Эннера - "Карин Кармон" - Страница 37

— Конечно, — просто согласилась она.

— Обещаешь не наброситься на меня? — пошутил Адан. Ответа не дожидался. Если набросится, предупреждать заранее не будет. И справиться с ней он сумеет. — Ты хотя бы приблизительно помнишь, сколько у тебя было любовников?

— Эээ… Неожиданно, — Роми опять засмеялась. — Ответ- нет. Это, по-твоему, плохо?

— Это нормально, раз уж судьба запихнула тебя в чертовски привлекательное тело на века вечные. И, кстати, характеризует тебя, как вполне нормальную. Не атрофированную ни разу. Потому что если бы к такому телу прилагался один Ллэр, я был бы как минимум разочарован… — он резко замолчал, рассмеялся. — Черт… Я опять анализирую. Знаешь способ, как с этим бороться?

Она встала, перебралась от кресла к дивану и села теперь рядом с Аданом. Протянула бутылку, предлагая единственный сейчас способ перестать анализировать: пить дальше.

— Ллэр намного младше меня. Он знает своих родителей. У него было детство и юность. У меня- нет. Или я не помню… Это странно, знаешь ли. Но уже давно меня не тревожит.

— Наверное, это тоже нормально. Все странное рано или поздно становится нормальным. Как мы с тобой, мы ведь тоже странные, — перехватив ее удивленный взгляд, Адан улыбнулся. — Помнишь, вчера, почти в это же время, ты предлагала мне коктейли в Плеши, а я отказывался и хотел уйти? А сейчас ты пришла ко мне домой, я уже не отказываюсь, потому что мы решили вместе напиться. Ну, а если вспомнить, что пару раз за последние сутки мы чуть друг друга не убили, то… это ведь странно, что мы сидим тут вдвоем в кромешной тьме и пьем, потому что не хотим думать? — он подмигнул. — Но это нормально. Даже отлично.

— Чертовски замечательно! — она хмыкнула. — Плешь… Это было только вчера… Примерно сутки по времени большинства миров. Мне нравится такой ритм. Нравится смена декораций, даже угроза… Нет, угроза, конечно, не так нравится, но после всех лет очень тяжело поверить в ее реальность… — она помолчала. Потом пробормотала:- Я могла погибнуть. Надо же… Какое… странное чувство.

Кажется, до нее только сейчас дошло.

Адан улыбнулся. Алкоголь приятно обволакивал вены, расслаблял. Хотя почему-то не покидало ощущение, что он по-прежнему трезвый. Будто стоит сделать над собой усилие, заставить выйти из оцепенения, и сразу спадет хмельная пелена с глаз. Но выходить не спешил, поэтому отпил еще. Рассуждать и анализировать уже не хотелось, зато потянуло пофилософствовать:

— В вечности есть что-то парадоксальное. Она и манит, и отталкивает. Печально, наверное, наблюдать, как вокруг все дорогое и привычное умирает, рождается и снова умирает. А ты остаешься… Среди своих еще хуже. Скука. Наверное, время от времени требуется нервная встряска. Не такая, конечно, как на поле… — Адан сделал несколько глотков, посмотрел на Роми. — Слушай, но раз ты вчера чуть не погибла, значит, не очень-то вечная. В смысле, это твой выбор- жить. Или умереть.

— Я по-другому воспринимаю то, что ты называешь «жить», и у меня не хватит слов, чтобы объяснить. Мы просто есть. У нас нет целей в жизни, нет смысла. Точнее, они появляются, достигаются, забываются… Или не появляются… Большинство из нас даже не заметят разницу. Потому что для нас все это вопрос мгновений. Можно веселиться, пьянствовать до потери пульса изо дня в день, притворяться, играть в богов и королей, менять себя, устраивать революции, разрушать, созидать, изобретать, воровать, летать к звездам и охотиться на доисторических животных. Что угодно, но в конечном счете для нас это все миг длиною в века. Понимаешь?

Он мотнул головой. Представить такое не получалось.

— То, что произошло вчера ночью, как ты опустошил меня. Почти убил… Я никогда о подобном не слышала. И я не в обиде на тебя за это. О, ни капельки не в обиде! — она улыбнулась. — Понять, что ты уязвим. Это… Да, я могу прекратить свое существование. Но это потребует небывалого мужества и терпения. И еще большей уверенности в своем решении. Потому что для этого нам надо полностью себя истощить энергетически, пробыть в Песочнице так долго, что просто умрем от голода. Или покончим с собой. А наше мировосприятие… оно просто не допустит такого. Ллэр говорит, мы скучные, скучающие и равнодушные, но мы все равно не думаем о том, как все это прекратить. Когда столько живешь, само понятие времени, вечности теряют какой-либо смысл. Нет такого «столько живешь», нет начала и конца, нет ничего, то есть, действительно, ничего. И в то же время- есть всё. Бесконечная череда сегодня. У нас существуют легенды, что когда-то было по-другому. И сам факт их наличия, сам факт размышлений на этот счет, вопросов, поисков, философствований подтверждает, что когда-то БЫЛО что-то. Иначе бы мы просто отрицали все это, мы бы были меньше людьми. Ведь из ничего не может зародиться такое. Согласен?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Может быть, ваши вопросы возникают только потому, что вы невольно сравниваете себя с людьми? Или потому что часть вас когда-то ими была. Например, я… Я ведь тоже не человек, как оказалось. Но я родился, вырос, живу в Бэаре. Я привык к этой жизни, не хочу ее менять. Хочу оставаться человеком, чья бы кровь ни текла в моих жилах. И знаешь, та теория Ллэра, что когда-то доа провели мегаэксперимент, чтобы получить бессмертие… Мне странно думать, что кто-то сознательно хотел такого. Тем более, мои древние предки. Какой-нибудь мой пра-пра-пра-доа родственник, — он рассмеялся.

— Разве мы бы сравнивали себя с людьми, если бы у нас изначально не было чего-то общего? Мы ничего не знаем о том, кто мы и откуда. Но не могли же мы вот так вот просто всегда быть? Ничего не уметь толком, все эти психокинетические фокусы- всего лишь фокусы… В нас заложен этот вопрос. Только нам стало все равно. Многим всегда и будет. Но есть такие, как Ллэр. Ему очень быстро стало не все равно. Очень быстро надоело просто быть и быть всегда. А теперь он уж точно не успокоится, раз уж нашел твою Таль. Никто нигде никогда не встречал людей, которые бы раскрыли секрет, как сделать из простого человека- атради, или доа, или просто одаренного чем-то необычным.

— А что он ищет? Ответы на вопросы? Лекарство от вечности?

— Все сразу! Говорит, что бессмертие- противоестественно, что нас таких, какие мы получились, не должно было быть. И раз это эксперимент, то его можно обратить.

— А ты ему помогаешь, потому что когда-то превратила в такого? Или, наоборот, пытаешься остановить?

— Я… — она задумалась, потом сделала несколько глотков, словно это могло помочь найти ответ. Кажется, Роми сама не уверена, зачем во все это лезет. — Мешать точно не собираюсь. Ну найдет он своё лекарство… Он же не станет всех насильно им пичкать. Я даже не уверена, что найдя, он на себе его опробует. Потому что ему важен сам факт возможности выбора. Но… за мной долг другому человеку, который уже выбрал. Я дважды пыталась исправить его жизнь, и в итоге… ничего хорошего из этого не вышло.

— Расскажешь? — спросил Адан, но, заметив или, вернее, почувствовав её неуверенность, добавил:- Если хочешь, конечно. Мне кажется, я мог бы помочь. По крайней мере, если сейчас кто-то и может что-то выбить из Таль, это я.

— Ты мог бы помочь, наверное… Но я так мало понимаю, что именно нужно выбить из Таль, что без Ллэра и его правильных вопросов все это будет без толку. Не я копала годами, не я пыталась понять, как все работает. Я всегда думала, что у него это пройдет, — Роми помолчала. — Знаешь, Алэй… Он бы умер, не дожив до тридцати, если бы не оказался особым. Как Мира… Ну, не как Мира, потому что он все же атради, но у них, оказывается, много общего. Ему и было почти тридцать, когда он оказался в Плеши. Для него она, конечно, предстала не баром. Тёмный, мрачный огромный зал, как в древнем замке, с высокими потолками, тяжелыми люстрами, с которых свисала жуткого вида паутина… Рваными гобеленами, — она усмехнулась, — и одним единственным окном, в потолке. Прямо над покрытым пылью троном… Он решил, что умер, и это- загробное царство. А я- Встречающий. Некий ангел смерти. И знаешь… он не боялся. Не сожалел… даже обрадовался, что за гранью- не пустота.