Теория и история политических институтов - Коллектив авторов - Страница 21

3) Mapping network – формально-структурный подход. В центре его внимания – не агенты, а «структура», т. е. позиции, которые занимают акторы, и отношения между этими позициями;

4) «диалектическая концепция», которая нацеливает на исследование взаимодействия как отдельных акторов, так и структурных характеристик отношений между ними. Именно в рамках этой концепции чаще всего анализируются институциональные параметры сетевого взаимодействия.

Отечественные исследователи нацелены на синтез сетевого подхода с методологическими наработками когнитивного анализа динамики неформальных институтов (В. М. Сергеев, Л. В. Сморгунов, И. А. Быков). Теоретические ограничения традиционного институционального анализа для объяснения реальной работы важнейших экономических и политических механизмов, по мнению этих ученых, дают толчок исследованиям социальных сетей как необходимой «смазки» институционального механизма. Проблема доверия играет ключевую роль в поиске ответа на поставленный неоинституционализмом вопрос о соотношении формальных и неформальных институтов.

При анализе глобализации исследователи сетевых взаимодействий подчеркивают, что становление современного сетевого общества резко ограничивает возможность апелляции к общим культурным и социальным образцам, что существенно повышает роль межличностного доверия в ходе непосредственнной коммуникации, а не через технические каналы связи. Институциональное доверие не может заменить доверия «трансперсонального», формируемого через устойчивые личные контакты. Доверие в условиях глобализации поддерживается не столько институтами, сколько устойчивыми сетевыми взаимодействиями. Специфику процесса интеграции социальных сетей исследователи усматривают в эффективности образной и неформальной коммуникации.

Анализ концепта «доверие» позволяет приблизиться к пониманию социального значения сетевых взаимодействий. Доверие как ожидание «благоприятного поведения» позволяет преодолеть неуверенность, обусловленную нехваткой информации о партнере. Доверяя, индивид рискует, но этот риск доброволен, что особо значимо, когда социальные институты не успевают закреплять выработанные в результате сетевого взаимодействия неформальные практики. Межличностное доверие выступает важным условием эффективного взаимодействия социальных сетей.

Легитимность институтов власти выше, если она опирается на когнитивные структуры сетевого доверия, но сетевое доверие может транслировать смыслы, разрушающие легитимность формальных институтов.

Варианты структурирования «концептуального лексикона» феномена межличностного доверия в социально-психологических исследованиях, как правило, строятся на разделении феноменов уверенности (confi dence), социального доверия (social trust) и собственно межличностного доверия, возникающих между индивидами – партнерами по взаимодействию в определенной социальной ситуации. Различают доверие как ожидание (trust as expectation), доверие как готовность (trust as willingness), доверие как уверенность или как убеждение (trust as confi dence/as belief). Исследование феномена политического доверия и легитимности в сетях (Селигмен, Патнэм) осуществляется в контексте социально-философского анализа динамики противостояния «солидарностей», основанных на «безусловностях» веры и доверия, или изучения специфики «горизонтальных» взаимозависимостей [Селигмен, 2002; Патнэм, 1996].

Сетевой анализ политических институтов имеет и другие измерения. Он оказал влияние на изучение политической мобилизации в рамках новых социальных движений. Расширяется проблемное поле исследования коммуникативной стороны, связанное с их символическим, культурным измерением, особенно в условиях роста «вариабельности демократической перспективы по оси времени» [Крастев, 2012, с. 6], сопровождающейся радикальными политическими трансформациями и падением доверия к демократическим институтам. Сетевой подход используется для понимания моделей политического образования и культуры как когнитивных и репутационных сетей.

Подобные сети можно представить как систему государственных и негосударственных образований, взаимодействующих на базе ресурсной зависимости в целях достижения согласия по интересующему всех политическому вопросу и использующих при этом формальные и неформальные нормы. Политические сетевые структуры отличаются от иерархических систем управления использованием других механизмов координации взаимовыгодного и долговременного взаимодействия. Сети довольно открыты и подвижны по составу участников, формам управления, координации взаимодействия, так как институты координации формируют ассоциативные группы и многосторонние соглашения на различных уровнях взаимодействия. Сетевая координация основывается скорее на лидерстве, чем на формальном руководстве и управлении.

2.5. Политические институты и политическая культура

Многообразные исследовательские программы политической культуры, сохраняя свою теоретическую и методологическую автономию, всегда достаточно тесно связаны с теорией политических институтов, например, в рамках теории политических систем. Так, Т. Парсонс отмечал, что в эволюции общества решающую роль играет культурная система, соотнесенность с которой придает значимость институциональному порядку общества. «Системы легитимации определяют основания для разрешений и запретов» в институциональном порядке общества, обеспечивают соотнесенность (непосредственную связь) социальной и культурных систем. В процессе легитимации культурные образцы посредством специальной системы символов позволяют обосновать идентичность. Политическая легитимация как авторитетная интерпретация нормативных предписаний играет особую роль в системе легитимации всего общества [Парсонс, 1993].

Методологическая автономия в исследованиях политической культуры и изучения институционального процесса нередко стимулировала конфликт интерпретаций институциональных и собственно культурных исследований политики. В период методологической экспансии теории рационального выбора в политологии, ориентированной на моделирование политики как процесса рационализации политической деятельности, «культура» оказалась не у дел в объяснении логики политической институционализации и рационалистического описания дилемм коллективного взаимодействия.

Ответственность за равнодушие к культурному фактору в традиционных теориях институциональных изменений должна разделить стратегия исследований политической культуры, сложившаяся в 1960-х гг. Пионером в разработке научных программ эмпирических исследований политической культуры как комплекса социально-психологических ориентаций является Г. Алмонд. Отмечая его заслуги в преодолении эссенциализма программ культурных исследований, следует учитывать, что он рассматривал свои модели политической культуры как набор переменных, позволяющих выявить специфику политических систем, но не претендующих на теорию культурных измерений процесса институционализации. Сложившиеся стратегии исследования политической культуры оказались обременены доминированием позитивистских установок и идеологизированными ценностными клише, что вызвало скепсис по поводу научной значимости исследования политической культуры для описания институциональной динамики у сторонников строгой теории политических институтов.

После недолгой теоретической эйфории от возможностей исследования политических культур в качестве значимых, но все же зависимых переменных наступил период «методологического отрезвления». Он выразился в критической рефлексии политологов и историков по поводу того, что понятие «политическая культура» в семантическом плане весьма размыто и стало «зонтиком» для разнородных проблем, а потому не может претендовать на статус научного концепта. Его использование в политической науке следует ограничить инструментальными контекстами, допускающими операционализацию при эмпирических исследованиях политических установок.

Интерес к концепту «политическая культура» при институциональном анализе политических процессов, стремление обеспечить совместимость исследовательских программ политической культуры и политических институтов возрождается в 1980-х гг. при оформлении неоинституционалистских стратегий изучения политического процесса. Ориентация на изучение неформальных норм при политической институционализации и сопутствующих им многообразных форм верований и убеждений актуализировала интерес к поиску нового инструментария изучения их содержания. Интерес к указанной проблематике был обусловлен и острыми противоречиями, с которыми столкнулось большинство современных развитых демократий при реализации принципов конституционализма в политике мультикультурализма, а также фрагментацией и деформацией базовых структур либеральной политической культуры и институтов вследствие резкого возрастания культурного, этнического и религиозного многообразия, эрозии гражданской религии под воздействием религиозного фундаментализма и этнонационалистических верований.