Заложники Солнца (СИ) - Бачурова Мила - Страница 32

– Раздевайся, – скомандовала Олеся.

И ученик принялся раздеваться.

Смущение первых ночей давно прошло. Он уже столько раз оказывался перед Олесей или Ларой в одних трусах, а в компании парней – и без трусов, что потихоньку привык.

Адаптов, в отличие от жителей Бункера, нагота не шокировала. С озера в палатку или из душа в спальню принято было проскакивать в одном полотенце на бедрах. У девочек были полотенца пошире, которыми прикрывали еще и грудь. А белье после купания не надевали ни парни, ни девушки – какой смысл тащить его с собой и мучиться, натягивая на влажное тело, если потом все равно придется раздеваться?.. Кирилл в страшном сне не смог бы представить, чтобы, например, Сергей Евгеньевич или Любовь Леонидовна разгуливали по Бункеру в одном полотенце. А здесь это было удобно и никого не смущало.

Сама Олеся тоже невозмутимо разделась, оставшись в купальнике. Купальник обтягивал фигуру плотно, как тугой носок. Угловатая, с прямыми плечами и выпирающими ключицами, адаптка казалась в нем плоской – как будто не девушка, а дурак-мальчишка напялил женскую одежду. С собой на берег Олеся принесла надутый резиновый мешок – в такие набирали про запас питьевую воду.

Адаптка зашла в озеро по пояс. Показала:

– Ложишься. Руки кладешь вот так. – Ее ладони легли на мешок. – Начинаешь ногами бултыхать… – Из-под ног Олеси полетели брызги, и Кирилл увидел, что вытянутое в струнку тело начало двигаться вперед. – И плывешь. Понял?

– Да.

– Держи.

Олеся передала мешок. Кирилл послушно взял.

Зашел по колено – до сих пор ни разу дальше не заходил. Сделал еще шаг.

Вода поднималась быстро, уже дошла до края трусов – мелководья тут не было, глубина начиналась едва ли не у берега.

Прежде чем сделать следующий шаг, Кирилл пощупал ногой дно перед собой и с ужасом понял, что опоры впереди нет. Ступня нащупывала только ненадежную воду.

– Ну, чего встал?

– Сейчас…

Кирилл понимал, что нужно заставить себя шагнуть. Что надутый мешок гораздо легче воды и, держась за него, он не утонет. Но, господи, как же это оказалось страшно.

– Послушай… Давай, может, в другой раз? Я… я устал.

Олеся проницательно заглянула в глаза.

– Боишься?

Кирилл вспыхнул. Первым позывом было возмущенно бросить: «Нет!». Но еще в самом начале тренировок Олеся очень серьезно попросила его не врать.

– Будешь врать – я тебя ничему не научу, – объяснила тогда она. – Только время зря потратим.

А здесь, у адаптов, никакие потери не оплакивались так горько, как попусту потраченное время. Терять то, чего и так вечно не хватает – это почти преступление.

И Кирилл старался Олесе не врать. Честно сознавался, что да, устал. Да, голова кружится. Да, забыл вчера перед сном дойти до Лары, чтобы положила мазь на сорванные мозоли…

– Боюсь, – признался он.

– Ларка тоже боялась, – привычно ровным, безучастным тоном сообщила Олеся. – Герман говорит, так визжала, что жеребцы в конюшне подпрыгивали. И Люк боялся. Но ничего – все научились.

Как ни странно, эта информация Кирилла немного утешила.

Лара – пусть, она девушка, но то, что здоровяк Люк, который по праву считался самым сильным в отряде, тоже боялся…

Олеся встала сбоку и обхватила Кирилла поперек живота.

– Ложись мне на руку.

И тут путешественник брякнул великую глупость.

– Хочешь сказать, что ты меня удержишь? – Уже договаривая, понял, что за чушь сморозил.

Конечно, удержит, это же элементарная физика! Закон Архимеда, выталкивающая сила. Стыд-то какой.

Олеся, слава богу, что бы о дурацкой реплике ни подумала, отвечать не стала.

– Отрывай ноги, – велела она.

Кирилл выдохнул – и оторвал. Под воду, вопреки страхам, от этого не ушел – тонкая сильная рука действительно удержала у поверхности.

– Ногами бултыхай, – напомнила Олеся. – Раз-два, раз-два!.. Давай!

Кирилл принялся молотить ногами по воде, крепко вцепившись в мешок.

– Раз-два, раз-два, раз-два! – ритмично командовала Олеся, и он постарался приладить бултыхания к ее голосу. – Молодец!.. Раз-два, раз-два!

Кирилл старательно болтал ногами в заданном темпе. Слегка даже успокоился, пытаясь, как учила Олеся, выровнять дыхание – но в какой-то момент вдруг почувствовал, что спасительная рука больше его не держит. Отпустила!

В дикой панике бросил мешок – нужно было немедленно снова схватиться за Олесю, единственный оплот, казавшийся надежным, но руки наставницу почему-то не находили. Кирилл попробовал закричать – и тут же захлебнулся, уйдя под воду. Скоро почувствовал, как его вытаскивают, поймав за плечо.

Олеся выдернула ученика из-под воды. Он тут же, не разбирая, намертво вцепился в адаптку.

Каким-то образом они успели оказаться на глубине – Олеся тут уже не стояла, а плыла, одной рукой придерживая Кирилла. Что-то говорила. Путешественник судорожно хватал ртом воздух и не слышал. Олеся раздраженно повторила, принялась разжимать пальцы, которыми Кирилл так удачно во что-то вцепился. Путешественник не поддавался, кулаки стиснул намертво. И опомнился, только нащупав ногами дно.

В свете горящего у воды фонаря разглядел сердитое Олесино лицо. И расслышал, что она говорит.

– Отпусти! – требовала наставница. – Ты мне купальник порвал!

Кирилл, не очень понимая, что делает, разжал сомкнутые пальцы.

Порванные лямки упали в воду. И стало отчетливо видно, что фигура у Олеси вовсе не плоская. Кирилл увидел это прежде, чем адаптка успела подхватить купальник.

– Дурак! – сердито бросила Олеся. – Плыл же! Все нормально было, чего ты пересрался?

– Я… – Видение обнаженной груди все еще стояло перед глазами. – Я… Не знаю… Прости…

– Вали на берег. – Олеся придерживала лямки, озабоченно их рассматривая. Больше, кажется, переживала за испорченный купальник, чем за то, в каком виде оказалась перед Кириллом. – Там полотенце лежит, вытирайся и дуй к костру.

– А ты?

– Я потом! Еще не хватало, голой тут прыгать.

– Прости…

Кирилл выбрался из воды и без особого удивления увидел Рэда. Командир обладал потрясающим свойством появляться именно там, где его ждали меньше всего.

– Че орем? – безмятежно поинтересовался он. – Тонем?

– Уже нет, – проворчала Олеся. – Отвернись, у меня купальник порван.

Рэдрик присвистнул, отворачиваясь. Ехидно заметил:

– А пацанчик-то наш – окреп! Три недели назад листочков в сортир нарвать не мог, а теперь с девчонок купальники сдирает.

– Он молодец, – сказал Олеся. Судя по звуку, вышла из воды. А Кирилл на месте застыл от услышанного. – Он метра четыре сам проплыл. А потом вдруг задергался, как ужаленный – ни с того ни с сего. Но это бывает. И отжимаемся мы уже двенадцать раз.

– Круто, – сказал Рэд.

Кирилл с вызовом обернулся, уверенный, что командир насмехается. Но тот казался серьезным.

– Оделся?.. Пошли. Отпускаешь, Олесь?

– Валите.

Олеся вернулась к своему обычному спокойно-равнодушному тону. И Кирилл так и не понял, сердится ли все еще из-за купальника, или уже нет.

А после ужина случилось небывалое – Кирилл не смог заснуть. Обычно падал, по выражению Джека, как дохлый, и засыпал, едва успев раздеться. А сегодня – не мог. Закрывал глаза – перед ними вставала обнаженная Олеся. Или стонущая в объятиях Рэда Марина. Или обе они сливались в нечто томительное, зовущее, желанное…

Кирилл попытался, как учили, разобраться в ощущениях. Собрался, сконцентрировался, подумал как следует. И внезапно понял, что больше всего хочет сейчас оказаться на месте Рэда – тогда, в Вязниках. Хочет держать в руках девушку – Марину, Олесю, Лару – неважно кого, какую-то абстрактную девушку. Прильнуть губами к ее губам, а телом – к ее телу. А еще ему вдруг стали тесны трусы.

Взглянув на себя, Кирилл обомлел. Не сразу сообразил связать странную реакцию организма с навязчивыми видениями.

Стало жарко. Кирилл вынырнул из спальника.