Царь и Россия
(Размышления о Государе Императоре Николае II) - Белоусов Петр "Составитель" - Страница 3

В упомянутой выше книге И. Штейнберг посвящает мартовской революции эпитафию, выраженную следующими словами: «Кто знает? Быть может, человечество когда-нибудь благословит и март русской революции. Ибо без его ошибок и его страданий, быть может, не пришел бы в мир октябрь». Большевистский комиссар И. Штейнберг высказывает предположение, что без «марта» могло и не быть «октября», и этим самым подтверждает, что «октябрь» вышел из «марта». «Великий и бескровный март» вышел из стен Государственной Думы.

Одновременно с формированием Думского комитета и Временного правительства началось и формирование Петроградского Совета, так называемых рабочих и солдатских депутатов, ставшего прототипом будущего Советского правительства. Большевистский комиссар юстиции И. Штейнберг в упомянутой выше книге уделяет много места этому учреждению. Привожу некоторые выдержки из его труда. «Как известно, в момент свержения царизма, — пишет И. Штейнберг, — формальное продолжение государственной власти принял на себя сначала Комитет Государственной Думы, а потом Временное правительство, — и далее: — На самом деле было иначе. Рядом с Временным правительством в Петрограде организовался сразу Совет рабочих и солдатских депутатов». «Под давлением Совета, — пишет далее И. Штейнберг, — Временное правительство приняло восемь пунктов соглашения, которые давали сразу выход организации народных масс и в которые входил и созыв Учредительного Собрания. Под его давлением была оставлена мысль о продолжении монархии. Под его давлением принимались различные правительственные решения. В результате установилось то самое политическое понятие, которое известно под названием „двоевластия“. Формально юридически власть в стране принадлежала Временному правительству и его комиссарам, но реально эта власть находилась в руках Советов Петроградского и местного». На странице 17, вторая строка сверху, И. Штейнберг пишет: «Но тогда были мыслимы постоянные разноречия и столкновения между ними, и возникал вопрос: кто же будет их разрешать? Очевидно, решалось по воле Совета или достигался компромисс по соглашению с Советом. Но, таким образом, налицо было второе правительство, а не только орган контроля». Одним из инициаторов организации Петроградского Совета и выдающимся его организатором был товарищ А.Ф. Керенский, который занимал в нем пост первого его вице-председателя. В своей книге «История русской революции» П. Милюков рассказывает о том, что Керенский, когда ему был предложен пост министра юстиции Временного правительства, долго колебался его принять, прежде чем расстаться с постом вице-председателя Совета.

При деятельном участии Керенского в Петрограде была организована из подонков населения и уголовных преступников всех категорий, выпущенных Керенским из тюрем, красная гвардия, ставшая опорой Советов, главным очагом грабежей и насилий и сыгравшая крупную роль в порабощении России большевиками.

Керенский в октябре, если бы он только пожелал, мог легко не допустить большевиков к власти, как это случилось помимо его воли в июле[11], за что командующий войсками Петрограда генерал Половцев получил от Керенского разнос. Но Керенский совершенно определенно этого не желал. К этому времени у подавляющего большинства русской интеллигенции, тогда еще представлявшей общественное мнение России, наступило отрезвление от революционного угара и осознание того, что революция поставила Россию, в полном смысле этого слова, на край гибели. Такое положение вещей ставило перед Керенским дилемму: или разрешить национально и государственно мыслящим людям подавить большевистское движение, возглавляемое немецким шпионом и диверсантом Лениным, Троцким и компанией, или передать им власть без сопротивления. Керенский предпочел последнее, так как он твердо знал, что с подавлением большевистского восстания будет подавлена и революция, так как власть из рук интернациональных шахер-махеров перейдет в руки русских патриотов. На это ни Керенский, ни те лица, которые руководили его политической деятельностью и субсидировали ее, согласиться не могли.

Вся политическая деятельность Керенского, основанная на клевете и провокации, была направлена в сторону разрушения России. Какими бы фразами он ни прикрывался в своих выступлениях и воспоминаниях, исторические подлинные факты неопровержимо свидетельствуют о том, что он решительно защищал большевиков и всегда решительно выступал против их противников и подавлял их. Никто иной, как Керенский, освободил из тюрьмы большевистских главарей во главе с Бронштейном- Троцким и Нахамкесом-Стекловым, арестованных при подавлении июльского восстания. Из кабинета Керенского вынесли окровавленный труп генерала Крымова, войска которого находились на подступах к Петрограду и которого Керенский пригласил к себе для «переговоров». Именно Керенский, облеченный всею полнотою власти, решительно выступил против генерала Корнилова и в своем обращении, начинавшемся словами «Всем, всем, всем», объявил Корнилова «контрреволюционером» и «вне закона». Именно Керенский заключил в быховскую тюрьму генералов Корнилова, Деникина и других русских патриотов — противников большевиков. Это он позднее грозил русскому патриоту генералу Каледину и возглавляемым им донским казакам «огнем и мечом» и готовил против них карательную экспедицию, которая была осуществлена уже большевиками, после того когда Керенский в октябре передал им всю полноту власти над Россией.

Все действия Керенского во время Октябрьского переворота были ничем иным, как очередной тонкой и обдуманной провокацией. Единственной силой, находившейся в то время в столице и в ее окрестностях, готовой с оружием в руках противостоять большевикам и защищать Россию, представленную Временным правительством, как тогда казалось многим, были военные училища, школы прапорщиков и женский батальон под командой капитана Бочкаревой. Бочкарева, простая русская крестьянка из Вологодской губернии, была организатором этого батальона, где наряду с простыми фабричными работницами и крестьянками служили представительницы русской интеллигенции и аристократии; так, среди офицеров этого батальона были подпоручики Скрыдлова — дочь адмирала и княжна Гагарина. Все эти училища и женский батальон получили от Керенского приглашение принять участие в защите Временного правительства под его личной командой. Все они были завлечены Керенским в приготовленную для них в Петрограде ловушку. Никакого плана наступления или обороны они от Керенского не получили. Вместо создания из них стратегического кулака с резервом они были рассеяны по всей столице: в Зимнем дворце, в своих училищах и казармах, на телефонной станции, в Михайловском манеже и в других местах. Лишенные общего руководства и связи между собой и Главковерхом Керенским, преданные им на растерзание во много раз превосходящим их числом, хорошо организованным и вооруженным большевикам, опиравшимся на самый важный в Петрограде стратегический пункт — Петропавловскую крепость, давным-давно, не без ведома Керенского, занятую большевистским гарнизоном, и на большевистский крейсер «Аврору», эти русские девушки и мальчики сделали в кровавом хаосе тех дней все, что они могли, свято исполнили свой долг перед Россией и с честью погибли. Чести у товарища Керенского не было от рождения. 6 ноября большевики начали действовать; 7 ноября утром Керенский сел в автомобиль с развевающимся американским флагом и, беспрепятственно проехав среди большевистских войск по улицам, покрытым кровью брошенных им на произвол судьбы своих защитников, благополучно прибыл в расположение казачьих частей контрреволюционного генерала П.Н. Краснова, ища у него защиты. Генерал Краснов по просьбе Керенского спешил ему на помощь и был задержан на подступах к Петрограду большевистскими войсками под общей командой мичмана Русского флота, большевика Раскольникова и обер-лейтенанта Германской армии Бауэра (Архив Русской Революции под редакцией профессора Гессена)[12]. Переодевшись здесь бабой, Керенский скрылся и только в мае 1918 года выехал через Мурманск за границу. Семимесячное пребывание Керенского под властью Советов не было ими обнаружено и выезд его за границу был совершен беспрепятственно.