Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 110

- Ты же не препятствовал ей, когда она сказала, где будет. Ты даже не злишься!

- Я не буду говорить, что наши отношения различны по сути своей, Юль. Я никогда не лезу в дела своего босса, я могу только предполагать и догадываться об их формате. Дело не в том, что у нас все по-иному. Я был поставлен в известность с самого начала о том, где моя девушка проводит свое свободное время. Ты же, как я понимаю, то ли не сочла нужным, то ли побоялась это сделать.

Я не нашла, что ему ответить. С одной стороны, все было логично до невозможности, но с другой… Неужели Алекс в силу своего опыта и осведомленности о моем прошлом не понимал, как мне необходима хотя бы капля личного пространства, которое будет принадлежать только мне и давать ощущение пусть мнимой, но свободы? У меня ее не было слишком долго, неужели это надо было объяснять ему на пальцах?

Элька махнула рукой Джеку Воробью и направилась к нам. Денис бросил на меня осторожный взгляд.

- Я бы не хотел оказаться на твоем месте.

Шикарная попытка меня успокоить! И недальновидная с его стороны. Мне ничего не стоило послать бойфренда подруги вместе с его шефом в пешее эротическое турне и вернуться под крышу паба, где никто из них не посмел бы диктовать свои условия. Могло ли быть хуже, чем уже стало? Приближение Эли спасло от непредвиденных рискованных шагов.

- А ты знаешь, там совсем не страшно, на моем месте. Может, тебе бы даже понравилось! – я натянуто улыбнулась на очередной виток их страстных объятий и громко хлопнула дверцей автомобиля, забираясь на пассажирское сиденье. Ванильные обнимашки этих двоих на пронизывающем ветру кольнули нехорошим предчувствием. Вряд ли я теперь буду иметь право на подобный поцелуй. Страх вместе с давящим чувством вины сжал в тиски, заставляя жаться в углу, подобно загнанному зайчонку. Вжиматься побелевшими подушечками пальцев в равнодушное черное стекло мобильного телефона в непонятной надежде на… на что? Абстрактное, сухое «прощена»? Я многое усвоила за это время. Прощение возможно только после наказания. И в этот раз звание первой леди самого крутого тематика города не избавит меня от подобной участи.

Пальцы, не подчиняясь законам логики, в попытке использовать любую возможность, продавливают сенсорные кнопки телефона. Я должна хотя бы попытаться сказать, как мне жаль, и не надо на этом этапе рубить проснувшиеся крылья! Сухие равнодушные гудки… Я не сдаюсь до третьего раза. Вздрагиваю от хлопка дверцы, кивнув на обеспокоенный Элькин взгляд.

- Денис, набери своего босса! – Маска холодной и невозмутимой стервы сорвана, валяется на мокром асфальте, присыпанная крупой, застывшая льдом – но мне больше нет до этого никакого дела. Интуиция вопит, бьется в сетях неотвратимого происшествия пойманной птицей, сходит с ума от невозможности достучаться до чужого сердца и остановить предстоящий кошмар, пока не станет совсем поздно. Она не хочет точки невозврата, но еще больше она не хочет завершения того, что так прекрасно началось!

- Юля, у меня нет распоряжения его беспокоить, пока я не довезу тебя домой.

Эля открывает было рот, но, передумав, тянет руку назад, чтобы сжать мою ладонь.

- Багира, забей! Я завтра приеду вечером, побуду с тобой до утра… Просто продержись и не паникуй, договорились?

- А пары? – туплю я, напрочь забыв, что в понедельник их не будет.

- У Миранды открытая пара, а социологию мы перенесли на четверг, чтобы освободить день. Ты забыла?

… Я так и не узнала, откуда Алекс узнал об этом еще до того, как мне напомнила Эля. На тот момент мне уже было все равно, я настолько издергалась, что могла хотеть только одного: завершения разговора, пусть даже того самого наказания, ожидание которого разбудило панический ужас под патронатом сошедшей с ума интуиции. Как ни странно, я все же сумела заснуть в ту ночь, вытолкав взашей Элю, которая страдала комплексом вины за то, что не позволила мне остаться дома и так легко, не думая о последствиях, взяла на «слабо». О том, что нервному сну после дозы валерьянки предшествовали семь попыток дозвониться до Алекса, я утром старалась не вспоминать. Бывает, после того, как тебе удалось выспаться, ситуация перестает шокировать своей неотвратимостью, ты смотришь на нее с разных точек зрения и в итоге находишь правильное решение. Так вот, со мной эта теория не работала. Противная, подзабытая паника накрыла удушливой пеленой, принуждая остаться в постели и придумать себе несуществующую головную боль. Но когда Юлька Беспалова пряталась по кустам? Когда она отключала телефоны, чтобы избежать ненужного разговора, и баррикадировала двери тумбочками?

… Убегающая из-под колес дорога. До боли знакомый маршрут в привычном направлении, когда я горела сладким предвкушением встречи. Я ничего не замечала вокруг себя, списывая на волнение и тревогу. Что я тогда знала об их истинном значении? Между предвкушением чего-то хорошего и ожиданием неминуемой опасности - очень большая пропасть.

Был ли у меня выбор, когда отвечала на звонок, стараясь говорить максимально взвешенно, чтобы, упаси бог, мой голос не дрожал? Могла ли повлиять на эту ситуацию тогда, когда выбрала в спутники сухой деловой тон вместо униженных просьб забыть о ночной выходке и ничего не предпринимать? Я могла отказаться от поездки к нему домой, почему гордость взыграла именно сейчас, когда все козыри, да и сама правда, были не на моей стороне?

Вопросы без ответа, распалившие сухой костер обмораживающего ужаса. Этот огонь ледяной, он не обжигает, и от подобной неправильности сердце никак не желает успокоить свой хаотичный бег. Нет, оно не выдержит такой скорости – моментами накатывает волна расслабляющего спокойствия с оттенками чуть ли ни нежности. Еще один штрафной удар запутанной, перевернутой интуиции? Она так редко мне врет. Но сейчас… Я по-прежнему в безопасности, но одновременно как никогда близка к краю обрыва.

Руки Алекса уверенно сжимают руль, а я отвожу глаза, чтобы не думать о том, почему он так и не снял тонких кожаных перчаток. Так сподручнее меня задушить за проявленное своеволие? Демонстрация нежелания прикасаться ко мне оголенными пальцами, чтобы как нельзя точнее подчеркнуть глубину своего разочарованного презрения?.. Я не могу это выдержать. Все это куда сильнее того, что я могла бы вытерпеть, не пискнув и не взмолившись о пощаде!

- Там не произошло ничего криминального. Есть запись мероприятия! – Почему, ну почему я оправдываюсь именно сейчас, за час до эшафота? – Мне действительно сообщили об этом в самый последний момент!

Он молчит, не удостоив меня даже взглядом. А могу ли я ожидать чего-то другого? Сегодня все не так, как было прежде. Нет затягивающего в омут страсти поцелуя при встрече – все, как я предвидела еще ночью. Нет привычной уже охапки белых или красных роз, которые всегда ожидали меня на пассажирском сидении. Никакого теплого шепота «все хорошо? Почему волнуешься?» в приоткрытые далеко не от возбуждения дрожащие губы.

И у меня нет никакого желания смотреть на него… потому что мне реально дико страшно! Да останови ты машину, врежь мне по лицу, заори, что я лживая сука, которая не стоила твоего доверия; разорви платье прямо по шву вдоль и поперек прямо на этой далеко не безлюдной трассе, пусть от этого яростного насилия станет легче обоим! Не заставляй меня медленно умирать от неизвестности, разрываясь между желанием упасть на колени прямо в машине и выпрыгнуть из нее на полном ходу, рискуя переломать все ребра!

- Я просто не хотела вас отвлекать от приема! Ну неужели непонятно? – страх так быстро трансформируется в ярость и обратно, что не успеваю зажать рот ладонью… и не усугублять свое и без того плачевное положение. – Что в кругу друзей со мной могло случиться?!

Резкий визг тормозов на мокрой трассе, скрип шин разрядом усилившейся паники по перетянутым сплетениям нервных окончаний – кажется, я все же вскрикиваю, вцепившись пальцами в подлокотник, рискуя сломать маникюр. Страх и без того плещется в нейтральных водах за зоной финишных буйков, ожидание неизбежности съедает изнутри в отчаянной попытке спасти хоть крупицу здравого смысла.