Русская зима (СИ) - Изверин Алексей - Страница 90

Приняв от него пару картинок, я загнал их в память. Вроде бы никаких помех не было, скорость передачи та же самая.

«Леш. Ничего странного не заметил»

«Обнаружение тут барахлит. Тамара говорит. Что из-за радиации»

«Ты что. Дурак. Такая радиация тут бы отразилась. Народ бы передох. И эти тоже»

«Нет. Я с ней не стал спорить. Я умный»

«Понятно».

Понятно что ничего не понятно.

На всякий случай проверил уровень излучения. Нет, нормально все, человеку можно находиться без защиты. Не то, что в больницах и институтах, но все равно хорошо.

Ладно.

Перевесив АСВ поближе, я пошел дальше. Вот тут где-то, судя по комму, должен был быть центр деревни.

Если уж «Варан»-то тут проехал, так и я пройду, в любом случае. Ничего тут опасного не осталось. Опасное отсюда или по снегам чешет, или в подвале дома угорело, или валяется куском мяса и шкуры в холмах.

Стало как-то тихо и просто.

Тихая деревня, тихие дома, тихие дороги, лишь по комму доходит переговоры мобильных групп.

АСВ в моих руках лежал удобно и ладно, ствол быстро перенацеливался в направлении любого подозрительного шевеления. Но таких шевелений было слишком мало, чтобы я мог всерьез обеспокоиться. В конце концов я повесил оружие на место, чтобы не мешало. Пистолет все равно выхвачу быстрее.

Деревню выжгли не то чтобы дотла, но достаточно основательно. Самые большие строения взорвали, все двери в домах были открыты, все окна выбиты. Просели крыши. Потом, по правилам, тут должна поработать команда чистильщиков. С взрывчаткой, огнеметами, генераторами, и прочим. Взорвать и сжечь все уцелевшее, залить все норы-дыры-щели газом, установить сонарные генераторы на пару дней, а после строителями сроет все до основания на полметра вглубь, и оставит пару мин-ловушек длительностью на пару лет. После тут можно будет ходить хоть босиком, ничего опасного для человека не останется.

Чтобы не водились и никогда не завелись тут больше мутанты! Чтобы не жил тут никто, кто отличается от нас, людей…

Ближе к центру поселения большинство домиков стояли как всегда, только вот стены немного обгорели. Совсем немного, да и дырок понатыкано везде изрядно, дерево выщеплено, испятнано сажей и углями. Некоторые дома провалились внутрь себя после особо мощных взрывов гранат и мин. Большая черная полоса огнемета причудливым зигзагом пролегла поперек дорожки, в ней застыли несколько черных обгорелых силуэтов, горки угля в форме тел, уже вморозившиеся в лед. Какие уж тут лица, даже не понять, что это. Мясом горелым чуть пахнет, да и все, пожалуй.

Первые мертвяки. Дальше они уже валялись повсюду, вповалку.

Я шел, осматриваясь, поворачивая детекторы по кругу. И не чувствовал нигде жизни. Нет тепла, нет шевеления в этих обгорелых домах… Многие дома так и не сгорели, хотя стреляли тут изрядно.

У мутантов тоже было оружие. Вообще, практически каждый тут полег с оружием в руках. Так с этим оружием они и умерли. Стрелковое оружие обычно плохой аргумент в споре с АСВ. Тем более, если АСВ держат в руках люди, которым уже нечего терять. Семью уже потеряли, или родственников, любимых. За много лет счет к мутантам накопился практически у каждого, а уж после посещения Ачинска…

Ничего им не помогло. Против выучки и ярости наших солдат они ничего не смогли противопоставить. Ибо у нас в счетах стояли и Ачинск, и сожженная мутантами Пермь, и их кровавые рейды в наши города, и множество уничтоженных наших поселков, чьи жители даже не могли сопротивляться им. Миллионы убитых и сотни тысяч нормальных людей, зверски замученных мутантами только за то, что мы им мешали жить дальше.

А из оружия — и чего тут только не было! Старые русские автоматы Калашникова, английские «энфилды», американские М-16 и даже старинные русские «Сайги», охотничьи ружья, потом переделанные в боевые. И не в любом музее найдешь…

Но были и мужчины, которые держали в руках оружие.

Н-да. Слишком уж тут все…

Тут были все, не только мужчины, но и женщины, и дети.

Как-то навалилось дурнота.

Система не стала предлагать провести коррекцию, да я и сам не чувствовал в ней нужды. Просто какое-то странное оцепенение. Как будто мороз снаружи проник ко мне внутрь, и заморозил там все. Заморозил, затормозил меня, сделал спокойным и простым в ощущениях и в решениях.

Это мутанты?

Конечно, мутанты!

Не люди?

Какие ж они люди? Нелюдь! Те же крысаки или змеи.

Они первые начали?

Еще бы!

Так и не фига было начинать-то. Никто их в Ачинск не звал. И в Пермь не звал. Да и вообще, они тут, в разваливающемся доме этом, который планета Земля — явно лишние! И не надо было хватать за руки тех, кто латает этому дому крышу, ой не надо!

Но даже идя так и повторяя, как заведенный — они первые начали, сволочи! — идти было совсем тяжело. Гадко как-то. Неужели нельзя было как-то иначе-то, а?

Я старался не глядеть в лица, хотя поначалу жадно хотел посмотреть, кто же это такие. Чем же они, такие гады, от нас отличаются, что нас им надо обязательно вырезать до последнего человечка?

Да вот только как-то уже не хотелось мне на них глядеть.

Тем более что АСВ, пулемет вездехода, лазерный луч или огнемет оставляет мало что от куска мяса весом в семьдесят килограмм. А морозец тут как тут, стоило снегу потаять, как водичка схватывается прямо на телах, калеча их еще больше и куроча.

Фигуры-то примерно ясны.

Ниже нас, средний рост метр семьдесят, выше почти и не видно. В кости тоньше, меньше они вообще. Причем по росту практически все одинаковы, что мужчины, что женщины. Подростков и стариков…

А да ну их на фиг, разглядывать еще.

Я почему-то вспомнил ту девчонку-оборотня. Что с ней? Умерла тут, в деревне, или успела убежать? Наверное, успела. Если даже мутанты умудряются прорываться через блокаду, то оборотни…

Теперь, после той погани на полянке, я вряд ли позволил бы ей уйти. Ленка была права. Такое не должно существовать, а девушка вырастет именно в такое уродство. Или еще в более страшное.

Хотя что именно страшнее этого, я не мог себе представить. Может, это она и была? Да нет, не может такого быть, даже оборотни вырастают не сразу, это вылазит примерно лет в восемнадцать… По слухам-то.

Попавшиеся по пути трое солдат отсалютовали мне, я поднял руку в ответном приветствии.

Наши отвернулись, один из них отделил сонарную гранату от пояса и закатил в открытую дверь дома. Двое других прикрывали с оружием наизготовку.

Визгнуло, вздрогнули стены и осыпался снег с крыши. На полной мощности, даже мне передалась небольшая дрожь. Что-то теплое было в доме, сейчас стремительно остывало. Три не очень больших пятна, весом кило в тридцать, ростом тоже небольшим, в подвале.

Дети.

Отвернулся, и сразу увидел адаптантку, с простреленным насквозь животом. Прикололи ее к стенке, к которой она прижалась спиной незадолго до смерти. Чуть дальше, по двору, выводок детишек, их постреляли в спины длинной большой очередью.

Боже мой, во что же я ввязался? Во что же я ввязался, боже?

Умом я понимал, что никакие это не люди, что это наши соперники по планете, и если мы не уничтожим их, то они уничтожат нас…

Но как это принять сердцем? И как на все это смотреть?

Да и как жить после этого?

Дальше пошли уже более привычные картины. Более терпимые, более спокойные.

Наверное, это были жопики — те, кого радиация уродовала. Люди… Нет, существа с лишним суставом в руках, существа без ног, с гипертрофированной головой и отсутствием глаз…

Ну, это ладно. Это-то понятно. Даже полная очередь в упор редко что меняла. Понять, что в перемешанной куче плоти было чем раньше, совершенно не понятно как теперь, так и тогда, когда все это было живым созданием. Как жить этим созданиям? Смерть для них — лучший выход из создавшегося положения. Я бы не стал жить таким. И ведь не стал…

А мог бы. Вполне мог… Вот остался бы в той чертовой больнице, и всю оставшуюся жизнь ходил бы на костылях или ездил бы в инвалидной коляске, а на мир смотрел бы одним глазом, да еще и мучился от болей в спине. Емкость с наркотиком и безлимитный выход в Сеть стали бы для меня дальнейшей жизнью.