Индийская философия (Том 2) - Радхакришнан Сарвепалли - Страница 7

"Таттвачинтамани" Гангеши является стандартным текстом новой школы[43]; Вардхамана, сын Гангеши, в своих работах продолжает эту традицию Джаядева написал комментарий на "Таттвачинтамани" под названием "Алока" (XIII век) "Таттвачинтаманивьяхью"[44] Васудевы Сарвабхаумы можно рассматривать как первую выдающуюся работу школы Навадвипы (Нуддеа), относящуюся к концу XV и началу XVI века. Автору этой работы посчастливилось с учениками, главными из которых были Чайтанья, знаменитый вишнуистский реформатор, Рагхунатха, известный логик и автор "Дидхити" и "Падартхакхандана"[45], Рагхунандана, знаменитый юрист, и Кришнананда, большой авторитет по части тантрических ритуалов. Хотя Гангеша писал только о четырех праманах и сам непосредственно не касался метафизических вопросов, Рагхунатха, как и некоторые другие писатели этой школы, весьма интересовался также и метафизикой. Джагадиша (конец XVI века) и Гададхара (XVII век) являются хорошо известными логиками этой школы. Аннам Бхатта[46], брахман из Андхры (XVII век), пытался развить стройную систему из философии древней и новой ньяйи и вайшешики, хотя его воззрения больше склонялись к древней ньяйе. Его "Таркасанграха" и "Дипика" являются популярными руководствами школы ньяя выйшешика. Другими работами, имеющими значение, являются "Ньяялилавати" Валлабхи и "Ньяясутравритти" (XVII век) Вишванатхи[47].

Можно различить разные стадии в развитии логических учений в Индии. Прежде всего следует назвать анвикшику, которой в "Махабхарате" отведено особое место, наряду с ньяйей. Она скоро была вытеснена ньяйей, и в классических текстах старой школы мы находим в добавление к логической теории также и метафизические воззрения на вселенную в целом. Как говорит Ватсьяяна,

"высшее добро достигается только тогда, когда приобретается правильное понимание истинной природы: 1) того, что подлежит отбрасыванию (то есть страдания вместе с его причиной в форме авидьи с ее результатами), 2) того, что кладет конец страданию, другими словами – джняны (познания), 3) средств, с помощью которых достигается прекращение страдания, то есть философских трактатов, и 4) цели, к которой следует стремиться, то есть высшего добра"[48].

Старая ньяя хотя и обсуждала логические вопросы, но не ради их самих. Труды джайнских и буддистских мыслителей внесли изменения в ее воззрения. Новая ньяя, с ее исключительным интересом к теории познания, забывает близкую связь логики с жизнью. Древний наяйик имел более правильное представление об отношении между логикой и метафизикой. Логика может устанавливать нормативные формы мышления только по отношению к содержанию мысли. Новый наяйик уделяет большое внимание прамане, или средствам познания и теории определения[49], и совершенно опускает вопрос о прамеях, или объектах познания. Схоластические тонкости, логические фокусы, мелочной педантизм, которыми увлекаются последователи Гангеши, отпугивают весьма многих, и даже те, кто попытался преодолеть все это, не могут быть вполне уверенными, что они поняли идеи этих писателей. Многие из тех, кто одолел их произведения и оказался под впечатлением блестящего диалектического искусства этих писателей, находят, однако, что эти произведения скорее запутывают, чем освещают поставленные вопросы. Простые вопросы затемняются всякими хитрыми тонкостями. Увлечение логической мысли всякими дистинкциями часто вырождается в любовь к формулам и производит впечатление бедного содержанием формализма.

Выработка терминологии занимает место исследования содержания предмета мысли. Термины, которые должны определять различия дистинкциями, часто употребляются для того, чтобы обойти трудности. По крайней мере о некоторых из этих произведений можно сказать, что они успешно показывают, как можно быть ученым в совершенно пустых вещах. Даже те, кто полагает, что интеллектуальная мельница этих писателей мелет чрезвычайно мелко, не могут не признать, что эта мельница не всегда достаточно загружена зерном[50]. Значение навья ньяйи, как поля, отведенного для тренировки интеллекта, едва ли можно переоценить.

IV. КРУГ ВОПРОСОВ, ИССЛЕДУЕМЫХ НЬЯЙЕЙ

Термин "ньяя" буквально обозначает то, посредством чего ум приходит к заключению[51], "ньяя" эквивалентно аргументу, и та система, которая трактует об аргументах более тщательно, чем другие, становится известной как "система ньяя". Аргументы бывают действительные и недействительные. Термин "ньяя" в обычном употреблении означает "верный" или "правильный", и ньяя получает значение науки о правильном рассуждении. В узком значении слова "ньяя" означает силлогистический вывод[52], тогда как в более широком смысле этот термин означает исследование объектов посредством доказательств. Таким образом, ньяя становится наукой о доказательстве или правильном познании праманашастре. Всякое познание предполагает четыре условия: 1) познающего субъекта, праматри, или субстантивную основу познания, 2) объект, или прамею, на который направляется процесс познания; 3) результат познания, или прамити, и 4) средства познания, или праману[53]. Во всяком познавательном акте, правильном или неправильном, принимают участие первые три фактора: познающий субъект, содержание, то есть то, что субъект познает, и познавательное отношение между первыми двумя, которые неотделимы друг от друга, хотя и различны. Природа познания, как правильного, так и неправильного, зависит от четвертого фактора, праманы. Это – действующая причина правильного познания в нормальных условиях[54].

В то время как Ватсьяяна определяет праману как инструмент познания или как "то, посредством чего познающий субъект познает объект"[55]. Уддьйотакара называет ее (праману) причиной познания (упалабдхихету)[56]. Он допускает, что это определение слишком широко, поскольку познающий субъект и познаваемый объект являются также причинами познания, но отстаивает его на том основании, что "познающее и познаваемое выполняют свои функции через что-то" – то есть функция познающего субъекта и познаваемого объекта заключается в их активности и она осуществляется лишь посредством проникновения праманы в деятельность; с другой стороны, прамана сама по себе не имеет функции (за исключением тех случаев, когда она выступает в познании); таким образом, прамана – это реальная причина познания. Везде, где имеет место прамана, возникает познание; где ее нет – познание не возникает, даже при наличии всего остального. Прамана, таким образом, есть самая действенная причина познания и непосредственно предшествует возникновению познания[57]. Шивадитья делает логическое допущение, когда он определяет праману как то, что производит праму, или познание в согласии с реальностью[58]. Джаянта считает праману причиной, производящей безошибочное, достоверное познание объектов[59].