Похитители - Крамной Николай - Страница 41

— Вот будешь там, спросишь, что их в этом деле интересует, — недовольно ответил подполковник, снимая трубку.

Сергей Викторович, коротая время, пока жена накроет стол к завтраку, достал с полки стеллажа томик Есенина в голубом переплете и, не присаживаясь в кресло, раскрыл его на первой попавшейся странице. Впитывая в себя музыку стихов, он мельком подумал, что подполковник Артамонов занимается, в сущности, не таким уж и пустячным делом, коллекционируя различные литературные казусы. И время для этого как-то выкраивает. «А у меня и речь в последнее время какая-то стала полублатная, полупротокольная», — с досадой захлопнул Друян томик.

— Что-то вас сегодня к классикам потянуло, — заметила Зоя Александровна, садясь с мужем завтракать. — Кирилл еще даже не умывался, а сразу Достоевского листать начал, ты тоже…

— А где он? — только сейчас заметил отсутствие сына Друян.

— Уехал в институт.

— Так рано? — оторвался от еды следователь.

— Я сама удивилась, — стала Зоя Александровна разливать чай по чашкам. — По-моему, ты его вчера здорово озадачил. Даже, кажется, немного напугал.

— Как же, его напугаешь, — иронично отозвался Сергей Викторович. — Надо будет как-то в институт заглянуть, поинтересоваться его успехами.

— Давно пора, Сергей! — перестала жена помешивать ложечкой чай. — Скажи мне откровенно, у тебя на службе неприятности!

— Почему ты так решила? — удивился Друян.

— Ничего я не решила. Просто выпивши ты стал часто приходить и наголо зачем-то обрился.

— Так ты, может, думаешь, что я к тюрьме готовлюсь? — рассмеялся Сергей Викторович. Погладив ладонью шар головы, пояснил: — Тут все проще — лето, жара… И никакой мороки с прической.

— А выпивки тоже от жары? — язвительно спросила жена.

— Ну, выпивки… — отставил Друян пустую чашку. — Это неизбежные издержки производства, — улыбнулся он. — Знаешь, как бывает: внезапно брак идет, а причины никак найти не могут.

— Понятно, — обиженно поджала губы Зоя Александровна, — для просветления ума, значит, пьют. Или чтобы пустоту в извилинах залить. Не пойму только, зачем меня за дуру считать?

Назревавшую семейную ссору прервал телефонный звонок.

— Извини, это, наверное, меня, — поднялся из-за стола Сергей Викторович.

Подойдя к телефону, он долго слушал собеседника, лишь изредка задавая короткие вопросы, а окончив разговор, стал торопливо собираться на службу. Повязывая галстук, предупредил жену:

— Я, Зоя, не знаю, когда сегодня вернусь.

Может, придется задержаться, там серьезная каша заварилась.

— Первый раз мне, что ли, ждать, — вздохнула жена. И, уже провожая мужа к входной двери, посоветовала с улыбкой: — Ты хоть старайся в тени держаться, а то макушка мигом обгорит.

Приемную прокурора Друян промерил несколькими твердыми шагами и, не спросив у изумленной секретарши, есть ли кто у Рымова, уверенно, без стука открыл дверь кабинета.

— Вот кстати, а я как раз хотел узнать, на месте ты или нет! — обрадованно воскликнул прокурор. — Только что звонил подполковник Ларин. Что случилось, Сергей Викторович? — непонимающим взглядом уставился прокурор на своего подчиненного.

— Ничего, — равнодушно ответил Друян, садясь без приглашения напротив Рымова.

И, небрежно проведя ладонью по голове, пояснил: лето, жара… И с прической надоело возиться.

Константин Георгиевич тоже машинально провел ладонью по своей голове с явными признаками начинающейся лысины, с недоумением подумав, что человеку, имеющему нормальную прическу, никогда не надоест с ней возиться. Не такое уж это обременительное занятие. Но, решив не вступать по пустякам в спор, вяло согласился:

— Вообще-то, правильно. Только непривычно как-то… Каждому же объяснять не будешь, почему ты обрился. Но ты не обращай внимания, делай вид, что тебе все безразлично, — посоветовал он.

— Мне действительно все безразлично, — ответил следователь. — И никому ничего я объяснять не собираюсь. Понравится — так оставлю, нет — через месяц-два отрастут. К тому времени и жара спадет. Вы начали со звонка Ларина, — напомнил он Рымову.

— Да-да! — вновь оживился прокурор. — Он сообщил мне, что на квартиру Базовского был налет, и…

— Об этом я уже знаю, Константин Георгиевич, — бесцеремонно прервал своего начальника Друян. — Мне капитан Стрекалов звонил домой об этом. Я думаю, вам надо распорядиться, чтобы это дело передали на расследование ему и мне. На Базовском, мне кажется, замыкается вся цепочка с кражей книг у Шарфиной.

— Во-о-он что! — протянул Рымов. — А ты мне раньше ничего о нем не говорил, — упрекнул он следователя.

— Не о чем было говорить. Мы сами вчера только окончательно на его след вышли. И то интуитивно… Знаем, что он в этом деле замешан, а явных улик нет. Хотели его еще немного на воле подержать, но раз так случилось, придется вплотную им заняться. Да! — вспомнил Сергей Викторович. — Мне Стрекалов сообщил, что там почему-то и служба безопасности вмешалась. Вы не знаете причин?

— Откровенно говоря, нет, — ответил Рымов. — Они с самого начала делом Шарфиной заинтересовались, а почему — понятия не имею. А спрашивать у них об этом не хочу, — явно занервничал Рымов. — Они что, мешают тебе?

— Как будто нет, — пожал плечами Друян. — Но все же неприятно, если кто-то посторонний твою работу дублирует. Создается впечатление, будто тебя проверяют. Или хуже того, самого в чем-то подозревают.

— Не обращай внимания, — посоветовал Рымов. — У них своя работа, у тебя — своя. Не в первый раз с ними пути пересекаются, и ничего: расходились без аварии, — примиряюще улыбнулся прокурор. — Так что бери мою машину и езжай nуда. Нет, — внезапно передумал Рымов, — давай лучше постановление на арест выпишем, чтобы все по закону было. Сейчас мы это оформим, — полез хозяин кабинета в ящик стола за бланком. — У тебя все? — поднял он взгляд на Друяна. — Говори, пока я пишу.

— Просьба есть…

— Если в отпуск собираешься, придется подождать, — сразу предупредил Рымов.

— В отпуск рано. Мебель бы мне в кабинете надо обновить, Константин Георгиевич. А то сидишь, как в лавке старьевщика. Перед посетителями неудобно.

Рымов положил перед собой бланк и ненадолго задумался, мысленно удивляясь необычности просьбы. До этого ни один из сотрудников городской прокуратуры не жаловался ему на условия работы. Когда сделать ремонт в кабинетах и кому обновить мебель, решал он сам, без всяких просьб и напоминаний. Рымов еще раз внимательно оглядел своего подчиненного, сидевшего напротив с безмятежным видом, и, отведя взгляд вниз, к бланку постановления, недовольно сказал:

— Ты в последнее время какой-то скандальный стал: то служба безопасности тебе мешает, то без новой мебели работать не можешь. Но, поставив свою подпись на бланке, все же пообещал: — Ладно, раз просишь, заменим.

— Спасибо, — бесцветно поблагодарил Друян, вставая со стула.

Об убийстве Студента хозяева киосков и торговых палаток, расположенных на рынке, узнали рано утром, когда пришли открывать свои торговые точки. Подробностей никто не знал, но сам факт смерти не вызывал сомнения: крутолобые помощники Студента ходили по рынку небольшими группами, с непривычно хмурыми лицами и до удивления трезвыми. Сизарь, переговорив с некоторыми из них, понял, что надеяться теперь можно только на самого себя: никто за него не будет выбивать из Гротова и Санеева долги и требовать у них возврата ключей. И хотя надежды получить деньги почти никакой не было, но попытаться стоило. Этого требовали неписаные законы, по которым Сизарь до этого жил. Оставив витрину открытой, Сизарь запер дверь лавки-мастерской и пошел на платную стоянку за машиной: добираться нужно было чуть ли не на другой конец города. «Если каждой «шестерке» позволить плевать в свою сторону, — зло думал он, легко раздвигая плечом рыночную толпу, — то завтра сам на побегушках будешь. Никто и не вспомнит, кем ты когда-то был».