Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1 - Алпатов Михаил Владимирович - Страница 100

Во многих отношениях Дальний Восток опередил Западную Европу. Конечно, и на Западе было немало замечательных пейзажистов, но все же пейзаж как самостоятельный вид живописи насчитывает в Европе всего лишь два-три века своего существования. В Китае он существует много столетий и стал национальной традицией. Сады и парки на Востоке были также издавна широко развиты; им уступают планировки Возрождения и барокко. Особенная черта искусства дальнего Востока — недосказанность, — делала каждого зрителя участником художественного творчества и обеспечивала произведениям долголетие.

И все-таки многое в искусстве Дальнего Востока полностью не развилось. Из его достижений не были извлечены все те выводы, которые извлекли из сходных предпосылок передовые народы Европы. Известно, что китайцы изобрели не только бумагу, но и порох, но порох служил им всего лишь для дворцовых фейерверков и только в Европе была открыта его страшная сила. Сходное положение вещей имело место и в области искусства. С первого взгляда можно подумать, что китайское искусство с его привязанностью к трезвой правде, его развитыми жанрами, вроде пейзажа и натюрморта, далеких от религиозного искусства, гораздо ближе к новому времени, чем западноевропейское искусство средних веков. Однако впечатление это поверхностно и обманчиво.

Пусть художники Византии и западного средневековья все свои творческие силы отдавали изображению бога, святых, строительству храмов. Но они в конце концов пришли к возвышенно-прекрасному образу человека, к признанию ценности земной жизни, всего того, чего так и не изведал Дальний Восток. Правда, и в китайском обществе, представители высших классов приобретали себе известное достоинство, но это понятие о достоинстве человека быстро окостенело и в обстановке прославленных «китайских церемоний» выродилось в формулы китайской вежливости, в риторическую и порою нелепую форму самоуничижения китайского эпистолярного стиля.

Вот почему нужно признать, что путь мировой культуры, который кажется таким коротким из древнего Востока к новому времени, в действительности вел окольной дорогой через западноевропейское искусство средневековья. Немаловажное значение имело и то, что развитие китайского искусства не было оплодотворено успехами научной мысли. Наука существовала в Китае на стадии описательной. Здесь не могло возникнуть драмы, как выражения действенного начала в человеке, основы подлинного гуманизма. Правда, отказ от обмана зрения в искусстве предохранил Восток от опасностей натурализма, но он приучил смотреть на художественное изображение, как на бледную тень мира, непознаваемого в своей основе.

Но какое же место тогда должно занять в истории мирового искусства искусство народов ислама, Индии и древнего Востока?

Здесь приходится снова напоминать, что историю мирового искусства нельзя представлять себе в виде прямой линии по схеме: античность — средневековье — новое время. Некоторые из перечисленных стран, как, например, страны ислама, стояли в непосредственном соприкосновении с западным средневековьем и по одному этому никак не могут быть вычеркнуты из всеобщей истории искусств. Другие страны, как Индия, до позднего времени обнаруживают сходство с наиболее ранними ступенями всех искусств и в силу этого родства как бы характеризуют заложенные и в других художественных школах первоосновы. Китайское искусство кажется наиболее зрелым, передовым и современным, и в силу этого заставляет по-новому оценивать все поиски и усилия художников нового времени.

Развитие мирового искусства за последние столетия в своих основных чертах исходило не из художественного наследия Востока. Но созданные им художественные ценности настолько велики, так мало еще известны и оценены по достоинству, что не исключена возможность, что в дальнейшем многие его заброшенные пути станут снова путями передового искусства и эти боковые тропинки вольются в основное русло развития истории мирового искусства.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В то время как в долинах крупных рек возникали культуры Месопотамии, Египта, Индии и Китая, а на полуостровах и островах в бассейне Средиземного моря создавалась греческая культура, положившая начало новому периоду, в это самое время большая часть Восточной Европы и Северной Азии оставалась во власти кочевников. Нам очень мало известно о них, так как письменности они не имели, а раскопки в местах их поселений до недавнего времени почти не производились.

На рубеже второго и первого тысячелетий до н. э., в период всеобщего движения народов, они двинулись на юг, достигли южнорусских степей и Черного моря и здесь пришли в соприкосновение с греками. Греки называли их скифами, мало разбираясь в их племенных различиях. Видимо, они сохраняли связь с Сибирью. Некоторые из них поддавались влиянию греческой цивилизации, учились греческому языку, совершали путешествия в Грецию, ценили греческое искусство (ср. 92). Но основная масса их сохраняла старинные представления и первобытные нравы.

Они не имели жрецов, но управлялись вождями; не хоронили покойников, но сжигали их. К художественному творчеству у них было безусловное предрасположение. Они выделывали свои украшения из чистого литого золота с инкрустациями из драгоценных камней. Решительно все их изделия изображали зверей (176). Среди них редко встречаются фантастические существа, вроде крылатых грифонов, созданных, видимо, под влиянием переднеазиатских образцов. Очертания лося, дикого кабана, козлов, лошадей и медведей отличаются удивительной жизненностью, не уступающей рисункам и резьбе охотника древнего каменного века (ср. стр. 40). Но вместе с тем искусство скифов характеризует более высокую стадию развития.

Германский орнамент. Из Готланда. Эпоха переселения народов

Скифы изображали зверей могучими, мускулистыми и мясистыми. Звери свирепо нападают на добычу, но они не внушают людям безотчетного страха, хотя и не стали их домашними животными, друзьями, которыми можно любоваться, как это впоследствии делали китайцы. Это мужественное, спокойное отношение скифов к зверям можно сравнить с духом народных сказок о животных. Оно дает произведениям древних скифов удивительную притягательность, тем более что они обладали не только зоркостью глаза, но и даром передавать увиденное в выразительных формах. Предназначая изображения животных для украшения оружия или сбруи, они включали фигуры в различные геометрические формы, то круга, то овала, то прямоугольника. При этом узоры рождались сами собой из очертания зверя, его вытянутой шеи или из движения при нападении на врага. Меткость характеристик сочеталась в скифских произведениях с чувством ясной формы. Наоборот, греки или цивилизованные скифы, подражая чисто скифским произведениям, невольно впадали в манерность или стилизаторство. В скифском золоте Эрмитажа заключено едва ли не главное культурное наследие, сохранившееся от этого народа. Нельзя не восхищаться яркостью образов этих произведений.

Кочевники всегда находились в неустойчивом состоянии. В зависимости от случайностей погоды они то оставались на севере, то продвигались к южным пастбищам. Но во II веке н. э. сила сопротивления цивилизованных народов и их ближайшего окружения начала заметно ослабевать. Огромная масса кочевников приходит в движение. Кочевники Севера напирают на гуннов; гунны приводят в движение готов; Европа наводняется варварскими народами. Погибает скифское царство, оплот греческой культуры; уже в III веке римляне едва в силах сдерживать натиск варваров; в V веке германские племена вторгаются в Италию и даже в самый Рим.