Космос. Марс (СИ) - Андреев Никита Александрович - Страница 51

— А если человек осознает ошибку и решит исправиться?

— Если один раз оступишься, проявишь слабость, все - ты тоже подлец. А подлец подлецу друг и товарищ. Третьего не дано.

Панфилов выглянул в окно. Солнце уже село.

— Чего мы ждем? До забора рукой подать.

— На Свалку легко зайти, но трудно выйти. Тех, кто лезет через забор полицейские снайперы отстреливают, — Панфилов подмигнул Максу. — Простой и дешевый способ снизить популяцию ублюдков. Всегда можно свалить на местные банды. Чтобы уйти живым надо знать тропы.

Они подождали еще какое—то время.

— Зачем тебе то это все? Молодой такой, жил бы спокойно.

— Хочу задавить подлецов, - ответил Макс.

Они вышли. Вокруг стало непривычно тихо. Где—то вдалеке мутнели останки потухших костров. Жители Свалки легли спать и забаррикадировали двери железных квартир. Панфилов говорил, что ночь здесь опасней, чем прогулка по реке, кишащей крокодилами. Но это еще и единственный шанс покинуть Свалку незамеченным.

Панфилов довел Макса до потайного выхода. Забор здесь со стороны казался монолитным, но на деле имелся широкий проем, образовавшийся из—за покосившихся столбов в результате подмывания водой.

— Там старые ЖД пути, за ними пруд и дорога. Помнишь, как обходить посты?

Макс кивнул.

— И держись леса. Дальше забора я с тобой не пойду.

Они попрощались.

Макса продувал холодный ветер. Шелест опавшей листвы маскировал звуки шагов. Приблизившись к пруду, Макс заметил позади какое—то движение. Спрятавшись за ближайшее дерево, он выглянул. Силуэт мужчины остановился в нескольких десятках метров от него. Незнакомец осматривался. Затем, видимо потеряв Макса из виду, силует двинулся в сторону дороги.

Макс дождался, когда незнакомец удалиться и двинулся обходным путем. До дороги он добрался продрогший и с промокшими ногами. Его освятил фарами электрокар. Макс хотел бежать, но электрокар включил мигающие синим фонари. Полицейский закричал в громкоговоритель. Макса задержали и посадили в машину. Венозным сканером установили личность.

— Ты не житель Свалки, — сказал полицейский. — Гулять что-ли негде?

— Я заблудился. Доставьте меня до города.

— Еще бы. Иначе тебя здесь точно кто—нибудь прикончит.

Электрокар покатил по неровной дороге. Макс откинул голову на сидение и задремал. Когда он очнулся, то увидел перед собой груды наваленных автомобилей. В свете фар они были похожи на каменные скалы. Не оставалось сомнений — он вернулся на Свалку.

Макса вытащили из машины и бросили на землю. Руки сковывали наручники за спиной. Двое мужчин, те самые из самолета стояли над ним двумя столбами. Седой подошел к полицейской машине и протянул водителю деньги.

— Помогите, — крикнул Макс. — Не оставляйте...

Электрокар с полицейскими уехал. Лицо Седого украшала окровавленная повязка. Подойдя к Максу, он ударил его ногой в живот.

Макс не мог дышать. Вместе с потоками воздуха он заглатывал в легкие дорожную пыль.

Его подняли под руки и повели наверх по автомобилям, словно по лестнице.

— Снежок, какой гроб выбираешь? Может тот шеви, а? Нет тебе будет в нем тесновато.

Седой открыл багажник ближайшего автомобиля и заглянул внутрь.

— А этот как тебе? Ты мог представить, что будешь гнить в мерседесе, а?

Седой кивнул головорезам. Макс упирался ногами, но ему тут же отбили их чем—то твердым и тяжелым. Как мешок с картошкой его бросили в стальную коробку. Внутри воняло моторным маслом и старым ковром.

Седой погладил обшивку двери багажника.

— Заводская шумоизоляция, стальной корпус, не какая—нибудь сраная алюминька. Электрозамок, пожизненная гарантия на батарейки. Извини пульта в комплекте нет. Знаешь, что это значит, снежок? Ты останешься здесь навсегда, и никто тебя не услышит.

Седой снял повязку. Его нос раздулся, а ноздри забились засохшей кровью. Он сморкнулся. Кровавые шмотки попали Максу на лицо.

— Дайте ему снотворного, — приказал седой.

Головорез прижал Макса рукой, а второй ударил по лицу.

Макс не мог сосчитать сколько было ударов. После третьего он уже ничего не соображал. Во рту стоял вкус крови, она текла по лицу и волосам.

Дверца захлопнулась. Максу оставалось только беспомощно хрипеть.

***

Молчанов вернулся к прямым эфирам. Задержка связи составляла почти десять минут поэтому он заранее получал список вопросов, а затем записывал ответы и отправлял назад. Говорил он о лишениях, которые удалось пережить, о героическом выходе в открытый космос и успешном запуске реактора. О некоторых деталях пришлось умолчать, в том числе о казусе с рукой—манипулятором. Эфиры теперь приносили несказанное удовольствие. Молчанов считал, что трех эфиров в неделю невозможно мало. Рейтинги били рекорд за рекордом. Молчанов снова ощутил себя востребованным. Расставаться с этим чувством он больше не собирался.

Свободное время Молчанов проводил с Накой. Днем они были коллегами, а ночью страстными любовниками. Нака раскрылась для него совершенно с другой стороны. С ней удавалось говорить обо всем, она понимала его с полу слова. Впервые за долгое время Молчанов чувствовал себя совершенно счастливым. Его мир был здесь. Он делился с Накой мечтами о скорой высадке, о том, как станет первооткрывателем нового мира, вступит в контакт с марсианами и проникнется их культурой. И пяти поколений астробиологов не хватит чтобы осмыслить наследие, которое он оставит.

В один из дней Молчанов рылся в грузовом модуле в поисках мешка с остатками семян бобовых. Он перекладывал тюки с одеждой, запасами еды, личными вещами и подарками. Куда же запропастился этот чертов мешок? Он точно помнил, что складывал его именно сюда. Еще покопавшись, он наткнулся на мешок с именем Ричарда Патела на лейбле. Молчанов собирался отложить его в сторону, но задержался. Аккуратно вскрыв шов, он осмотрел внутренности. Там лежали несколько экземпляров бумажных книг его авторства с автографами. А также: запасная бритва, лекарства от тошноты и поноса, желтый пиджак и сиреневые брюки, отлитая из серебра пустая фляжка. На дне Молчанов нашел копию книги Исаака Ньютона “Математические начала натуральной философии” — главного труда великого ученого. Молчанов пролистал книгу. Копия отменного качества, бумаге и впрямь, словно четыре сотни лет. Графики, интегральные вычисления, рисунки — все аккуратно выведено рукой мастера. Пролистывая, он наткнулся на открытку между страницами. На ней изображена карта Соединенных Штатов Америки. На карте проставлены полдюжины галочек, а внизу через запятую записаны координаты и названия городов. Молчанов понятия не имел, что это за города. Возможно, они как—то дороги для Ричарда Патела.

В конце концов Молчанов нашел мешок с семенами и неспешно возвращался к себе. Дверь в лабораторию Ричарда Патела была плотно закрыта. Как в принципе всегда, когда он и командир проводили научные эксперименты. Молчанов регулярно отправлял отчеты по собственным экспериментам, Ричард Пател этого не делал вообще. Такая вольность могла быть только с согласия командира Стивенсона.

Что они там делают?

Идея пришла к нему, словно яблоко, рухнувшее на голову Ньютону. Молчанов прилетел в лабораторию, швырнул мешок с семенами и, не останавливаясь, перебрался в отсек управления рукой—манипулятором. Отсюда открывался панорамный вид на внешнюю площадку. Ноги Блопа все еще оставались прижатыми последним креплением. Большинство ящиков для образцов разрушены взбесившейся клюкой. Бесценные исследования пущены коту под хвост. Ничего, Молчанов все восстановит...

Изображение с камеры на кончике руки—манипулятора отобразилось на виртуальных очках. Молчанов повернул руку—манипулятор в сторону лаборатории доктора Патела. Рука двигалась медленно, словно очнувшийся после зимней спячки питон. Отсюда до лаборатории было не больше пятидесяти метров. Молчанов подал сигнал – выпрямиться, но рука—манипулятор застыла в форме буквы “Г” и дальше не двигалась. Он ввел команду тестирования. Компьютер выдал ошибку в гидравлической системе коленного механизма. Должно быть, это последствия действий Молчанова на внешней площадке.