Фиговый листочек для меня - Чейз Джеймс Хедли - Страница 12

Я показал ему нож.

— Ну что, черномазый, — сказал я, — померимся силами? Могу поспорить, я лучше управляюсь с этой занозой, чем ты!

Неразумно подстрекать наркомана, начиненного героином. Он набросился на меня, как разъяренный бык. Его нож был готов вонзиться в меня, но я не ждал. Моя армейская подготовка научила меня всем тонкостям рукопашной борьбы и обращения с холодным оружием. Его нож пролетел в нескольких дюймах мимо меня и ударился в бетонную стену. Лезвие сломалось. Отбросив нож, который был у меня в руке, я ударил его со всех сил в челюсть. Он упал и сразу же потерял сознание, как задутое пламя свечи.

Козья шкура начал подавать признаки жизни. Я подошел к нему и сильно ударил ногой по скуле. Он перестал мяукать и стал сразу походить на дохлую утку.

Я поднял его нож, вошел в кабину лифта и поднялся на свой седьмой этаж.

Войдя в квартиру, я не просто запер дверь на ключ, но и дополнительно на засов. Отвратительный запах от их тел все еще стоял в комнате. Я прошел к окну и растворил его.

Стоя там, я с наслаждением вдыхал жаркий влажный воздух, думая о том, что мне надо вызвать полицию. Нельзя допустить того, чтобы эти две черномазые рожи удрали. Меня удерживало то, что я был с заданием, завтра утром мне нужно быть в Сирле. Полиция меня здорово задержит. Пока будут меня допрашивать, потом мне придется предъявить обвинение. Но другого выхода не было.

Совсем уж собравшись подойти к телефону, я задержался у окна.

Черная легковая машина как раз остановилась перед нашим многоэтажным домом. Из нее выскользнул мужчина. Когда он проходил под уличным фонарем, я увидел, что это был тот огромный негр, который выкрикивал угрозы в мой адрес, когда я вышел из дома Смита. Ошибки быть не могло: широченные плечи, маленькая головка и черная одежда.

Я повернулся и побежал к себе в спальню, распахнул дверь кладовки, достал полицейский специальный револьвер 38-го калибра, затем вернулся назад к окну.

Машина стояла на прежнем месте, горилла же бесследно исчезла. Не поднимается ли он наверх к моей квартире? Действует ли он заодно с этими подонками?

В ожидании я твердил себе, что обязан вызвать полицию, но все же колебался. Пистолет в руке сделал меня куда более уверенным. Без него я бы вызвал патрульную машину.

Потом я увидел, как он выходит на улицу. Он тащил обоих головорезов, одного за руку, другого за длинные волосы. Затолкав их на заднее сиденье машины, как если бы это были беспомощные котята, он сел за руль и быстро умчался.

Я подошел не совсем твердыми шагами к своему бару, налил в стакан скотча и выпил одним залпом, потом буквально упал на стул. За всю свою жизнь я ни разу не был так напуган, как в этот раз. Прошло минуть пять, прежде чем прошло шоковое состояние. Я закурил сигарету, докурил ее до конца, поднялся на ноги, затем прошел в спальню. Открыв окно, чтобы проветрить помещение, я вернулся в гостиную и стал проверять, все ли мои вещи в порядке. Ничто не пропало и ничто не было сдвинуто с места. Точно так же и в спальне.

Нервы у меня напряглись еще сильнее.

Я бы чувствовал себя куда спокойнее, если бы обнаружил, что эти два негодяя забрались сюда в поисках чего-то пригодного для продажи, но я вынужден был признать, что их целью было либо избить меня, либо вообще убить.

Но почему?

Не из-за того ли, что я поехал к Смиту? Других причин я не мог придумать.

Горилла ожидал меня с явным намерением напугать. За то время, что я находился в доме Смита, он мог узнать мой адрес из водительского удостоверения. Увидев, что я не струсил, он мог позвонить этим двум головорезам, чтобы они дождались меня на квартире и расправились со мной. Сидя на кровати, я стал думать о том, что узнал от Смита. Митч Джексон был распространителем наркотиков. Потом были и другие, кто их распространял. Я подумал о Смите. Не грозила ли ему опасность? Перед глазами возникла его толстуха-жена и фотография двух рядом стоящих ребятишек.

Меня бросило в жар.

Я разыскал номер его телефона по справочнику. Набирая номер, я взглянул на часы. 23.30. После того, как я расстался со Смитом, уже многое произошло! На второй звонок мне ответили:

— Да?

Голос цветного.

— Смит?

— Нет, я Джерри. Сосед Смита.

— Не могу ли я поговорить со Смитом?

После долгой паузы человек сказал:

— Больше никто не сможет поговорить со Смитом. Он умер.

Я остолбенел.

— Что вы такое говорите!.. Как умер?

— Я не знаю, кто вы такой, мистер, да меня это и не интересует. Я здесь, чтобы присмотреть за ребятишками, пока миссис Смит в больнице разговаривает с копами.

— Боже мой, как это случилось?

— Его сбил какой-то негодяй и даже не остановился. Смит шел в свой клуб.

Я медленно опустил трубку на рычаг, потом Долго сидел, никуда не глядя и чувствуя, что у меня по спине сбегают ручейки холодного пота. Это черт знает что за ночь!

Потом я взял себя в руки. Это нечто такое, о чем должен знать полковник.

Понимая, что его уже не может быть в офисе, я позвонил ему домой.

Ответила миссис Пармелл. Она сообщила, что полковник только что уехал в Вашингтон, вернется приблизительно через неделю.

— Миссис Пармелл, — сказал я, — я — Дирк Уоллес, один из оперативников полковника… Крайне важно, чтобы я с ним связался.

— Вам придется подождать до его возвращения, — сказала миссис Пармелл таким надменным голосом, что мне стало ясно, что оперативники полковника были в ее глазах чем-то вроде пыли. — Полковник уехал по государственным делам.

И она повесила трубку.

Я подумал было о том, чтобы посоветоваться с Чиком Барли, но тут же отказался от этого намерения. Это было мое дело. Поговорить с полковником — это правильно, но больше ни с кем.

Раздевшись, я принял душ и лег в постель.

Я был уверен, что ни за что не засну, но ошибся в своих предположениях. «Прыгающая лягушка» был единственный отель в Сирле. Снаружи он выглядел таким же гостеприимным, как кастет, но, поднявшись на десять скрипучих ступенек до вестибюля, я почувствовал себя несколько увереннее.

За столом администратора сидела хорошенькая девушка со светло-русыми волосами. Она улыбнулась мне.

— Хэлло, мистер Уоллес, — сказала она, когда я подошел к столу. — Вы хотите у нас остановиться?

Это меня не удивило. В Сирле все все знали обо всех, в том числе и про приезжих.

— Таково мое намерение, — ответил я.

— Я — Пегги. Этот отель принадлежит моему отцу, и я им руковожу. Какую комнату вы хотите, мистер Уоллес? Или я могу называть вас Дирком? Мы все друзья в нашем городе.

Я внимательно рассмотрел ее. У нее была изящная фигура. И что-то такое, что подсказало, что ее не так трудно будет заманить к себе в постель.

— Разумеется.

Я тоже подарил ей дружескую улыбку.

— Какую комнату? А что у вас имеется?

— Между нами, все номера паршивые, но у нас имеется прекрасный номер-люкс для новобрачных с превосходной двуспальной кроватью.

Она метнула на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц, они у нее были длинные, тщательно закрученные.

— Маленькая гостиная и холодильник с баром.

— Вроде бы именно это мне и нужно.

Она назвала мне стоимость, но поскольку расходы мне оплачивались, я согласился.

Она протянула мне регистрационный журнал и ткнула пальчиком, где и должен был расписаться я. Потом вышла из-за стола:

— Я вам покажу.

На ней были надеты туго обтягивающие джинсы, и я любовался ее тугой округлой попкой, идя следом за ней к лифту. Поднялись мы на второй этаж. Пегги с изящной улыбкой посматривала на меня. Если Сирлю полагалось быть «дружественно расположенным к приезжающим» местечком, Пегги, несомненно, была прекрасным пропагандистом этого правила.

Отперев дверь, она показала мне номер. Он был комфортабельным, но немного обветшалым, маленькая гостиная выходила окнами на Мэйн-стрит. Почти всю спальню занимала огромная двуспальная кровать, зато ванная была крошечной.