Смертельный огонь - Кайм Ник - Страница 34

Квор Галлек, стоящий на коленях в Алтаре, поднял взгляд. Алая ткань рясы касалась холодных плит пола, влажно блестевшего от пролитой крови на мерцающем свету факелов. Здесь не дозволялось использовать ни люмены, ни фосфорные лампы. Факелы же были древними, ритуальными. Как и сам зал, в котором находился Квор Галлек.

— Поэтично, правда? — спросил он у силуэта в доспехах.

— Мне все равно, — ответил низкий, звучный голос. — Если только это не значит, что расплата придет скорей.

— Они направляются в водоворот, — сказал Квор Галлек, поднимаясь. — Ты ведь понимаешь, как это иронично, учитывая название их корабля, Дегат?

— Я не говорил, что не понимаю. Я сказал, что мне все равно. Корабль приведет нас к нему?

Дегат неподвижно стоял, сложив руки на груди. Они были оголены в традициях Двенадцатого, но Дегат был предан Слову. Оно было начертано на его теле и было таким темным, что священные чернила меняли тон кожи.

Фанатик. Воин.

Вытесанный из того же черного камня, что Бартуса Нарек.

Или очень похожего камня, если принять во внимание недавние открытия.

— Он приведет нас к фульгуриту, — честно ответил Квор Галлек, — а тот, в свою очередь, — к Нареку. И еще кое к кому.

— К Вулкану?

— Да, — ответил Квор Галлек.

— Ты знал?

— Догадывался. Бездушные говорят, если знают, ради чего. Их знания могут быть полезны, хотя верить им стоит не всегда. — Квор Галлек покачал головой. — Илия всегда использовал их примитивным способом, и посмотри, куда это его завело. Глупец. Столь могущественное создание нельзя провезти сквозь эфир незаметно.

— Макрагг — настоящая крепость, — сказал Дегат. — Как ты заставил их улететь?

— С помощью горя. Я не лгал, когда говорил Нумеону, что знаю его мысли. Я все знал. Отчаяние делает его предсказуемым. И я знал, что атака Ксенута Сула станет тем легким толчком, который был ему нужен.

— Одинокий, уязвимый корабль вместо крепости… — Дегат прищурился, что было самым ярким проявлением веселья, на которое он был способен.

Квор Галлек кивнул:

— И все три цели почти в наших руках.

— Первым делом Нарек умрет. С остальными делай что хочешь, — сказал Дегат.

— Я уже заключил сделку с нашими союзниками, — ответил Квор Галлек, медленно и тихо шагая по залу голыми ногами. Небольшой клинок в его руке засиял, когда на него упал свет.

Свет озарил и кое-что еще. Квор Галлек и Дегат были в Алтаре не одни. А Алтарь, названный так Квором Галлеком во имя древних традиций и из-за жертвоприношений, которые здесь проводились, не был единственным на корабле. Все восемь были высечены из колхидского камня, когда-то серого, но теперь ставшего багровым от пролитой над ними крови.

По периметру восьмиугольного сооружения были прикованы несколько пленников-транслюдей, по одному на каждый угол. Восемь алтарей, восемь пленников, восемь углов.

— Восемь на восемь на восемь…

Квор Галлек проговорил слова ритуала тихим, торжественным голосом. Окинул взглядом первое подношение и протянул руку к кляпу в его рте. Он любил сперва поговорить с ними, услышать их признания и ложь. Смерть обнажала правду. Таково было их наказание за то, что они отвергли истинных богов. Изначальное уничтожение ждало.

Даже Дегата.

Даже его.

Квор Галлек понимал, что, исполнив свою цель, он тоже станет жертвой великой жатвы. Умрет со всеми.

Дегат вырвал его из мыслей.

— Что, если они переживут Гибельный шторм? — спросил он, громко дыша сквозь оскаленную дыхательную маску. Она закрывала лишь рот и нос, глаза же за визором не прятались. Они сверкали, как осколки льда, и обжигали холодом, как криоген.

Квор Галлек с жалостью улыбнулся, глядя в непокорное лицо скованного цепями воина, и вытащил кляп.

— Вы меня не сломаете! — прорычал легионер, не разжимая зубов. У него была грубая, как железо, кожа медузийца, а угольно-черные волосы блестели от пота. Шрам от раны, стоившей ему правого глаза, искажал мрачную татуировку на щеке.

— Я знаю, — печально ответил Квор Галлек. — Я всегда уважал Железноруких за отвагу.

Легионер недоверчиво нахмурился. Не спуская целого глаза с серебристого клинка в руке Квора Галлека, он усмехнулся.

— Давай, разорви завесу, выпусти своих монстров. Но я вашим носителем не буду.

Значит, этому воину доводилось сражаться с нерожденными. Или он встречал одного из галлековских Освободившихся, вроде Ксенута Суда.

— Так не работает, — сообщил ему Квор Галлек.

— Я не боюсь заколдованных клинков, — сплюнул пленник.

— Это просто нож, но тебе он должен быть хорошо знаком.

Легионер опять нахмурился, отчего между грубыми бровями пролегли глубокие морщины, но округлил глаза, когда Квор Галлек провел лезвием по его шее. Проповедник был вынужден прибегнуть к силе. Медузийская плоть легко не поддавалась.

Вскоре из сонной артерии хлынула кровь, а антикоагулянты на клинке подавили ларраманово свертывание, обрекая жертву на смерть, Квор Галлек опять улыбнулся.

— Колдовство свершится с твоей кровью, мой бывший брат. Лоргар благодарит тебя за эту жертву.

Через несколько минут легионер Железных Рук был мертв.

— Они не переживут Гибельный шторм, — сказал Квор Галлек Дегату, подходя ко второму пленнику с еще окровавленным клинком. — Я пишу финал симфонии примарха. Его эхо разойдется в бесконечной ночи, а когда достигнет их, когда они дрогнут… мы обрушимся на Змиев и закончим то, что было начато на Истваане.

Глава 25

Сыны нашего отца

Это место походило на мавзолей, только было менее величественным. Холодный, тихий склеп на Макрагге сменился холодным, тихим грузовым отсеком. Нумеон называл его святилищем, и Зитос полагал, что он отчасти прав.

Вместо мемориального огня светила фосфорная лампа, но помещение все-таки было склепом, а не криозалом, как считали некоторые.

— Входи, раз собирался, — сказал Нумеон, не поднимая взгляда. Он стоял на коленях, в задумчивости сжимая печать, как всегда, и глядя на саркофаг в надежде увидеть хоть какой-нибудь признак жизни. По его просьбе Зонн подсоединил к саркофагу биосканер. Тот уловит любой звук, любое движение, каким бы незаметным оно не было.

Но ничего не менялось. Вулкан спал, и его сон казался вечным.

Перешагнув порог святилища, Зитос заметил на руках Нумеона кровь. От вида капель, стекающих по рукояти церемониального молота, Зитосу стало не по себе.

— Наш визит на Бастион не остался незамеченным.

— Невозможно, мы уничтожили все их корабли.

— Но перед этим один из них послал сигнал.

От удивления под слепым глазом Нумеона дернулся нерв.

— Фрегат Гвардии Смерти?

Зитос кивнул.

— Они придут за нами. Хотя бы ради мести, если у них нет других причин.

— Согласен. Приказы?

— Будут исходить от тебя, сержант. Делай, что считаешь нужным. Я останусь здесь на страже.

Нумеон бросил взгляд через плечо, когда осознал, что Зитос еще здесь.

— Хочешь что-то сказать?

— Во время операции на Бастионе ты кое-что сказал, — начал Зитос.

— Я много чего говорил, брат. Уточни.

— Ты сказал, что это мои люди. Наши боевые братья, шестьдесят шесть с Макрагга. Погребальный Огонь.

— На Бастионе их было меньше шестидесяти шести.

— Но ты имел в виду всех. Прояви ко мне хоть немного уважения и не отрицай этого.

— Уважения? — нахмурился Нумеон, вставая и поворачиваясь к нему. — Я думал, что проявляю достаточно уважения. Ты командовал нашими братьями в отсутствие отца, объединял их. Они должны следовать за тобой, а не за моим званием.

— Но теперь ты наш командир. Если мы доберемся до Ноктюрна…

— Когда доберемся, брат, — предупредил Нумеон.

— На Ноктюрне ты поведешь нас обратно на войну, дашь нам цель.

— У нас есть цель — это Вулкан. Он восстанет, как восставал и раньше. Я не могу быть магистром легиона, когда у нас есть примарх. Мы не справимся, если я не буду в это верить.