Обратная сторона Европы (СИ) - "Уве Капо" - Страница 50

Тишину, ещё более ощутимую благодаря едва угадываемому звуку прикосновения подушечек пальцев к клавиатуре, вдруг нарушил взрыв со стороны жилых кают. Заверещала пожарная сигнализация. Джош и Керрио вскочили и побежали по обозначенному направлению ещё до того, как приятный, но совершенно бездушный женский голос бортового компьютера произнёс: «Внимание! Всем, находящимся на борту корабля. Произошёл взрыв в каюте № 5. Пожар устранён. Все системы функционируют нормально. Внимание! Всем, находящимся на борту…».

– Ах ты ...! – смачно выругался Керрио, – Это ж моя каюта!

На месте взрыва они обнаружили жалкую картину: всё было разворочено и черно от копоти, на обугленные вещи сверху и с боков всё ещё били струи сухой пены.

– Как это могло произойти? – кричал Керрио, стоя в проёме двери. – Компьютер, твою мать, как это случилось?

«Причина взрыва остаётся не выяснена», – холодно и безразлично отвечал голос.

Стоявший сзади Джош похлопал Керрио по плечу:

– В рубашке ты родился, сынок...

– Но как... Почему... – не мог успокоиться астронавт.

– Давай посмотрим. Тут явно был эпицентр взрыва, – Джош показал на обуглившийся пластиковый столик, пострадавший сильнее всех остальных предметов, находящихся в комнате. – Вспоминай, Керрио...

– Я положил на стол чип, имплантат, который был у меня в руке, – от внезапной догадки Керрио стал задыхаться. – Так я мог... Если бы ты не вырезал тогда...

– Да, да, Керрио... Теперь-то ты убедился? – хмуро спросил капитан.

– Более, чем. Как будем спасать свою шкуру?

– Полетим домой. Топливом мы обеспечены, еды, думаю, хватит. К тому же коды нам известны. Пусть эта крыса подавится своими кодами! – зло сказал Джош.

– Ну и как мы это обставим? – спросил Керрио.

– Что? Никак. Уйдём тихо, по-английски, едва притворив за собой дверь... – задумчиво проговорил Джош. – К тому же и прощаться нам не с кем, разве только я попрощаюсь со своими парнями, которые обрели тут покой.

– И я, – Керрио уронил голову на грудь.

– Что касается инсценировки гибели, то стоит мне вынуть чип из кармана и положить на стол...

– Он у тебя в кармане? Не испытывай судьбу, Джош! – закричал Керрио.

– ...то когда он охладится до температуры окружающей среды, будет считаться, что я мёртв, – с этими словами Джош вынул чип и положил его в самое чёрное место на столике в каюте № 5, затем вышел и плотно притворил дверь. – А они неплохо справляются с взрывами, – показал он куда-то вверх. – Мы можем улететь сейчас же. Пожалуй, начнём подготовку. А отчёт... Когда встретим на Земле Гершмита, то лично ознакомим его с отчётом.

– Но, Джош, мы не невидимки. Как, по-твоему, мы пройдём через заслон? Такой большой космолёт как «Экспедиция» вряд ли сможет остаться незамеченным.

– Прорвёмся, – усмехнулся капитан, – не впервой. К тому же, я вообще не уверен, что нам следует прятаться. Да, хотелось бы сделать «сюрприз», но будем реалистами. Самое главное – мы летим домой.

25. Домой

Три с половиной года, проведённые на спутнике Юпитера, не могли пройти даром: всё здесь уже опостылело до крайности, но ведь это место было их домом в течение столь долгого времени. Прощаясь с этим уголком Солнечной системы, с этим почти «потусторонним» миром, откуда Солнце кажется лишь крупной звездой на небосклоне, Джош даже немного взгрустнул. Ведь ясно же – никогда сюда не вернётся, это глава его жизни дописана целиком.

Решая, что выбрать в качестве промежуточной цели полёта, Луну или Марс, астронавты отдали предпочтение красной планете – по нескольким причинам. Лететь до Марса в ближайшие два-три месяца было существенно ближе – это раз. Как следствие, больше шансов остаться инкогнито, хотя на это они не рассчитывали. На Марсе можно было либо подзаправиться, либо, оставив «Экспедицию» в гордом одиночестве, улететь домой на одном из экскурсионных косморобусов – как вариант. Кроме того, у Джоша там было несколько знакомых, к чьей помощи они могли прибегнуть в случае необходимости.

Наконец, настал тот час, когда «Экспедиция» стартовала с Европы, круша и ломая лёд, которым обросла за годы долгого стояния, так сказать, пустила корни, и устремилась по направлению к Земле.

– Нас ждёт долгий перелёт, гиперсон нам в помощь. Недели две ты смело можешь посвятить сновидениям, – сказал капитан, обращаясь к Керрио.

– Нет, сэр, не стану на это размениваться, к тому же я припоминаю, что чувствовал себя полным дерьмом, когда проснулся в прошлый раз после этого гиперсна. В топку его, – по-простому ответил молодой астронавт.

– Я, разумеется, тоже спать не стану. В моём возрасте начинаешь дорожить каждой секундой своей никчёмной жизни, не гнушаешься любой возможностью прочувствовать реальность прожитых дней, даже если жизнь не баловала, – подумав, Джош поправил себя: – Тем более, если жизнь не баловала.

День сменялся ночью, а на смену ночи снова приходил день. Для Джоша и Керрио понятие времени суток давно стало чистой формальностью, связь которой с физиологической предрасположенностью организма ко сну или бодрствованию была утеряна.

Оба понимали, что дорога домой может занять намного больше времени, чем полёт к Европе несколько лет назад. Потому что тогда, давно, космический коридор для их «Экспедиции» был тщательно просчитан на Земле сверхмощными компьютерами, благодаря чему большинство участков пути были пройдены скольжением – или лавированием – в гравитационных полях на скорости, лишь на порядок уступающей световой.

Сейчас астронавты также использовали гравитационное лавирование, но корабль при этом подвергался риску столкновения. Чтобы уменьшить риск, такие «скоростные» участки пути приходилось многократно укорачивать.

– Другого не дано, Керрио. Видишь ли, если мы перестанем лавировать, то будем полгода добираться до дому. Умрём от голода прежде, чем попадём на Марс, – сказал Джош.

– Капитан, я знаю это, – улыбнулся Керрио, запуская расчёт очередного космического коридора весьма скромной протяжённости.

Итак, благодаря навигационному искусству астронавтов и гениально сконструированному двигателю космолёта, пояс астероидов был достигнут спустя два с половиной месяца после начала полёта. Однако злая судьба продолжала испытывать «Экспедицию» и её малочисленный экипаж на прочность, в прямом и переносном смысле: корабль попал в метеорный поток. Приняв на себя ручное управление, астронавты повели свою махину, уворачиваясь от больших камней, но то и дело подвергаясь бомбардировке мелкими метеорами, предположительно безопасными для космолёта подобного уровня. «Экспедицию» кидало из стороны в сторону как шхуну, угодившую в шторм на море. Один из ударов оказался роковым.

– Проблема во втором отсеке, капитан, он заблокирован.

Бортовой компьютер после недолгой экспертизы выдал результат: требуется аварийная посадка.

– Мы должны посадить корабль в течение двадцати минут!

К счастью, «автоматная очередь» из метеоров закончилась. Холодный женский голос, которым какой-то умник наделил компьютер, равнодушно отсчитывал минуты, оставшиеся до взрыва во втором отсеке, который приведёт к сильному повреждению корабля, и, как следствие, к быстрой или медленной гибели астронавтов.

Керрио Винс распространял сигналы SOS во Вселенной.

Космический радар судорожно прощупывал близлежащие окрестности в поисках хоть какой-нибудь захудалой посадочной площадки.

Астронавты попрощались друг с другом крепким рукопожатием, обнялись, и уже были готовы попрощаться с жизнью, как вдруг радар выдал информацию об астероиде 5748, или очень на него похожем, который мог спасти экипаж «Экспедиции», равно как и убить в случае неудачного приземления. Терять было нечего, астронавты повели свой корабль, эту бомбу замедленного действия, на 5748-й.

На что им было надеяться даже в случае удачного приземления? Шансов на спасение почти не было. Оставалось верить в то, что взрыв будет не слишком сильным – это во-первых. Во-вторых, что они успеют удалиться от корабля на безопасное расстояние. В-третьих... ничего. Кроме мизерной, стремящейся к нулю возможности, что их призыв о помощи будет услышан, не проигнорирован, и спасатели – кем бы они ни были – успеют вовремя.