Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера - Страница 54

– Ты, конечно, вор, свое дело любишь и уважаешь, но еще больше, чем краденых денег, тебе хочется отомстить Крону, из-за которого ты носишь эту маску. Скажи, что я не прав, и разговаривать нам больше не о чем.

Доминик Рианский, сохранявший до этого невозмутимость под стать главарю банды, поменялся так быстро, что Ламия прикусила себе кончик языка от неожиданности. Безликий вдруг бросился на Крона и, схватив того за ворот камзола, несколько раз приложил мага затылком об дерево.

– Ненавижу умников, – прошипел вор в лицо Крону. – Если ты друг той падали, которую я найду рано или поздно, то я специально оставлю тебя в живых, чтобы ты предупредил эту мразь, что я иду. Я знаю, что Крон скрывается в Цертуссе, прячется там от меня, но его дни идут на секунды.

– В этом ты прав, – невозмутимо ответил маг. – Не надо нервничать. Я друг не ему, а тебе. Потому что Крон Альциронский – мой враг, и я ищу его всю жизнь, чтобы отомстить за семью. Он убил мою мать, жену и двоих сыновей. Я был королевским придворным магом, но меня ложно обвинили в предательстве, и вот я здесь – лишенный магических сил и любой связи с этим миром кроме мести. Я знаю, что он сделал с твоей семьей и с тобой, поэтому буду считать тебя другом, даже если ты заберешь все эти деньги и оставишь нас на съедение муравьям. Но в отличие от тебя я не тратил жизнь на пустые кражи. Я искал Крона и месяц назад вышел на его след. Он не в Цертуссе, как все думают, а в Сияющем, готовит свое возвращение. Я должен быть в столице через три дня. Будет бал, на котором новый Крон явит себя миру. И встретится с местью лицом к лицу.

Ламия, затаив дыхание, слушала вранье Крона и в какой раз поражалась его лицедейскому искусству. Ему не в маги нужно было идти, а в артисты-комедианты. Крон ходил по острию ножа, но, кажется, Безликий ему поверил. Уж очень за правильные ниточки подергал маг, когда рассказал о потере магических сил и семьи.

Вор отстранился от Крона и пристально его разглядывал, словно пытался вспомнить, где видел его раньше.

– Как тебя зовут? – наконец, спросил он.

– Это неважно, – ответил Крон, все больше вживаясь в роль мстителя. – Мое старое имя умерло вместе с моей семьей. Можешь называть меня Гаретом. Я хочу предложить тебе сделку. Ты поможешь мне убить Крона, а я отдам тебе все эти деньги и не только. Я догадываюсь, почему вор, который никогда не покидал границ Хартума, вдруг оказался в лесу за Лихими Топями. Ты ведь не собираешь грабить экипажи на Королевском Тракте. Ты в столицу идешь, в Большом Воровском Гаре хочешь участвовать. Я не знаю, что вас, воров, заставляет принимать участие в таких, на мой взгляд, идиотских играх, равно как и не знаю, кто их устраивает. Но так получилось, что у меня хорошие осведомители, и я знаю, что за условие Гара в этом году. Украсть корону Селены – вот, что ты хочешь.

– Продолжай, – велел Безликий, не спуская глаз с мага. Даже Ламия, не будучи хорошим рыбаком, чувствовала, что рыбка проглотила наживку.

Крон, выдержав паузу, завершил свою паутину лжи:

– Несколько лет я работал королевским магом-архитектором. Я знаю не только, где хранится корона Селены, но и какие ловушки могут ее охранять. Все воры будут ломиться во дворец, но королевской короны там нет давно. Селена прячет ее в гробнице рядом с телом своего брата Вальдемара. Ты можешь мне не верить, конечно, но мы с тобой на одной стороне. Мне наплевать, кто победит в Воровском Гаре, но я хочу убить Крона и предлагаю тебе сделку, выгодную обоим. Я покажу тебе, как проникнуть в гробницу, а потом мы убьем Крона. По моим данным, он явится на бал тайно, чтобы поквитаться с церковниками и теми магами, которые в его отсутствие выступили против него. Все враги Крона уже приглашены, мы с тобой просто обязаны там быть. Однако у меня есть уловка, которая поможет узнать Крона в его новом обличье. Он будет охотиться на нас, не зная, что идет охота на него. Ну что, по рукам?

А вот теперь Ламия окончательно поняла, куда клонил Крон. Маг не только собирался спасти их жизни, но еще руками Безликого завершить третий шаг, проникнув в королевскую гробницу. Кажется, Крон нашел себе второго Анонгу. Безликий с легкостью ломал магические ловушки, а значит, мог открыть двери в охраняемый склеп с телом преданного короля. Это было храбро, безумно и рискованно. Доминик Рианский не производил впечатления парня, которого можно было водить за нос. И все же он Крону поверил.

– Да, – коротко кивнул Безликий, – по рукам. Но хочу тебя предупредить. Я смотрю за тобой не только этой парой глаз. Шаг в сторону – и ты пожалеешь, что не умер вместе со своей семьей.

– Я жалею об этом каждый день, – прошептал Крон, и Ламии показалось, что у мага навернулись на глаза слезы.

Проняло даже Безликого:

– Развяжите их, – приказал он. – Все обсудим у костра. Я принимаю твои условия, Гарет, с одной правкой. Да – я возьму эти деньги, да – ты покажешь мне, как проникнуть в королевскую гробницу, и да – я помогу тебе убить Крона. Но ко всему этому я заберу твою девку, кем бы она тебе не приходилась. Она будет согревать мне постель до столицы. Я привык к роскоши, а спальник слишком холодной.

Ламия открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут послышался кроткий голос мага:

– Хорошо, договорились.

Теперь настала ее очередь бросать на Крона изумленные взгляды, но маг даже голову в ее сторону не повернул.

– Отлично, – кивнул Безликий, хватая Ламию за руку. – Ты иди к костру, а я потолкую в палатке с этой красоткой. У нас есть, что обсудить, правда, милая?

Пока Доминик тащил ее в лес, где был разбит разбойничий лагерь, Ламия постоянно оглядывалась назад, не веря глазам. Она даже не сопротивлялась – настолько была поражена поведением мага. А ведь еще недавно ей казалось, что между ними установилась, если не любовная, то дружеская связь. Но с друзьями так не поступали! Крон искал сердце преданного короля, не замечая, что предавал сам.

Когда фигура мага, спокойно сидящая у костра, скрылась за деревьями, Ламия поняла, что в ее жизни ничего не поменялось. Она по-прежнему была одна и, как всегда, должна была рассчитывать только на себя. Осознав это, девушка завертела головой в поисках подходящей идеи, как помочь самой себе, но тут ее втолкнули в темную, пахнущую лесной сыростью палатку.

Не удержавшись на ногах, Ламия плюхнулась на тот самый спальник, на который жаловался Безликий. Он, действительно, был холодным, зато божественно мягким. Подумав, девушка решила не подниматься. Душу обволокла пустота, действуя умиротворяюще и спокойно. Она расслабляла, прогоняла страх, глушила боль в сердце. Ламия откинулась на холодную ткань и попыталась вспомнить что-нибудь подходящее из бабкиных рассказов. Но пустота проникла уже и в голову, поэтому она просто закрыла глаза и чрезвычайно удивилась, когда ее сверху накрыли мягким пушистым одеялом.

– Я так и подумал, что ты устала, – раздался рядом заботливый голос Доминика. – Решил, что нам удобнее будет поговорить наедине. Неужели ты поверила, что я стану тебя насиловать всю дорогу до Сияющего?

Ламия уставилась в полумрак, из которого на нее смотрели глаза Безликого – светлые, голубые, не как у Крона.