Как крошится печенье - Чейз Джеймс Хедли - Страница 6

Хесс не сводил взгляда с Эдриса.

– Почему она рассказала тебе все это?

– Когда она бывала чем-то расстроена, то приходила ко мне, часто молчала. Сидела и молчала. Могла оборвать фразу на полуслове и вновь молчать. У нее после смерти Левиса не осталось денег. Они планировали пожениться, как только Мюриэль получит развод. Но ничего не получилось. Тем не менее она хотела, чтобы ребенок ни в чем не нуждался, и устроилась на работу в отель, – Эдрис замолчал и допил кофе, затем налил себе еще чашку, а заодно и Бейглеру. – Она попала в плохую компанию и… Пошло-поехало… Все ниже и ниже. Ей пришлось оставить работу в отеле. Как-то она познакомилась с одним пожилым джентльменом. Она жила с ним пять лет – до тех пор, пока он не умер. Она послала Норену – так зовут ее дочь – в закрытое учебное заведение. Они встречались только во время каникул. У них была традиция – ездить в Нью-Йорк. И лишь очень мало времени они проводили здесь. А затем появился Джонни Уильямс. – Эдрис вновь замолчал и глянул на Хесса. – Может быть, будет лучше расспросить его? Он знает Мюриэль лучше, чем я.

Хесс также налил себе кофе.

– Уильямс мертв. Она убила его. Почему она не рассказала тебе об этом? Она ведь тебе все рассказывала, не так ли? Почему же она не сказала, что всадила в него пять пуль, прежде чем прийти в «Ла-Коквилль»?

Эдрис замер, его глаза затуманились и сделались глазами спаниеля.

– Она мне ничего не сказала! Я догадывался: что-то случилось. Она была пьяна, но я не думал… Значит, она его убила? Так ему и надо! Грязный ублюдок!

– А почему ты считаешь кару заслуженной? – спросил Бейглер.

– Она делала для этого подонка все, что могла: кормила, покупала одежду, платила за его жилье. Она сходила по нему с ума! В течение последних шести месяцев или что-то в этом роде он волочился за старухами из «Паласа». Его привлекали их деньги. Мюриэль отошла на второй план. Но она была слишком к нему привязана, и, кроме того, у нее на руках осталось множество неоплаченных счетов, а у Джонни появилась куча денег. Когда она попыталась у него занять, этот подлец расхохотался ей в лицо! Я думаю, что он не раз издевался над ней.

– А дочь? Она подозревала, что происходит?

– Нет. Мюриэль не хотелось, чтобы дочь часто бывала у нее. Она мечтала увезти Норену в Вест-Индию на каникулы, но у нее не было денег, а Джонни не собирался ее поддерживать.

– Ты был ее другом… А почему ты не поддерживал, Тикки?

– Я предлагал ей как-то… Она не смогла заставить себя взять у меня деньги.

– Это почему же? Ты ее лучший друг, не так ли? Единственный человек, который в курсе всех ее дел.

Эдрис задумчиво посмотрел на Хесса:

– Мюриэль была уверена, что я нуждаюсь в деньгах больше, чем она. Я был для нее чем-то вроде попугая, с которым можно просто поболтать.

Хесс фыркнул:

– Неужели она никогда не говорила, что ей жаль тебя?

– Да, говорила.

– А ты в это время копил денежки вместо того, чтобы ссудить ей некоторую сумму, Тикки?

– У меня не так много денег, чтобы копить их.

– Ну-ну, продолжай. Своими хитрыми трюками ты пытаешься запудрить нам мозги. Я же даю тебе великолепную возможность в этом поупражняться.

Бейглер с раздражением произнес:

– Кончай, Фред. В конце концов, это нас не касается.

– Не знаю, не знаю… – Хесс приблизил свое лицо вплотную к Эдрису. – Неужели Мюриэль не намекнула тебе, что прикончила Уильямса?

– Нет.

Хесс начал разворачивать сверток, где лежал револьвер.

– У нее было оружие, Тикки?

– Не знаю… Может быть…

Хесс задумался, спрятал револьвер и поднялся.

– А может быть, это сделал ты?

– Нет.

– У тебя есть что-нибудь к нему?

– Нет! – Бейглер тоже поднялся на ноги.

– Тогда пора уходить.

И оба детектива направились к двери. Эдрис остался сидеть в своем кресле.

– Спасибо за кофе, – у самой двери поблагодарил Бейглер.

– И смотри, береги свое рыльце, – добавил Хесс.

И они вышли, хлопнув дверью.

Несколько минут Эдрис сидел не шелохнувшись. Лицо его налилось кровью, глаза сверкали, а короткие пальцы вцепились в ручки кресла. Эдрис был в ярости.

Немного позднее, когда его часики показывали четверть восьмого, он поднялся с места, подошел к телефону и набрал номер. В ожидании, пока его соединят, закурил сигарету. Женский голос ответил:

– Грэхемская общеобразовательная школа.

– Я хотел бы поговорить с доктором Грэхемом. Дело не терпит отлагательств.

– Кто говорит?

– Мое имя Эдвард Эдрис. Дело касается Норены Девон, одной из учениц.

– Подождите немного.

Эдрис затянулся и выпустил дым через ноздри. Через несколько минут мужской голос произнес:

– У аппарата доктор Грэхем.

– Доктор, это Эдвард Эдрис. Я друг семьи Девон. Норена хорошо знает меня. Произошел несчастный случай, ее мать серьезно пострадала.

– Я очень огорчен.

– Скажите это Норене. Только не говорите, что дело так серьезно. Скажите, что произошел несчастный случай. Мистер Грэхем, дело в том, что мистер Стэнли Теббел, адвокат мистера Дэвона, как раз направляется к вам. Я уже с ним разговаривал. Так как он тут же вернется в Парадиз-Сити, то сможет захватить Норену с собой. Мать хотела бы ее видеть.

Эдрис немного подождал.

– Мистер… как вы сказали? – переспросил через некоторое время Грэхем.

– Стэнли Теббел.

– Норена знает этого джентльмена?

– Она должна была слышать о нем, но я сомневаюсь, встречались ли они. Доктор Грэхем, я прекрасно понимаю, что вы сейчас испытываете. Все-таки отпустить семнадцатилетнюю девушку с незнакомым мужчиной… Но это очень срочно… Мать Норены умирает. Сообщите Норене, что звонил я, она меня хорошо знает, и я объясню ей все относительно мистера Теббела. Мой номер телефона – Сеакомб 556.

Короткая пауза, затем доктор Грэхем сказал:

– Я вам доверяю, мистер Эдрис. Я провожу Норену и передам ее мистеру Теббелу, как только он появится. Я очень сожалею о случившемся.

– Спасибо, доктор!

– Норена будет подготовлена… До свидания, мистер Эдрис! – И он повесил трубку.

Эдрис тоже положил трубку на рычаг.

Вдруг он начал прыгать по комнате, поднимая коротенькие ножки в радостном танце и прихлопывая ручками. Он танцевал по комнате, а на его губах играла дьявольская ухмылка.

Доктор Уильям Грэхем, высокий лысеющий мужчина, ходил по комнате, заложив руки за спину. До конца семестра оставалось всего три дня, и у него была уйма дел. Но все валилось из рук из-за печального известия о матери Норены Девон, одной из лучших учениц. Он уже виделся с девочкой и сообщил, что за ней заедет адвокат ее матери и отвезет домой.

Норена не отличалась красотой. Она носила очки в голубой пластмассовой оправе, скрывавшие пол-лица. Но Норена была прекрасно сложена, и, кроме того, у нее были шикарные белокурые волосы.

– Она… она умирает? – прошептала девочка.

– Мама в тяжелом состоянии, Норена. Мистер Эдрис сообщил мне, что она в опасности.

Грэхем говорил, всячески стараясь скрыть правду.

Он все продолжал ходить по комнате, когда его известили о приезде мистера Стэнли Теббела.

– Ведите его прямо сюда, – попросил доктор Грэхем.

Фил Алджир вошел в комнату, держа в руках шляпу. Его красивое лицо было печальным и дружелюбным, что тут же расположило к нему Грэхема. Одежда Алджира ему также пришлась по вкусу. Очевидно, это был порядочный человек. Добрый и, кроме всего прочего, искренний. Так подумал Грэхем.

– Извините, что я вас так рано потревожил, – сказал Алджир приятным баритоном; он позволил себе легкую скорбную улыбку. – Могу себе представить, как вы заняты. Ведь сейчас конец семестра, но, к сожалению, приходится вас беспокоить.

– Ничего, ничего, – доктор Грэхем указал на стул. – Садитесь, пожалуйста. Как миссис Девон?

Алджир сел и покачал головой.

– Боюсь, что она очень плоха. Вы уже сообщили Норене?

– Да. Она в шоке, но о том, что состояние ее матери критическое, я даже не намекал.