Трон черепов - Бретт Питер - Страница 22

Но еще больше поражал запах, исходивший от чаш. Повернувшись, Ашия увидела поверх кускуса темное мясо, приправленное соусом и специями. Рот наполнился слюной, в животе заурчало. Таких кушаний она не ела полгода.

Как во сне, девушки потянулись к столу, ведомые нюхом. Они словно плыли.

«Глава стола – для господина», – показал Энкидо.

«Подножие – для най ка». Он знаком велел Ашии встать на колени с противоположного конца. Приказал Шанвах и Сиквах разместиться с одной стороны, Миче и Джарвах – с другой.

Энкидо обвел жестом дымящиеся чаши.

«Мясо только этим вечером в честь шарумовой крови».

Он ударил кулаком по столу, чаши подпрыгнули.

«Стол – навсегда для Эверамовых сестер по копьям».

С этого дня они всегда ели вместе, как настоящая семья.

Да, Энкидо наказывал их за промахи, но и вознаграждал.

Никогда еще мясо не было таким вкусным.

Прошли годы. В шестнадцать лет Ашии и ее сестрам приказали заново отращивать волосы. Теперь шевелюра казалась тяжелой, неудобной. Ашия тщательно закалывала ее на затылке.

В семнадцать за ней прислал отец. Впервые за четыре года она покинула дворец дама’тинг, и внешний мир теперь выглядел странно. Залы отцовского дворца были светлы и красочны, но имелись там и места, где спрятаться гибкому и проворному. При желании она могла мгновенно исчезнуть, наученная становиться невидимой.

Но нет, она оказалась во дворце, чтобы быть на виду – чуждая идея, наполовину памятная по другой жизни.

– Возлюбленная дочь! – Аймисандра встала и подошла, чтобы обнять ее, когда Ашия вступила в тронный зал.

– Радость видеть тебя, достопочтенная матушка. – Ашия расцеловала мать в щеки.

Брат стоял справа от трона, облаченный в белое одеяние полноправного дама. Он кивнул ей, но не осмелился заговорить вперед отца.

Ашан не встал и хладнокровно рассматривал ее, выискивая предосудительные несовершенства. Но после Энкидо удовлетворить отцовские ожидания не составляло труда. Держа спину прямо, потупив взор, с каждым волоконцем черного одеяния на своем месте, она молча приблизилась. На выверенном удалении от трона остановилась и выжидающе поклонилась.

– Дочь, – произнес наконец Ашан. – Ты хорошо выглядишь. Полезен ли тебе дворец дама’тинг?

Ашия выпрямилась, но не отвела взгляда от отцовских сандалий. У двери стояли два стража-шарума – слишком далеко, чтобы помочь ему вовремя. За колоннами позади трона скрывался дозорный из племени Кревах. Она бы и не заметила его, когда была моложе, но сейчас он мог с тем же успехом носить бубенцы. Жалкая охрана для дамаджи Каджи и его наследника.

Конечно, Ашан и сам мастер шарусака, способный защититься от большинства врагов. Она задалась вопросом, как ему и ее брату теперь сравниться с нею.

– Благодарю тебя, достопочтенный отец, – сказала она. – Я многому научилась во дворце дама’тинг. Ты проявил мудрость, отправив туда меня и моих кузин.

Ашан кивнул:

– Это хорошо, но время твоего пребывания там истекло. Тебе уже семнадцать, и пора замуж.

Ашию словно ударили в живот, но она приняла это чувство и вновь поклонилась.

– Мой достопочтенный отец наконец подобрал мне партию? – Она увидела, что брат улыбается, и поняла, о ком речь, еще до того, как заговорил отец.

– Между отцами достигнута договоренность, – ответил Ашан. – Ты освобождаешься из дворца дама’тинг и выходишь за сына Избавителя Асома. Твои дворцовые покои пребывают в том же виде, в каком ты их покинула. Сейчас возвращайся туда с матерью и начинай готовиться.

– Пожалуйста, прошу… – Когда Ашия заговорила, Ашан уже обратил взгляд на своего советника Шевали.

– Что такое? – спросил он.

Ашия увидела грозовые тучи, собирающиеся на отцовском челе. Если она попытается отказаться…

Она встала на колени, уперлась руками в пол и опустила голову между ними.

– Прости, достопочтенный отец, что докучаю тебе. Я только надеялась в последний раз повидаться с кузинами, до того как пойду с моей достопочтенной матушкой путем, приуготовленным мне Эверамом.

Отцовское лицо смягчилось, и его выражение стало как никогда близким к любовному.

– Конечно-конечно.

Она сдерживала слезы до самой тренировочной палаты. Ее сестры по копью отрабатывали шарукин, но выпрямились и поклонились. Энкидо отсутствовал.

«Ты вернулась, най ка, – показала знаками Шанвах. – Все ли в порядке?»

Ашия покачала головой:

«Я больше не най ка, сестра. Этот титул и забота о сестрах отныне твои. Я выхожу замуж».

«Поздравляю, сестра, – показала Сиквах. – Кто жених?»

«Асом», – начертила Ашия.

«Это честь», – подала жест Мича.

«Что нам делать без тебя?» – спросили руки Джарвах.

«Вы останетесь друг с дружкой и Энкидо», – ответила Ашия. Она поочередно обняла всех, так и не расплакавшись.

Но затем отворилась дверь, и появился Энкидо. По взмаху его руки кузины гуськом вышли из палаты.

Взглянув на господина, Ашия разрыдалась впервые с тех пор, как ее направили во дворец дама’тинг.

Энкидо распахнул объятия, и она упала в них. Он достал из потайного кармана пузырек для слез. Он держал Ашию, непоколебимый как скала, и гладил по волосам одной рукой, другой же собирал слезы.

– Прости, господин, – прошептала она, успокоившись.

Впервые за годы в тренировочной палате прозвучала устная речь. Звук эхом отозвался в ее чутких ушах и показался неуместным, но какое это имело теперь значение?

«Даже пальма стенает под натиском бури, – показал знаками Энкидо, протягивая ей пузырек. – Слезы Эверамовых сестер по копью тем и драгоценны, что редки».

Ашия вскинула руки, оттолкнув пузырек:

– Тогда и храни их вечно.

Она опустила глаза, даже сейчас не в силах выдержать его взгляд.

– Я должна ликовать. О каком лучшем муже мечтать женщине, если она выходит за сына Избавителя? Когда меня направили к тебе, я решила, что у меня отняли судьбу, но теперь она вернулась, а я не желаю ее. Зачем меня послали сюда – чтобы отдать мужчине, который и так бы меня получил? Какой смысл в навыках, которым ты научил, если я никогда их не применю? Ты мой господин, и я не хочу другого.

Энкидо печально посмотрел на нее.

«У меня было много жен, до того как я отдался дама’тиг, – сказали его пальцы. – Много сыновей. Много дочерей. Но никем я не гордился так, как тобой. У меня поет сердце от твоей преданности».

Она приникла к нему:

– Асом может быть моим мужем, но господином всегда будешь ты.

Евнух покачал головой:

«Нет, дитя. Приказ Избавителя непререкаем. Не мне и не тебе возражать против его благословения, и я не посрамлю сына Избавителя посягательством на то, что по праву принадлежит ему. Ты отправишься к Асому свободной женщиной, не связанной со мной».

Ашия отстранилась и пошла к двери. Энкидо за ней не последовал.

– Если ты больше не господин мне, то не можешь повелевать моим сердцем, – сказала она.

Свадьба вобрала в себя все, о чем она мечтала девочкой, и была достойна принца и принцессы Красии. Сестры по копью стояли рядом, ожидая, когда отец сопроводит ее к Асому, – жених вместе с Джайаном ожидал ее в Шарик Хора у подножия Трона черепов.

Энкидо присутствовал тоже, охраняя Дамаджах и наблюдая за происходящим, хотя никто из гостей про то не ведал. Ашия с сестрами читали знаки, видели легкую зыбь, которую он оставлял по себе, чтобы дать им о себе знать.

Клятвы и церемония прошли как в тумане. На пиру для жениха и невесты установили два трона, но Ашия сидела одна и ждала мужа, пока тот с Асукаджи, стоявшим рядом, принимал подарки и беседовал с гостями.