Гнев Земли (СИ) - Шалагин Роман - Страница 26

– Идиот, лейтенанта зацепишь!

– Ты думаешь, он еще жив?! – заорал в ответ Гусев.

– А ты докажи, что мертв! И потом ты же все пули кончал, а вторая обойма у «летёхи» осталась!

Дальнейший конфликт потушила очередная мощная вспышка света. Вслед за ней бешено задрожала земля, в воздух взмыла колючая проволока со столбами, сторожевые вышки, заброшенные сторожевые помещения, площадки, брошенная техника. Бетонные площадки и ячейки могильников разлетались обломками серой пыли.

Неудержимая мощь крушила железо, цемент, кирпич, шлакоблоки, плиты, вздымая их вверх. Воцарилась секундная пауза, затем последовала ярчайшая вспышка и земля исторгла из своего чрева бочки и герметические контейнеры с отравой, что многие годы хоронили в ее недрах.

Ядовитая начинка разлетелась на сотни метров, ломая и круша окружающую растительность. Взрывная волна смела Гусева и Лостопадова, закружила в воздухе, как невесомый мусор, а затем швырнула в сторону. Не будь накануне затяжного ливня, они, несомненно, бы убились или изувечились, но по воле ненастья оба смачно грохнулись в раскисшую жижу.

9 км на северо-восток от Ворошиловки, 5:01.

Маянову и прежде доводилось уходить от погони, бежать от преследования ментов, разгневанной братвы, от киллеров, беспредельщиков преступного мира. Стреляли в него, ножи метали, пытались давить всем, что движется от мопеда до комбайна, гранаты подкладывали в машины, дом поджигали.

Не раз под самой смертью ходил Ковбой, сам едва на тот свет не угодил, но и других туда сопровождал в достаточных количествах. Но ни один из тех случаев не походил на нынешний. На Ковбоя охотились и, несомненно, должны непременно убить. Он был вне зоны своего влияния и авторитета. Пустой, мокрый и ночной лес – это не город, где легко затеряться, достать транспорт и оружие.

За ним гнались не менты, которые давно потеряли положенную им спортивную форму и профессиональную хватку, а также умение владеть оружием и мозгами. Их хватало лишь на крутые меры по отношению к алкашам и на то, чтобы останавливать машины среднего класса россиян, дабы обогатиться за счет штрафа.

Его преследовали не «братки», которых можно было «кидать» вновь и вновь, главное, вовремя менять «крышу» и хозяев; его настигали не бешеные чечены или хвастливые дагестанцы. В конце концов с кавказцами, даже с киллерами, можно договориться, нужно лишь угадать с суммой и временем.

Ковбоя настигали два неутомимых, мохнатых зверя, непонятной породы. Они сторонились света, все время возникали и исчезали во тьме, будто и сами являлись ее порождением. Он постоянно видел лишь две тени огромных размеров и их желтые глаза.

Маянов понял, что дальше бежать не сможет, погоня, длившаяся почти час, отняла все его силы. Оставалось лишь упасть и ползти дальше, либо остановиться и достойно принять смерть. Оба варианта не устраивали Ковбоя. Подыхать, трусливо уползая на брюхе, ему претила гордость, а умирать в честном бою не хотелось, ибо все его существо хотело только одного – жить.

Он остановился у огромной сосны, время проделало в ней нишу, Ковбой уперся в нее спиной, тыл был на время обезопасен. Он схватил валявшуюся под ногами дубину и приготовился к схватке. Взгляд его затравленно блуждал вокруг, ища дерево с ветвистыми ветками, куда можно было бы взобраться, но одни лишь гладкоствольные сосны попадались взору.

Первый зверь атаковал без хитрости и промедления – мощным прыжком в лоб. Ковбой лишь успел поднять руки, выставив палку как импровизированное копье – это движение, неосознанное, рефлекторно, спасло человеку жизнь. Хищник еще в прыжке раскрыл пасть, и сам напоролся глоткой на расщепленную дубину.

Сухое дерево не выдержало веса зверя и надломилось, хищник рухнул вниз. Ковбой извлек свою финку и принялся наносить сверху рубящие и колющие удары по зверю. Он вонзал и вонзал лезвие в тугое тело молчаливого врага, пока тот не перестал дергаться. Дикая радость переполнила почти выдохшегося Ковбоя, и он заорал, хрипло подвывая.

Между двумя стволами мелькнул еще один черный силуэт. Маянов заметил на себе взгляд желтых изучающих глаз. Сил для новой схватки не было, ему с трудном удалось перевести дыхание. Хищник, однако, не торопился приблизиться и покончить с обессилившим человеком, который уже не способен был даже подняться.

– Ну, че уставился?! – истошно заорал Ковбой, - Подходи, побазарим по душам!

Желтые глаза не двигались, продолжая наблюдение за потенциальной жертвой, которая окончательно утратила над собой психически контроль.

– Ну, давай, тварюга мохнатая, подгребай! Твой кореш уже отведал моего перышка, теперь и ты познакомишься! А-а-а, очко жим-жим, да?! Подходи, я глотку тебе зубами перегрызу!

Ковбой орал, переходя на визг, брань и хриплые проклятия. Он не мог видеть себя со стороны, поэтому не знал, что совсем не походил в данный момент на представителя рода homosapiens<!--[if !supportFootnotes]-->[2]<!--[endif]-->. Маянов представлял собой отнюдь не венец эволюции, не высшее существо планеты, и отнюдь не царя природы.

Маянов изодранный, исцарапанный, выпачканный в грязи и опавшей листве, забрызганный кровью, стоял на четвереньках с перекошенным лицом. Зубы его непроизвольно оскалились, глаза налитые кровью едва не выпрыгивали из орбит, вены на шее и висках вздулись.

Он орал что-то уже не членораздельное, на губах выступила кровавая пена. Неожиданно преследовавший человека хищник мигнул своими застывшими желтыми глазами и бесшумно растворился в туманной предрассветной мгле. Лишь качающиеся лапы желтеющего папоротника напоминали о его недавнем присутствии.

Закрытая территория НИИ атомной промышленности, 5:23.

Гусев и Лостопадов упали рядом в одну лужу, очнулись они тоже почти в одно мгновение. Кругом была ночь, свет исчез, земля не тряслась, хищников-убийц не наблюдалось, моросил противный холодный дождь. О недавней катастрофе ничего не напоминало.

– Чего это было? – кряхтя, спросил Гусев, высвобождаясь из плена грязи.

– Не знаю, но шарахнуло лучше всякой бомбы, - отозвался Лостопадов, - Я думаю, эквивалент тротила составил около тонны.

– Опять умничаешь? – набросился на говорившего Гусев. Он как раз выливал из сапога воду и замахнулся им.

– Тогда не спрашивай, - огрызнулся Лостопадов, пытаясь отжать полевую кепку.

– Слушай, а почему эти волки или как их там ушли, ведь они хотели нас сожрать.

Лостопадов размазал по лицу грязь и быстро выдвинул версию:

– Они сожрали «летёху», сержанта, «водилу» и «связюка»<!--[if !supportFootnotes]-->[3]<!--[endif]--> – четыре человека вполне достаточно для двух зверей.

– Тогда почему они сразу не ушли? Нет, эти волки, или как их там, непременно хотели и нас прикончить.

– Жалеешь, что не попал к ним в желудки? – усмехнулся Лостопадов, - Сейчас бы уже твои останки переваривались в тонком кишечнике этих волков.

– Заткнись, ни слова о жратве, - замахнулся вторым сапогом Гусев, - Почти сутки без нормальной хавки тут торчим.

Лостопадов продолжал размазывать грязь по шее и настороженно оглядываться.

– Эти твари ушли из-за опасности.

– Чего бы им испугаться?

Лостопадов важно поднял руку вверх.

– Взрыва, мальчик мой, взрыва.

Гусев выжимал китель под проливным дождем и ударил мокрой рваниной по голове сослуживца дважды.

– Если ты – гомик, то это твои проблемы, но не называй меня мальчиком, да еще и своим, понял?

Лостопадов встал на ноги и издевательски улыбнулся:

– Ты злишься на меня, потому что не можешь опровергнуть моих доводов.

– Пошел ты со своими доводами в … на самое дно! – рявкнул Гусев и брезгливо напятил китель, который после отжима стал еще мокрее, чем прежде, - Если волков, или как их там, испугал взрыв, то почуем они не вернулись сразу после него?

Вопрос явно озадачил Лостопадова, но не в его привычке было пасовать в спорах: