Загадочный любовник (ЛП) - Стюарт Энн - Страница 31

И пускай липовый Алекс попробует снова к ней приставать — он горько об этом пожалеет!

Она устроилась на кушетке, подоткнула под себя полы махрового халата, подложила руку под щеку и закрыла глаза. Завтра она подумает о том, как вести себя дальше. По крайней мере, до рассвета она будет в безопасности.

Глава двенадцатая

В пять часов утра Кэролин поняла, что заснуть ей так и не удастся. Слава Богу, в доме царили спокойствие и тишина — как правило, Макдауэллы вставали поздно, а Констанца с Рубеном приступали к своим обязанностям с восьми часов утра. Она еле сдержалась, чтобы снова не принять душ. Если до сих пор не удалось отмыться от прикосновений Алекса Макдауэлла, значит, на это потребуется время. Ей нужно просто запастись терпением.

Она быстро оделась, провела рукой по все еще влажным волосам и отправилась на поиски кофе. Ультрасовременная кофеварка тут же приступила к работе, и через несколько минут Кэролин держала в руках чашку крепкого индонезийского кофе.

Она прошла в небольшой закуток для завтраков, которым мало кто пользовался, и выглянула в окно, за которым виднелись по-зимнему безжизненный парк и поля, полого спускавшиеся к реке Коннектикут. Поздний снег исчез так же внезапно, как появился, и на деревьях кое-где даже розовели первые почки.

Она опустошила чашку и тут же налила себе вторую порцию кофе. Этим утром ей требовалась ударная доза кофеина, чтобы продержаться до вечера, а также обдумать, как справиться со стихийным бедствием, носившим имя Алекса Макдауэлла.

Она чувствовала, что в доме что-то изменилось. На протяжении долгого времени его населяли лишь четверо обитателей — Констанца с Рубеном на своей половине дома; Салли, медленно угасавшая на больничной койке; Кэролин, занявшая старую комнату Алекса на втором этаже и спавшая в его кровати. И эту самую кровать она разделила с ним прошлой ночью.

Сейчас в обширном доме не осталось ни одной свободной комнаты. Все кровати были заняты представителями семейства Макдауэллов. Некоторых из них она любила, других терпела, а иных презирала. В любом случае, дом был переполнен Макдауэллами, а значит, ей пора отсюда съезжать.

Стеклянные двери в комнату Салли были закрыты, шторы опущены. Кэролин постучала, открыла дверь и вошла в комнату, воздух которой пропитался ни с чем не сравнимым запахом лекарств. Ее глаза тут же отыскали фигурку Салли Макдауэлл, скрючившейся под одеялом.

— Самое время, чтобы ты, наконец-то, пришла ко мне, — сказала Салли на удивление твердым голосом. — Услышав шум на кухне, я тут же догадалась, что это ты. Никто в этом семействе не привык вставать до рассвета, если в том нет необходимости, не говоря уже о том, чтобы самому приготовить кофе.

— Уже давно рассвело. В это время года солнце встает рано, — спокойно сказала Кэролин, подходя к кровати. Она радовалась тому, что в комнате царил полумрак. Взгляд чужих глаз казался ей сейчас невыносимым. — К тому же Констанца уже заправила кофеварку. Мне всего-то и осталось, что нажать на кнопку.

Салли хмыкнула.

— Сомневаюсь, чтобы остальные сподобились даже на это. За исключением, может быть, Алекса. За утерянные годы он должен был научиться заботиться о себе, — она пристально посмотрела на Кэролин. — Иди и присядь возле меня, Кэролин. В последнее время я редко тебя видела. Несмотря на все те лекарства, которыми пичкают мой организм, я не могу уснуть. Мне нужно с кем-то разговаривать.

— В доме собралась вся семья, — сказала Кэролин, придвигая стул к кровати.

— Это также и твоя семья. Думаю, нет смысла уговаривать тебя налить мне чашечку кофе. У него божественный аромат.

— Тетя Салли, прошло уже пять лет, как врачи запретили тебе кофеин.

— Все мы знаем, что умру я вовсе не из-за больного сердца. Не понимаю, почему я не могу побаловать себя в эти последние месяцы.

Кэролин тоже не видела в этом никакого смысла, но спорить с учеными медиками не собиралась.

— Прости, — сказала она. — Пожалуй, мне лучше его унести.

Она начала было вставать, но ее остановил твердый голос Салли.

— А ну-ка постойте, молодая леди, — сказала она. Кэролин боялась поднять на Салли глаза. — Да тебя словно с креста сняли.

Кэролин рассмеялась.

— Ты выглядишь не лучше.

Тетя Салли хмыкнула.

— Ты всегда говоришь мне правду. За это я и люблю тебя, Кэролин. За это, и за многое другое. Другие лгут, они говорят только то, что, по их мнению, идет мне на пользу. Ты не такая, как они, ты — честная.

— Да что толку?

— Тем не менее, у меня есть веские причины, чтобы выглядеть плохо — мне семьдесят восемь лет и я скоро умру. Тебе же всего тридцать один год, ты здоровая и красивая. Тебе не следует выглядеть так, словно по тебе прокатился каток.

Она невольно закрыла лицо рукой.

— Все так ужасно, да?

— Нет. Вообще-то ты выглядишь скорей, как женщина, которая провела ночь с возлюбленным. Это правда?

— Нет, — это был честный ответ, хотя и с некоторой натяжкой.

— Ты же не встречаешься до сих пор с Бобом, верно?

— Его звали Роб, — терпеливо возразила Кэролин. — И я порвала с ним несколько месяцев назад.

— Прекрасно. Он мне никогда не нравился. Он был слишком хорош для тебя.

Кэролин обнаружила, что не разучилась смеяться.

— Ты думаешь, я не заслуживаю кого-то хорошего? Вот спасибо.

— Тебе нужен кое-кто покрепче, кто смог бы с тобой сладить. Многие думают, что ты милая скромная молодая женщина, но они не знают тебя так, как знаю я. У тебя сердце воина, Кэролин. Ты бы съела Боба с потрохами.

— Роба.

— Какая разница. Тебе нужен настоящий мужчина. Если ты такого найдешь, я с радостью тебя благословлю.

— Что значит — настоящий мужчина? Тот, кто заставит сидеть меня дома и рожать каждый год по ребенку? Или тот, который будет награждать оплеухой каждый раз, когда я сболтну что-нибудь лишнее?

— Ты никогда не опустишься до нищебродов, Кэролин. Ты не вышла из низов и никогда там не очутишься, помяни мое слово.

Кэролин удивленно посмотрела на Салли.

— Тетя Салли, откуда я взялась?

Салли устало закрыла глаза.

— Ты прекрасно знаешь, Кэролин, ведь я никогда не держала это в тайне. Ты была дочерью одной шведки, которая работала на Макдауэллов. Затем она уволилась, забеременела и умерла, когда ты была совсем еще крошкой. Элке мне всегда нравилась, поэтому я решила забрать тебя в нашу семью.

— Да, ты об этом рассказывала. Но кто был моим отцом?

Салли пожала плечами.

— Достаточно того, что я знала Элке. Она была милой, деликатной девушкой, которая совершила ошибку. Она расплатилась за нее сполна, но почему должно было страдать невинное дитя? Неужели мы снова должны возвращаться к этой истории?

— А почему ты уверена, что я не родилась в нищете? — настаивала Кэролин.

— Породу всегда видно, — назидательно сказала Салли.

— Если бы эти слова услышали нищеброды, как ты их называешь, им бы это не понравилось.

— Давай обойдемся без слезливого либерализма, — проворчала Салли. — Я не настроена вести политические дебаты. В этом мире есть имущие и неимущие. Тебе повезло, что ты оказалась одной из имущих.

— Нет, — возразила Кэролин. — Мне повезло лишь в том, что одна из них меня вырастила.

Салли едва заметно усмехнулась.

— Если ты не ценишь власти денег, значит, я плохо тебя воспитала.

— Деньги — это еще не все.

— Хочешь, чтобы последнее слово осталось за тобой? А знаешь, это даже как-то освежает, когда в семье есть кто-то с подобными взглядами, хотя они в корне ошибочны, — сказала Салли. — Я уверена, что здесь ты одна такая. Все остальные испытывают непреодолимую тягу к деньгам. За исключением, может быть, Алекса, — она посмотрела на Кэролин с невинным видом. — Расскажи, что ты о нем думаешь.

Меньше всего на свете ей хотелось говорить об Александре Макдауэлле.