Смысл и назначение истории (сборник) - Ясперс Карл Теодор - Страница 78

I. Границы истории

1. Природа и история

Мы представляем себе историю человечества как незначительную часть жизни на Земле. Следовательно, история человечества очень коротка (она возникла не раньше конца третичного периода*, что тоже вызывает сомнение) по сравнению с историей растительного и животного мира, которая охватывает свою историю Земли. Известная же нам история в 6000 лет, в свою очередь, составляет короткий период по сравнению с долгой доисторической эпохой человеческого существования, измеряемой сотнями тысячелетий.

Это представление нельзя считать неверным. Однако в нем еще нет того, что является, собственно говоря, историей. Ибо История существует не сама по себе, подобно природе, а на основании природы, которая существовала с незапамятных времен, есть и теперь и является той основой, на которой зиждется все то, что составляет нашу жизнь.

Мы говорим, правда, об истории природы и истории человечества. Общим для них является. необратимость процесса их развития во времени. Однако по своей сущности и значимости они различны.

Природа не осознает себя в своей истории. Это — процесс, который просто идет, не осознавая себя, — осознает его человек. Сознание и преднамеренность не являются присущим ему фактором.

По человеческим масштабам эта история идет очень медленно. Видимый аспект ее в масштабе человеческой жизни — просто повторение одного и того же. В этом смысле природа неисторична32.

Поэтому рассматривать историю аналогично тому процессу, который происходит в природе, — не что иное, как следствие нашей привычки мыслить в категориях мира природы.

1. Если исходить из представления о бесконечном возникновении и исчезновении, о гибели и повторении — в бесконечности времени содержится шанс для всего, но нет пронизывающего время смысла, — то подобное представление исключает историю как таковую.

2. В ходе жизненного процесса человек возникает как разновидность животного. Человек распространяется по поверхности земного шара, подобно другим, хотя и не всем, формам жизни.

3. Человечество в целом есть жизненный процесс. Оно растет, достигает расцвета; стареет и умирает. Однако все это воспринимается не как единое развитие человеческого рода, а как многократный, повторяющийся процесс развития человеческих культур, существующих последовательно или параллельно. Из аморфного материала, близкого к природе человечества, формируются культуры как исторические образования, которым свойственны закономерность развития, жизненные фазы, начало и конец. Эти культуры подобны организмам, черпающим в себе самих силы жизни, не влияющим друг на друга; однако в своем соприкосновении они модифицируют друг друга или мешают друг другу.

При таком понимании в категориях природного мира подлинная история исчезает из поля зрения исследователя.

2. Наследование и традиция

Мы люди, являемся природой и историей одновременно. Наша природа являет себя в наследовании, наша история — в традиции. Стабильности наследования, силу которого мы как природные существа не меняемся в течение тысячелетий, противостоит неустойчивость нашей традиций сознание может погаснуть, и нет в веках такой духовной ценности, которой бы мы надежно владели.

Исторический процесс может прерваться, если мы забудем о том, чего мы достигли, или если достигнутое нами на протяжении истории исчезнет из нашей жизни. Даже почти бессознательная стабильность образа жизни и мышления, сложившаяся в силу привычки и само собой разумеющейся веры, стабильность, которая повседневно формируется всей совокупностью общественных условий и как будто коренится в самых глубинах нашего существования, начинает колебаться, как только меняются общественные условия. Тогда повседневность порывает с традицией, утрачивается исторически сложившийся этос, привычные формы жизни распадаются и воцаряется полнейшая неуверенность. Атомизированный человек становится случайной массой неисторически сложившейся жизни, которая, будучи все-таки человеческой жизнью, преисполнена — открыто или тайно под покровом витальной силы своего существования — тревоги и страха.

Другими словами, не наследование, а традиция делает нас людьми. То, чем человек обладает наследственно, практически нерушимо; традиция же может быть полностью утеряна.

Традиция уходит своими корнями в глубины доистории. Она охватывает все то, что не является биологически наследуемым, а составляет историческую субстанцию человеческого бытия.

Длительная доистория, короткая история — что означает это различие?

В начале истории обнаруживается некий как бы накопленный в доисторическую эпоху капитал человеческого бытия, являющий собой не наследуемую биологически, а историческую субстанцию, которая может быть увеличена или растрачена. Это — нечто, действительно существующее до всякого мышления, что не может быть сделано или преднамеренно создано.

Значение этой субстанции раскрывается посредством совершающегося в истории духовного процесса. В ходе этого процесса она претерпевает изменения. Быть может, в истории возникнут новые истоки, которые в качестве реальностей — величайший пример такого рода являет собой осевое время — в свою очередь, станут предпосылками других образований. Однако этот процесс охватывает не все человечество в целом — он идет на высотах сознания отдельных людей, достигает расцвета, забывается, остается непонятым и исчезает.

В истории есть направление, которое ведет к отрыву от субстанциальных предпосылок, от традиций, к тому, что составляет голое мышление, будто в этой лишенной субстанциальности сфере чистой рациональности (ratio) может быть что-либо создано. Это — просвещение, которое наперекор самом у себе не просвещает, а ведет в пустоту.

3. История и космос

Почему мы живем и творим историю именно в этой точке беспредельного мирового пространства, на этой песчинке космоса, в его отдаленном углу? Почему именно теперь, в бесконечном потоке времени? Что должно было произойти, чтобы началась история? Все это вопросы, на которые нет ответа и которые именно поэтому ведут к осознанию того, что мы стоим перед загадкой.

Основным фактом нашего существования является наша предполагаемая изолированность в космосе) молчании мироздания лишь мы являемся разумными, способными говорить существами. В истории Солнечной системы сложились условия, в которых на ничтожное — до сих пор — по своей краткости мгновение люди Земли утверждают и развивают знание о себе и о бытии. Лишь здесь существует эта глубина самопостижения. Нам, во всяком случае, неизвестна какая-либо другая подобная реальность глубокого внутреннего переживания. На крошечной планете безграничного космоса в течение краткого мгновения, длительностью в какие-нибудь несколько тысячелетий, происходит нечто, и происходит так, будто оно есть всеобъемлющее, подлинное. На этой исчезающей в просторах космоса песчинке с появлением человека пробуждается бытие.

Но космос — это тьма всеобъемлющего сущего, в котором, из которого и посредством которого происходит то, что есть наша сущность и что само остается непонятым в своих истоках. Эта тьма открывает нам лишь внешний аспект своей целостности, тех исследуемых нашей астрономией и астрофизикой процессов, где нет жизни, которые во всем своем фантастическом величии внезапно представляются нам не более чем песчинкой, освещенной в нашей комнате лучами солнца. Нет сомнения в том, что космос — нечто бесконечно превышающее тот внешний аспект, который доступен нашему исследованию, нечто бесконечно более глубокое, чем то, что постепенно открывается нам; другими словами, чем то, к чему из своих глубин приходит наше историческое и человеческое видение. Перед нашим земным существованием разверзлась еще одна бездна. После того как наша планета в целом стала доступна человеку, он лишился пространственной свободы. До этого времени человек мог путешествовать, уходить в неизвестные дали и жить, ощущая, что они где-то есть, что они ему доступны в своих безграничных пространствах, если он того пожелает. Теперь же наша обитель, сфера нашего существования замкнута, величина ее точно определена, должна быть целиком принята во внимание при проведении любых планов и действий. Однако в просторах мироздания это целое полностью изолировано в космосе. В такой ситуации человечество как бы уплотняется на земном шаре. Вне человеческой жизни на Земле находится, по-видимому, пустое в духовном понимании мироздание, навсегда закрытое для человека; и эта изолированность превращает человечество в соотнесенную только с самой собой действительность самопонимания. Эта изолированность в космосе составляет реальную границу истории. До настоящего времени преодолеть ее пытаются лишь с помощью пустых представлений и невыполнимых задач, которые отражаются в вопросе: существуют ли жизнь и дух, существуют ли разумные существа и на других планетах?