Крысы Баррета - Чейз Джеймс Хедли - Страница 12

– Нет.

– Три куска клеенки, сто тысяч долларов в двадцатидолларовых купюрах и удочку, которой, вероятно, были сняты деньги с крыши.

Я присвистнул.

– Где же их нашли?

– Деньги в чемодане на шкафу, клеенку в ящике, а удочку под кроватью.

– Какой человек в здравом уме станет держать все это в квартире? Ведь это же прямые улики!.. Неужели не ясно, что они подброшены?

– Послушай, Вик. Брендон хочет поскорее выкурить агентов ФБР из города. Так что для него Пирелли со своими судимостями – просто подарок. Сколько бы он ни смотрел на это дело, он не увидит подтасовки.

– У Пирелли есть алиби на время похищения?

– Дырявое. Он утверждает, что играл в карты с Джо Бертильо в отдельном кабинете бара «Дель-Монико», но Джо говорит, что они играли до девяти тридцати. Он запомнил время, потому что Пирелли выиграл и вдруг заявил, что должен идти на свидание. Джо расстроился, потому что ему очень хотелось отыграться. Пирелли же клянется, что они играли до десяти тридцати.

– Кто-нибудь видел, как Пирелли выходил?

Мифлин покачал головой.

– Он вышел через черный ход.

– Ну, все равно. Кто поверит показаниям такой крысы, как Бертильо.

– Брендон. Он поверит всему, что поможет выкурить из города агентов ФБР. Но больше всего меня беспокоят эти деньги, Вик. Все остальное можно объяснить подтасовкой улик. Сто тысяч долларов – это слишком большая сумма. Такие деньги не выбрасывают только ради того, чтобы ложно обвинить человека. Вполне хватило бы и двух тысяч.

– В этом-то и смысл западни! Похитителю вполне достаточно его четырехсот тысяч, а подбросив Пирелли такую улику, он может чувствовать себя в безопасности…

– Но ведь это пустая трата денег. Не понимаю, как можно решиться на это.

– Это потому, что ты мало зарабатываешь. В этом городе живет достаточно людей, которые не задумываясь выбросили бы на ветер сто тысяч.

– Присяжные тоже мало зарабатывают. Они не поверят в эту историю.

Я выбросил окурок в окно и пожал плечами. Мифлин, конечно же, был по-своему прав.

– Как он держится, Тим?

– Пирелли? Неплохо. Принимая во внимание все обстоятельства. Ведь как они ни старались, им не удалось сбить его с позиции. Он, конечно, сдался бы в конце концов, если бы не появился Франкон. Эти два подонка, Мак-Гроу и Хартсел, не нашли ничего лучшего, как избивать парня в наручниках.

– Это их стиль… Как-то они пытались проделать такое и со мной… Тим, есть какая-то возможность увидеться с ним?

– Ни малейшей. Он считается спецзаключенным Брендона. Даже агенты ФБР еле добились разрешения взглянуть на него.

Я закурил еще одну сигарету и передал пачку Мифлину.

– Я не думаю, что он это сделал, Тим.

– Что ж, к тому времени, как он предстанет перед судом, ты останешься единственным человеком в городе, который верит ему. Дождись завтрашнего дня, и ты увидишь, как запестрят заметки во всех газетах города, обвиняя твоего дружка. Единственный путь к его спасению – это найти настоящего преступника.

– Я постараюсь помочь ему. Что собирается делать Брендон?

– Ничего. С его точки зрения, дело закончено. В его руках Пирелли и все улики.

Я открыл дверцу машины и вышел.

– Ну что ж, это, по крайней мере, дает мне свободу действий. Я собираюсь начать расследование, Тим.

– Желаю удачи, – сказал Мифлин. – Тебе предстоит приятная работа. С чего ты думаешь начать?

– С Мэри Джером. По-моему, ей должно быть кое-что известно об этом деле.

– Возможно, хотя я и сомневаюсь. Она не вернулась бы в «Оушн-энд», если бы была связана с похищением.

– Может быть, но я все же хочу ее повидать.

– О'кей. Дашь мне знать, если понадоблюсь. Я и сам считаю, что улики были подброшены Пирелли, но это строго между нами.

– Спасибо, Тим. Надеюсь, я найду что-нибудь и для тебя… Пока!

Я сел в «Бьюик», махнул рукой Мифлину и поехал в сторону Сентрал-авеню. На полдороге я увидел телефонную будку, зашел в нее и набрал номер Франкона. На этот раз он сам взял трубку.

– Джастин, какое впечатление произвел на тебя Пирелли?

– Я думаю, что он не участвовал в похищении, – живо ответил тот. – Но это не значит, что мне удастся вытащить его из этой истории. Я попытаюсь, но все это выглядит довольно безнадежно. Улики подобраны весьма тонко. Это сделано знатоком своего дела. Самая опасная часть доказательств – деньги. Давайте встретимся завтра утром в моей конторе. Нужно обсудить дело с разных точек зрения и наметить план действия.

– Хорошо.

– Не особенно надейтесь, Вик. Мне неприятно говорить, но дело Пирелли – дохлый номер.

– Пока еще не дохлый. – Я повесил трубку.

Глава 3

Джастин Франкон сидел в кресле за письменным столом, перекинув ногу через одну из ручек кресла и заложив пальцы за проймы жилета. Во рту у него торчала потухшая сигарета. Это был маленький, жилистый человек с черными усами и пронзительными глазами. Внешне он напоминал хорька. Глядя на него, я никогда бы не подумал, что передо мной сидит преуспевающий адвокат, у которого клиентов-миллионеров больше, чем у любого другого адвоката во всей Америке.

Керман, Паула и я сидели перед его массивным столом, и Франкон предоставил нам сомнительное удовольствие любоваться его профилем, а сам рассматривал золотую полоску пляжа, расстилавшегося под окнами его конторы, мысленно взвешивая все «за» и «против» нашего дела. В комнате царила тишина. Наконец он снял ноги с ручки кресла и повернулся к нам.

– Ничто из сказанного вами не убедит присяжных в том, что Пирелли невиновен. Сейчас в нашем распоряжении нет убедительных доводов, а значит, вы должны добыть их. Нужны такие доказательства, чтобы присяжные решили оправдать его, даже не удаляясь на совещание. Без этого моя защита будет простым сотрясением воздуха, не более. Пока Пирелли обвиняют только в убийстве Суоки, но если к началу процесса будет найден труп Дедрика, то на него повесят два убийства, а это – прямая дорога в газовую камеру.

Он скосил глаза на потухшую сигарету и, нахмурившись, выбросил ее в корзину для мусора.

– Теперь посмотрим, какими уликами против Пирелли располагает полиция. В его квартире найден револьвер. С трудом, но я смогу убедить присяжных, что он подброшен. То же самое и в отношении удочки. Но деньги! Никто из присяжных не поверит, что такую сумму подбросили. Вот где парень, осуществивший этот подлог, проявил сообразительность. Сто тысяч долларов – чертовски большая сумма. Надеюсь, вы согласны со мной?

Я кивнул.

– Прекрасно. Итак, единственная крупная улика, которую мы не сможем опровергнуть, это деньги. Но если присяжные решат, что деньги не были подброшены, то, значит, револьвер, удочка и клеенка тоже принадлежали Пирелли, а это делает позицию обвинения неуязвимой. Вам это, надеюсь, понятно?

– Да, но нам-то известно, что деньги подброшены. Разве нельзя убедить присяжных, что похититель, спасая свою шкуру, решил расстаться с одной пятой выкупа?

Франкон покачал головой.

– Вряд ли. Выбрать такую систему защиты – слишком большой риск. Такой ход можно было попробовать, будь у Пирелли хорошее алиби, но – увы!.. И вторая опасная улика – это отпечатки его пальцев на револьвере.

– Я слышал об этом, но не верю.

Франкон кивнул.

– Это факт. Я сам видел.

– Но Пирелли не держал в руках револьвера.

– Держал, но после того, как он был найден. Он говорит, что Брендон дал ему револьвер и предложил опознать его.

– Ради Бога! Ведь не собирался же Брендон таким образом выйти из положения.

– Мы имеем слово Пирелли против слова капитана полиции. Как вы думаете, кому поверят?

Наступила долгая пауза, потом Франкон продолжал:

– Видите, как все складывается. Мне нужно предъявить суду что-нибудь серьезное, иначе я проиграю дело. И эти доказательства должны добыть мне вы.

– Постараюсь разыскать их, чего бы мне это ни стоило, – сказал я. – В глубине души у меня подозрение, что это действовала совсем не шайка похитителей.