Космос. Марс (СИ) - Андреев Никита Александрович - Страница 63

Он отцепился и вместе с командиром их относило от корабля. Молчанов пытался ухватить трос, руки промахивались. Изображение с сетчатки глаза то пропадало, то появлялось, и Молчанов понимал, что скоро наступит момент, когда изображение не появиться вовсе. Он ослепнет и тогда они погибнут оба. Если командир Стивенсон вообще еще жив...

Молчанов мог бы отпустить его и тогда шансы на выживание удвоятся. Если он это сделает, то до конца жизни не сможет простить себя. Отныне он и командир Стивенсон одно целое и, если суждено погибнуть, они погибнут вместе. Все или ничего.

Молчанов вопил и кричал, звал на помощь невидимый космос, но в реальности из его глотки вылетал только беззвучный горячий воздух.

Когда трос натянулся произошел резкий толчок. Стивенсон отцепился от Молчанова и теперь неконтролируемо вращаясь полетел по направлению сверкающей стены частиц. Молчанов ухватил трос командира за край и попытался тянуть на себя. Не хватало сил, казалось, он тянул на себя бетонную плиту.

Сознание покидало и вновь возвращалось. Мысли в голове перемешались. Молчанов вдруг запамятовал, как вообще оказался здесь. Вот—вот его должны подхватить водолазы и помочь выбраться из тренировочного бассейна. Ему дадут горячий кофе и позволят перевести дух. Но недолго, нужно продолжать тренировки, ведь его выбрали для великой миссии.

И он не подведет. Не оплошает.

Стивенсон летел к нему, они столкнулись, обоих завертело, словно большой ком снега, мчащийся с горы. Молчанов наощупь пристегнул болтающийся карабин командира и прижал его к себе. Глаза уже почти ничего не видели, только бесконечные вспышки, словно праздничный салют.

Сквозь пелену проглядывались мутные очертания корабля. Молчанов взмахивал руками наугад. Потом вдруг вспомнил, что у него электрическая лебедка. Нащупав кнопку, он надавил. Лебедка заработала на полную мощность, понеся их обоих к кораблю. Удар о поверхность был такой силы, что у Молчанова чуть не сломалась шея. Наощупь, он успел ухватиться за поручень. Из последних сил он затянул Стивенсона в шлюз и забрался следом сам.

Выбравшись из скафандра, он вытащил Стивенсона. Нитевидный пульс прощупывался. Командир еще жив.

Корабль дрожал и грохотал. Все вокруг растягивалось и сжималось, словно сделанное из пластилина.

Молчанов натянул командиру на лицо кислородную маску дрожащими руками.

— М—мне нужна п—помощь, — промямлил в рацию Молчанов.

Он полетел к капсуле. По дороге Молчанова несколько раз стошнило кровавой жижей. Внутренние органы словно выворачивало наизнанку. А потом в его глазах окончательно потемнело.

Поток раскаленной плазмы пробил Щит и всей своей мощью обрушился на корабль.

***

В голове Молчанова мелькали образы из прошлого. Он впервые в лаборатории отца. Степан Молчанов не хотел брать сына с собой, но маленький Андрей настоял. Он хочет настоящим биологом, а как может биолог работать без лаборатории?

Андрей никогда не видел столько белых мышек в одном месте. Они терли себе носики, сгорбившись в уголке широкого вольера, бегали по построенным для них лабиринтам. И... принимали лекарства. А потом умирали. Но прежде у них появлялись опухоли размером с их маленькую головку, выкатывались глаза, они тряслись в агонии, лишались шерсти и истекали кровью от язв. А потом отец приносил других мышек, здоровых, совсем еще крохотных с пуховой шерстью и мучения начинались заново.

Его папа, благородный и справедливый человек превратился в глазах Андрея в жестокого убийцу. Андрей не мог этого вынести. Когда отец отвлекся он снял крышку с вольера и перевернул его набок. Миски с едой и водой посыпались на пол. Мышки побежали по столу, потом вниз по ножкам и затем по полу. Отец и его коллеги бросились их ловить.

Позже всех мышек отловили и заново поместили в вольер. Их ждала смерть.

— Ты убиваешь их, — облитый слезами говорил Андрей.

— Да, я убиваю их каждый день. Я делаю это чтобы спасать жизнь людям.

— Они не виноваты, — процедил Андрей.

— Другого способа нет.

— Я ненавижу тебя.

— Ты имеешь на это право.

— Ты и дедушку убил.

— Дедушка попал в аварию...

— Если бы ты не ругался с ним, он бы жил рядом с нами.

— Ты плохо его знаешь.

— Нет. Это ты плохо его знаешь. Ты не хотел его знать.

— Я любил его.

— Врешь, - рыдал Андрей. - Ты не любил.

— Когда—нибудь я расскажу тебе нашу историю. Пока ты не готов.

Отец погладил Андрея по взъерошенным волосам. Андрей отскочил.

— Лучше бы умер ты, чем он.

Андрей так и не узнал историю взаимоотношений отца с дедом. Отец умер через несколько месяцев. Его взрослого и здорового мужчину поразил инсульт.

Звуки, мелодия, песня. Голос Наки...

— Андрей-сан, ты слышишь?

Молчанов моргнул глазом. Нака обняла его и расплакалась.

— Ёкатта! Андрей—сан, я думала потеряла тебя.

Горло першило, хотелось кашлять. Руки и ноги не шевелились. Молчанов понял, что пристегнут к столу, на котором еще недавно лежала Нака.

Девушка гладила его по голове и причитала на японском и английском.

— Я знала, ты сильный. Я пела тебе песни, как ты мне, помнишь? Они помогли тебе.

— Что случилось? — спросил он.

Голос его был совсем охрипшим, неузнаваемым.

— Мы вовремя тебя вытащили. Ты живой. Я так счастлива.

— Командир Стивенсон! Где он?

Нака закусила губу, ее взгляд потупился. Молчанов схватил ее за плечи.

— Что с ним?!

Она поежилась в его руках. Ей было больно.

— Он слишком долго провел за бортом, — она снова разревелась. — Мы не смогли.

— Мне нужно его увидеть, — Молчанов сорвал с себя ремни.

— Тебе нужно отдыхать, — взмолилась Нака.

Молчанов вспорхнул со стола. В глазах все еще мелькали отголоски сверкающих звездочек. Мысли, еще мгновение назад расколотые, сложились в одну четкую осязаемую точку.

— Командир, — она запнулась. — Иван, запретил к нему приближаться.

— Где его тело?!

— Оно радиоактивно.

— Где?! — заорал Молчанов, приблизившись к ней вплотную.

Нака слепила глаза от ужаса. Молчанова выворачивало наизнанку от ненависти и злобы. На какой—то миг ему захотелось ударить ее.

— Его нельзя было оставлять, — дрожащим голосом проговорила она.

Молчанов рванул по направлению к шлюзовому модулю. Голова все еще кружилась, его тошнило и будь у него в желудке хоть что—нибудь, оно бы оказалось снаружи.

Доктор Пател находился у терминала шлюзовой камеры. Звуковой сигнал предупредил об открытии внешнего люка. Увидев мчащегося Молчанова, доктор Пател показал руками крестом.

— Нельзя! Черт бы тебя побрал! — заорал Пател, когда Молчанов потянулся к терминалу.

Они сцепились. Ослабленный Молчанов не смог оказать сопротивление и был прижат доктором к стене.

Наружный шлюз открылся. Тело Скотта Стивенсона, завернутое в белую ткань, поплыло в темноту, словно по волнам невидимого океана.

Молчанов заплакал. Доктор Пател ослабил хватку и обнял его.

— Все кончено.

Молчанов оттолкнул его.

— Ничего не кончено!

Доктор Пател смотрел на него в полной растерянности. Молчанов направился в главный модуль. По дороге он оторвал ручку одного из поручней.

Покровский находился внутри. Не говоря ни слова, Молчанов двигался к новому командиру с занесенной стальной дубинкой от плеча. Когда он приблизился, Покровский вытащил командирский пистолет и навел на Молчанова.

— Брось, — скомандовал Покровский.

— Я знаю, это сделал ты! Ублюдок! — заорал Молчанов.

— Успокойся и остынь. Это приказ.

От напряжения у Молчанова сочилась кровь из порезов на лице. Должно быть он поранился, когда в темноте добирался до капсулы.

— Клянусь я не оставлю это так. Я все расскажу. Убийца!

Покровский выглядел твердым, как скала. Невыносимая уверенность сочилась из него и подогревала ненависть Молчанова.

— Я здесь не причем. Опусти это.

— Ты уже убивал. Десять лет назад, командир Джон Тест. Чем он не угодил тебе? А Скотт?