больно-то нажимай на фантастику с техникой, а то чего доброго, совсем спятишь!

Почему бы и не спятить, говорил себе Ники, шагая по знакомым улицам родного города мимо темных витрин магазинов. Тут очень даже легко спятить. Что же это получается? Значит, вообще ничего не было? Как же так? Тогда где же мой портфель, моя одежда? И откуда на мне это трико?

Он подошел к дому в ту минуту, когда оттуда выходил, согнувшись в три погибели, будто что-то искал, его собственный прадед. Несмотря на преклонный возраст, старик был еще бодр и часто приходил к ним в гости, благо жил неподалеку.

– Дедушка! Дедушка! – закричал мальчик.

Старик выпрямился. Увидев правнука, он обрадовался, но заворчал:

– Ты где шляешься, сорванец?

– Дед, я в космосе был!

Старик улыбнулся.

– Что-то ты частенько стал туда наведываться, милый! Ох, и влетит же тебе, и поделом! На целый день сбежал куда-то, даже в школу не ходил, мать проверила.

– Да нет, деда, я правда, вот посмотри, – начал Ники, показывая на трико, но тут же замолчал. Ведь его лунный тренировочный костюм почти не отличается от земного.

– За свою долгую и нелегкую жизнь, – начал старик точно так, как его правнук Ники говорил пирранской девочке Нуми, – я убедился, что каждому мальчишке случается пошляться на свободе день-другой. Это вполне законно. Плохо только, что в такие дни матери очень тревожатся, уж так они устроены. Я в твои годы тоже удирал из школы… Правда, не в космос, а на виноградник. Весь день прятался в шалаше.

– Но дед, я же вправду… – перебил его Ники сквозь слезы.

– Конечно, вправду, – засмеялся старик. – Скорей беги домой да успокой мать. И не злись, если получишь по затылку, ты это честно заработал.

Правнук не стал на него обижаться. Прадед уже старый, он просто не может поверить, что Ники пережил такие приключения. Зато отец умный и покладистый человек, он знает и про относительность, и про многое Другое.

Ники вытер слезы. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, он все живее прибавлял шагу. Пусть мама сердится, что он где-то пропадал весь день, ведь он тоже ее не видел целую вечность и ужасно соскучился. В бескрайней Вселенной все относительно, поэтому и все люди разные; один хмурится, а другому радостно и хорошо; один сыт, дальше некуда, а у другого в животе урчит, как у мальчика, который учуял, что мама сготовила тушеную свинину с капустой; один любит капусту свежую, а другой – кислую… И так далее…

Но все это известно любому из вас, даже тем, кто не был в космосе, как наш герой Ники Буян.

Для чего пишут послесловия.

Можно ли узнать, что было дальше.

Имеют ли конец человеческие истории

Так закончилось путешествие Нуми и Ники к звездам. Мальчик вернулся домой живой и здоровый. Девочка, наверное, тоже пережила радость встречи с близкими на Пирре, потому что Спасающий жизнь, могущественный Малогалоталотим никогда не оставит человеческое существо в беде. Ведь жизнь для него – самое драгоценное во всей Вселенной. Так же следовало бы относиться к ней и нам, людям. Нужно и нам беречь каждое живое существо, как это делает добрый Мало, и тогда все на Земле будет иметь счастливый конец. И время тогда не будет относительным.

Однако мы должны еще кое-что добавить, а для этого придется опять обратиться к грамматике, как в самом начале нашего повествования о Нуми и Ники.

Выясним сначала, что такое послесловие. Посмотрите на это слово, и вы сразу заметите, что оно состоит из двух частей: ПОСЛЕ и СЛОВИЕ. Первую половину понять нетрудно, это отдельное слово, а у второй есть окончание, как будто кто-то ей приделал хвост. Этот кто-то наверняка не живет в океане пустынной планеты, где сомо кусапиенсы откусывают друг другу хвосты; уж он-то хвостов не ест. Не знаем, зачем он это сделал, но вторая часть состоит из хвоста-окончания, приделанного к СЛОВУ. И получается, что ПОСЛЕСЛОВИЕ – это СЛОВО, которое говорится ПОСЛЕ.

Но что значит ПОСЛЕ? Если ты что-то натворил и стен, вместо того, чтобы задать тебе трепку, произносит гневную речь, можно ли считать эту речь послесловием? Грамматика категорически отвечает: нет! Если все, что мы изрекаем после чего-то, считать послесловием, то получится, что на Земле ничего нет, кроме послесловий!

А как же наше послесловие?

Автору кажется, что оно необходимо. Ему так и слышатся вопросы любознательных читателей: и что же было дальше? Влетело Ники дома или нет? Поверил ему кто-нибудь, когда он вернулся домой без портфеля и учебников и принялся рассказывать про путешествие, а у самого – никаких доказательств? И что было потом? И чем все кончилось?..

На эти вопросы мы не станем отвечать. И так ясно, что когда человека ругают, это не послесловие, а для мальчика по прозвищу Буян пара подзатыльников – дело обыкновенное и завершением истории служить не может. Что же касается конца, то каждому известно, что во Вселенной все относительно, и если что-то служит концом одной истории, оно же может быть началом другой истории. Конца нет, а есть только превращение одного в другое.