Весёлый Роджер (СИ) - Вечная Ольга - Страница 61

    Остановись!

    Вздрагиваю от внезапного осознания происходящего, понимая, что натворил, как водой окатили, глушу двигатель, выхожу из машины, захожу в подъезд.

    Так сильно не хочу повторения прошлого, что сам же своими руками упорно направляю вектор в сторону пропасти. Как меня понимать вообще?

Кустов в итоге достойнее меня получается. Он хоть и подверг ее опасности, сделал это не со зла. Как узнал, сразу же честно признался, хоть это и не просто было сделать, уверен. Он тупица, но не подлец.

Подхожу к двери, она приоткрыта, а в коридоре полный погром. Его ограбили, что ли? Сколько крови на полу... Дрался с кем-то? Или кулаками зеркала бил, Артем? Совсем крыша поехала?

Осторожно переступаю, но замираю, слыша тихие голоса из комнаты.

- Артем, что значит, ты не будешь лечиться? Нужно взять себя в руки, так нельзя, - говорит она эмоционально, почти ласково. Руки сжимаются в кулаки, когда слышу, что этим тоном она говорит с кем-то, помимо меня.

А с ним - особенно.

    От ревности перед глазами темнеет, приходится моргнуть. Надо зайти и увести ее за руку.

    Надо так сделать.

    Пиратский флаг на груди начинает гореть, стою и слушаю.

    - Посмотри на меня, - говорит ей хрипло. - Ты ведь знаешь меня лучше, чем кто-либо. Не полное ведь я дерьмо? Признаю, сам во всем виноват, еще и тебя втянул. Если бы знал, если бы только мог отмотать время назад. Ты ведь любила? Скажи правду. Меня вообще можно любить? Может, я только и достоин, что нелепо сдохнуть в одиночестве. Верик, нет сил мотаться по клиникам, сдавать анализы, бороться в одиночестве. Будь что будет, - категорично и с вызовом. - Не хочу.

    - Твоя мама никогда тебя не оставит. Не смей говорить об одиночестве, когда рядом такая чудесная женщина. Она тебя любит до безумия.

    - Мать жалко, зря вообще ей сказал. Она теперь все время плачет, так что перед ней приходится делать вид, что в порядке. Какую-то хрень втирает про реинкарнацию души, пф!

    Добро пожаловать в мой мир, Кустов.

    - Я не буду ее таскать с собой по клиникам, - голос звучит твердо.

    Очко в пользу Артема. Я маму таскал целый год за собой по реабилитациям, никуда без нее. Правда, был младше лет на десять, это считается за оправдание? Со мной мама хлебнула, уж поверьте.

- Да и зачем?! Ради чего, Вера?! Меня все бросают, используют и бросают. Дело же не в московской прописке, ты не такая. Скажи, что все, что было между нами - происходило по-настоящему.

    - Конечно, по-настоящему. Берегла тебя, как могла, но вот видишь, не уберегла в итоге. Во мне нет того, что тебе требуется от женщины. Я тебя не удержала. Но ты найдешь ту, которая сможет. Обязательно.

    - Ты же минус? - вдруг спохватывается.

    - Вот сегодня как раз скажут точно. Но вроде бы пронесло.

    - Слава Богу! Лучше мне сдохнуть в муках, чем знать, что ты из-за меня... Я не хотел, ты ведь это понимаешь? Я бы ни за что не подверг тебя такой опасности, если бы знал, я не мог даже подумать... Я столько всего переосмыслил за последнее время. Чем еще заниматься в четырех стенах круглосуточно.

    - Тёма, я на тебя не злюсь, честно. Давно все простила. Давай отпустим обиды и попробуем жить дальше, будто этого гадкого прошлого между нами не было. Впереди длинная жизнь, и я уверена, что смогу забыть и относиться к тебе хорошо. Но ты должен взять себя в руки. Это не дело - крушить мебель, замыкаться в себе, отказываться от лечения.

    - Вот скажи с точки зрения женщины: ты бы смогла принять меня с плюсом?

    - Артем, этот разговор ни о чем. Причем тут я вообще? У нас ничего не вышло, мы слишком разные. И мне пора. Правда, очень тороплюсь.

    - Послушай, Верик, у тебя же с ним ничего не было. Знаю, что не было. Он не может. Ну, совсем не может. Так, за ручки держитесь, да?

     Я, без шуток, собирался уже зайти в комнату и забрать ее, пока этот разговор не перешел на новый уровень, ненужный мне, но в этот момент замираю, чувствуя, как стыд ударяет запрещенным приемом прямо по яйцам. Кустов, мать твою, откуда ты знаешь?!

    Теряюсь на мгновение, потому что обескуражен. Слушаю против воли продолжение:

    -  Еще два слова, пожалуйста, и пойдешь... Это важно. Белов хороший парень, правда, очень хороший, но с ним всегда только проблемы. Верик, он все это понимает, как и я, как и ты. И никогда не заставит тебя барахтаться в его кошмарах. В этом плане он молодец, здраво осознает свои возможности и не лезет туда, где не справится. А с взрослой жизнью ему не справиться. Все окружающее его - временное, ненадежное, как и он сам. Ему вполне хватит «спасибо» за то, что помог тебе...

    Дальше шепот с какими-то клятвами.

    Значит, мне хватит «спасибо»? Почему она не говорит, что между нами все очень даже по-настоящему? Почему я этого не слышу сейчас?

    Потому что она здорова, и в дураках, согласных на перчатки, больше не нуждается. Не зря же мама ей вчера час втирала по телефону плюсы жизни с «плюсом». Не поверите, она действительно нашла их...

    Наверное, в этом и есть главная между нами с Артемом разница: он бы на моем месте уже давно зашел в комнату и обозначил себя и свои желания. А у меня горит пиратский флаг на груди, и, кажется, просыпается Фоновая.

    Мне просто стыдно за самого себя, что я вообще существую и на что-то надеюсь. Еще и на работе завал, счет в банке опасно тает, об операции и речи быть не может. Да и какая разница, можно подумать, она бы что-то изменила.

Выхожу из квартиры, спускаюсь на этаж ниже, прижимаюсь спиной к стене и приседаю на корточки, сжимая голову ладонями.

    Давай, разревись еще. Обидели.

    По моим расчетам, она должна влепить ему пощечину и через минуту спуститься вниз, ко мне. Я ведь, по идее, все еще жду в машине уже двадцать две минуты, между прочим. Она ведь понимает, что я смотрю на часы и как могу истолковать ее задержку.

    Но она не выходит. Мать ее, не выходит из этой гребаной квартиры!

    Вы считаете, надо было остаться и дослушать, насладиться каждым ее словом? Или все же хватит с меня уже?

Что если ее ответ ему положительный? Закрываю лицо руками, тру и, кажется, начинаю задыхаться. Она ведь выбрала его когда-то, трахалась с ним, а со мной что? За руку держалась? Позволяла себя погладить, закрывая глаза на то, что как подросток кончаю себе в штаны от вида ее сисек?

    Господи Боже мой. Я так ей открылся, доверился. А теперь осознаю, насколько жалок, и она об этом знает. А еще Артем знает, высмеивает.

    Она не выходит. Бл*ть, почему она не выходит?

    Женщины же прощают измены, моя мать вечно прощает. А на мой вопрос, почему, однажды сказала, что дядя Коля того стоит. Артем тоже стоит?

    Я ничего не понимаю в женщинах и их потребностях. Кожа болит, Фоновая усиливается, достаю обезболивающее из кошелька, глотаю без воды, давлюсь, таблетка застревает в горле.

    Давай, разревись, что у нее нет ВИЧ и она вернулась к нормальному мужику, который даже после всего сделанного лучше тебя.

    Давай же, ну. Ревел ведь, когда Настя тебя бросила, как девка слезы лил. Потому и бросила, потому что чмошник ты. И папу моего мама бросила. Беловы все кретины, которых бросают.

    Наивные идиоты.

    Тридцать семь минут там с ним наедине, какого дьявола тебе еще непонятно?

    Кожа горит уже ощутимо, глотаю вторую таблетку - в надежде, что она протолкнет первую в желудок, теперь они обе застряли в районе кадыка.

    Спотыкаясь, сбегаю вниз, к машине, пью воду и утыкаюсь лицом в руль. Нельзя, чтобы события спровоцировали откат назад. История как бы повторяется. Настя тоже ушла, сука, девственница, мать ее, невинность свято хранящая для одного-единственного. Кустов говорил, кончала с ним, как пьяная шлюха, потом по друзьям пошла в поисках продолжения банкета. Полдвора ее отымели, мечту мою сокровенную. Со всеми потом шла, давала, кто позовет и хату организует. А если нет - то и в подъезде раком, а что, тепло же, лето. Прославилась.