Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ) - Кувайкова Анна Александровна - Страница 67

— А теперь?

— А теперь у меня нет ничего, Славик. И уже не будет…

Закрыв глаза, я стиснула руки в кулаки, давя рвущиеся наружу слёзы. Алкоголь дал о себе знать, погружая в беспокойный, тяжёлый сон, который тоже не дал мне ничего ровным счётом. Ни покоя, ни уверенности, ни надежд.

Правда, на следующий день, вспоминая наш разговор, я позволила себе робко надеяться, что Славик окажется прав. Всё время вздрагивала от звука шагов в подъезде, чего-то ждала и пыталась представить, как будет выглядеть это возвращение блудного попугая на родину.

Вот только время шло. Шли дни. Затем недели. А Жмур так и не давал ничего о себе знать. Так что в это раз из меня вышел самый лучший предсказатель, ведь я оказалась права. Он так и не вернулся. Жаль, что жизнь не чёртова мелодрама, где обязательно будет счастливый конец.

Действительно жаль. Но видимо для вредных, ядовитых патологоанатомов, склонных к асоциальному поведению, своего «жили долго и счастливо» не предусмотрено природой. Вот и верь после этого сказкам!

Эпилог

Месяц спустя…

— Поздравляю, Шарик! Ты — балбес! — Анька, не стесняясь, отвесила ему подзатыльник, устроившись в кресле напротив и постукивая пальцами по подлокотнику.

Работающий за ноутбуком Богдан только насмешливо фыркнул, кидая на друга сочувствующий взгляд. Вот только влезать в перебранку не собирался. Моральная порка ещё никому не вредила!

— Вообще-то, могла бы и посочувствовать… — тихо откликнулся Андрей, потирая пострадавшую часть головы.

— Если бы я тебе не сочувствовала, то намекнула бы Эльзе, чего это её закадычная подруга-патологоанатом последнее время заживо хоронит себя в работе и общается только с ней и с одним из байкеров, — раздражённо дёрнула бровью Рыжая, скрестив руки на груди. — А расстраивать нашу Снежную Королеву нынче очень невыгодно. Мало того что рядом нервный Верещагин круги нарезает, так ещё и братья имеются… Очень негативно реагирующие на всех, кто обидел их родных и близких! Нет, ну если тебе вдруг захотелось полюбоваться на красоты тюремной камеры…

Тут Солнцева многозначительно замолчала, недвусмысленно намекая на место работы братьев Араньевых. И даже бровью не повела, когда на неё уставились уже два укоризненных взгляда, всем своим видом демонстрируя, что ей товарища совсем не жалко.

Вот ни капли, совершенно!

— Ты же знаешь, что у меня не было особого выбора, — вздохнув, Андрей сгорбился, опираясь локтями на колени и сцепив пальцы в замок. И криво усмехнулся. — Лучше, подскажи, как теперь всё это исправить?

Чудище недоверчиво хмыкнула, качая головой. И промолчала, явно не горя желанием ему помогать. Да, Андрей был согласен с тем, что он балбес, мягко говоря. Ему, вообще-то, ничего не мешало банально хотя бы позвонить Женьке на следующий день и попробовать всё объяснить. Но, честно говоря, он сам с трудом помнил как прошла та первая неделя, пока отец лежал в реанимации с сердечным приступом, а мать потихоньку сама себя сводила в могилу, волнуясь и доводя далеко не молодой организм до истощения. Нужно было присмотреть за родителями, обеспечить им все условия, врачей и лекарства, проконтролировать работу в главном офисе фирмы, разобраться с повисшими поставками, проверить оплату выполненных договоров…

Фармацевтический рынок и рынок медицинского оборудования, его поставки ремонта и обслуживания, были привередливы и требовали жёсткого, постоянного контроля. К тому же, работа позволяла не концентрироваться на собственных переживаниях. И не думать о том, что же он натворить-то умудрился.

Это потом, когда кризис миновал, и Андрей смог выдохнуть, до него запоздало дошло, что можно ж было всё нормально объяснить. Позвонить, в конце-то концов, или написать. Да хотя бы прислать цветы с извинениями и просьбой поговорить! Женька знает, каково это терять близких…

Она поняла бы, почему он так внезапно сорвался и исчез.

Вот только осознание это пришло почти две недели спустя. И он был не настолько наивен, что бы верить в то, что после такого долгого молчание всё, что ему грозит — это несильный подзатыльник. Как и в то, что Женька согласиться его хотя бы выслушать и вообще позволит к себе подойти.

Андрей скорее поверит в то, что ему популярно скажут куда идти, проложат подробный маршрут и выдадут напутственный удар по голове чем-нибудь тяжёлым! И то, в лучшем случае. О том, что может быть в худшем лучше даже не думать, спокойнее будет!

— Ладно, — наконец не выдержала его жалобного взгляда Анька, насупившись и недовольно фыркнув. — Причины у тебя действительно уважительные были. Только как ты теперь грехи свои тяжкие отмаливать будешь? Харон это не я, одним подзатыльником и словесным порицанием ты от неё не отделаешься. Она ж тебя мирно закопает и тихо отпразднует это дело!

— Для начала надо с ней встретиться, — о том, что разговор с Харон лёгким не будет, Андрей тоже прекрасно знал. Успел, как-никак познать все грани характера любимой девушки и осознавал, что даже встретиться просто так не получится.

Впрочем, у него была одна идея о том, как это провернуть. Главное, чтобы друзья ему помогли…

И что бы Женька его не добила из милосердия.

— И как ты это собираешься сделать? — заинтересованно поддалась вперёд Солнцева. В ответ на ироничный взгляд собственного парня она только фыркнула. — Ну должна же я знать на какую тему прощальную речь на похоронах толкать!

— Очень просто, — Андрей лукаво сощурился и доверительно прошептал. — Для начала мне надо попасть в морг. В качестве трупа.

С минуту Солнцева сидела, банально открыв рот и ошалело хлопая глазами. Потом икнула, ущипнула себя за руку, вскрикнула и снова уставилась офигевшим взглядом на друга. Потом вздохнула и очень вежливо, мягко поинтересовалась:

— Ты охренел?

— Не-а.

— С ума сошёл? Головой приложился? Последние мозги растерял? — принялась выдавать гипотезы Анька. Но на каждую из них Андрей только головой качал, пряча широкую улыбку. — Ла-адно… Тогда чем тебя так приложило, что бы ты сам, самостоятельно, решил попасть на стол разозлённого и обиженного… на тебя обиженного! И очень-очень разозлённого!.. Короче! С чего ты решил, что если ты окажешься на столе у Харон, она с тобой разговаривать будет, а не исполнять свои прямые должностные обязанности?!

Богдан чему-то усмехнулся, обменявшись с товарищем понимающими взглядами. В разговоре он участия не принимал, продолжая разбираться с документами.

— Это будут уже мои проблемы, — хмыкнул Андрей, едва заметно пожимая плечами в ответ на скептический взгляд Аньки. — Да, я в курсе, что у неё в руках будет скальпель и ещё много интересных инструментов. Я так же прекрасно знаю, на что она может быть способна… Ладно, по крайне мере, могу представить. Но согласись, это мне с ней разбираться, а не тебе, так ведь? Всё, что мне от вас нужно, это помочь попасть в морг в качестве потенциального клиента. И всё. Остальное я беру на себя.

— Диагноз ясен, — задумчиво протянула Анька. — Камикадзе. Лечению не подлежит. Единственный выход — отправить на добровольное самоубийство самым оригинальным способом из всех возможных. Не, я почему-то даже не против! Можно я сама тебя чем-нибудь тяжёлым приложу? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Ань, — вот вроде бы и ничего такого не было в голосе Полонского, но Анька сразу сдулась и вздохнула печально.

Хотя вспомнив, видимо, о том, что Андрею предстоит разговор с очень недобрым нынче любителем трупов тут же воспряла духом. Если уж не она, то Харон-то точно своего благоверного чем-нибудь приложит! Чисто в профилактических целях!

— Ты действительно этого хочешь? — блондин всё-таки оторвался от работы и внимательно посмотрел на друга.

— Она моё всё, — негромко откликнулся Андрей, печально улыбнувшись. — И я прекрасно понимаю, какую боль ей причинил… И знаю, что легко точно не будет. Но да. Я действительно хочу этого.