Шестерёнки нового мира (СИ) - Георгиевич Ярослав - Страница 57

Чтобы успеть всё в поставленный срок, требовалось выложиться реально очень хорошо, буквально отработать по максимуму. Неполный список задач включал следующее: необходимость врыться в землю так, чтобы иметь возможность отбивать нападения с любого из направлений, подготовить пути отхода, наблюдательные точки на деревьях, протянуть колючую проволоку, закопать появившиеся недавно и изготовленные пока в скромных количествах мины, сдлеать простенькие «вьетнамские» ловушки, как можно качественнее замаскировать всё, пристрелять оружие, в первую очередь танковую пушку... И так далее. По поводу последней - очень удобным оказалось то, что она стреляла не реальными снарядами, а всё теми же энергитическими сгустками, которые рассыпались не оставляя следов. И жахало орудие, надо сказать, знатно, на него возлагались очень большие надежды.

Перед лицом трудового подвига настолько эпичного масштаба - ведь сроки были поставлены весьма жёсткие - многие просто начали буксовать. Кто-то не верил в реализуемость того, что надо сделать, кто-то сам не мог решить текущие проблемы - не хватало либо мозгов, либо желания, либо объективно ресурсов. Кто-то прсто бестолково суетился. Крики, маты, кто-то стоит и перекуривает, пока рядом люди в поте лица вкалывают... И ни черта не понятно, что происходит, как, зачем и почему.

Валера усмехнулся сам себе, внутренне встряхнувшись и подавив минутную растерянность. Не время для рефлексии. Всё, что можно представить, можно осуществить! А те процессы, что происходят внутри человеческого коллектива, ничуть не отличаются от любых других физических. В них так же можно разобраться, на них так же можно влиять. И, спрыгнув на насыпь прямо с крыши вагона, Командир самоотверженно кинулся выполнять свои самые прямые обязанности: спрашивать, выслушивать, решать, выделять, назначать... А главное - строить в голове реалистичную модель всего происходящего, определять критические места и наибольшие отклонения от плана, искать те входы, которые требуют наибольшего приложения усилий.

Как говорится - руки боятся, глаза делают. Пока жадное время сжирало час за часом, не скоро, не сразу, но всё начало принимать какие-то, похожие на что-то очертания. К сожалению, далеко не всё удалось реализовать, но уже даже и того, что получилось, хватало. Первые результаты работ вновь вернули сомневающимся веру в себя, воодушевляя на новые свершения. Простая психология - когда мозг не видит результатов работы, он теряет к ней интерес, помечая её как «бесполезную». Получается, что как-будто всё равно, делаешь ты её или нет, ведь это ничего для тебя не меняет. Из-за этого так сложно всегда даются долгосрочные проекты. Зато, даже малейшие успехи, крохотные свершения мотивируют делать ещё больше.

Перед наступлением темноты, чуть в сторонке собрался отряд «затравщиков». Несмотря на то, что улучшения на физику и сделанные из манны-2 бодрящие напитки позволяли не спать и чувствовать себя бодро довольно приличное количество времени, психологическая утомлённость накапливалось и бойцам полагался небольшой, а оттого особенно ценный отдых. Лучше бы было, конечно, полностью освободить их от труда и прочих забот... Но рабочих рук не хватало катастрофически, а улучшения на физику позволяли одному делать то, на что иначе приходилось подряжать по несколько человек «обычных».

Валера, само собой, в этот отряд сорвиголов не входил. Он и сам понимал, как важно ему остаться, случись что, в строю, чтобы держать в узде и своих людей, и «поселковых», и спасать то, что к тому моменту ещё можно будет спасти... И эта идея ему очень не нравилась. Он до последнего терзался, не стоит ли пойти с остальными, наплевав на риск и недовольство подчинённых. Но здравый смысл и осторожность всё-таки оказались сильнее, хотя от этого на душе было не менее гнусно и паршиво.

- Эй, выше нос! Чего такую рожу состроил, раньше времени нас хоронить собрался? Ты же Командир, должен поднимать боевой дух, а не наоборот! - Рома, как всегда, был шумен и прямолинеен.

- Сам знаешь, кошки на душе скребут и мимо лотка гадют. Если б с вами пошёл, был бы спокойней. А так...

- Ха, не нравится своих людей на гибель отправлять, да? Вот потому-то ты и Командир у нас, а не кто другой, - ставший неожиданно очень серьёзным панк тряхнул неизменным ирокезом - и когда только успевал ставить?

- Так должно быть, наверное, по-другому всё.

- По-другому - то да, оно всё обычно так и происходит. А у нас вот - наоборот поулчилось. Спасибо браслетам, кто бы их ни создал! Если даже инопланетяне-поработители, всё одно им благодарен. За то, что вместо классического, отрицательного естественного отбора тех, кто у руля, как это происходит везде в «нормальных» местах, когда до власти всегда добирается самый подлый и беспринципный, у нас получилось наоборот. И... Знаешь, а я тебе даже признаюсь. Я ведь реально боюсь, но не драки сегодняшней - это-то фигня, привычное дело. Боюсь того, что эта штука, которая у нас тут получилась, слишком уж против правил и человеческой природы, да и природы вообще. Как бы не сломалось всё наше благополучие, придавив обломками...

- Ну тебя, с такими прогнозами. Да и не вечно же я буду руководить!

- Нет? А кто, ты думаешь, будет? Другой Главный, что придёт на освободившееся место? Который заберёт у тебя по праву сильного твою женщину, детей отправит на гибель, а самого сгнобит? Как наиболее опасного противника? А заодно и нас, приспешников и самых первых помощников? Знаешь, ты иногда разумным кажешься, а иногда такую чушь несешь... Нет, дорогой, раз уж угораздило тебя заделаться Командиром анклава, причём, заметь, тебя выбрали все, не сговариваясь - уж будь добр соответствовать. И да, это адская ответственность! В первую очередь она. Это то, чего не хочется. Но кто-то должен ведь! Прими, смирись, расслабься и получай удовольствие. И помни, что за тобой все мы, те, кто доверился, поверил в своего Командира!

Валера смотрел на своего друга, в который раз поражался тому, насколько он многогранен. Вот беззаботный балагур, распевающий под нос матерные песенки, смеющийся в голос и ведущий в своё логово разврата очередную даму, или даже нескольких сразу. А вот - говорит так, будто старше раза в два, а то и в три. И самое гнусное, говорит истинную правду говорит, неприятную, тяжёлую, но от которой не убежишь и не скроешься...

- Время! - тем временем, раздался голос Лесника. Кому ещё, как не Анатолию, сообщать эту новость! Иногда казалось, он сам смакует свою роль, с истинным наслаждением и доброй улыбкой маньяка сообщая окружающим всё наименее радостное и наиболее неприятное.

Валера молча встал с земли, где сидел, и обнялся сначала с Ромой, а потом и с каждым из «затравщиков». Подтянулись остальные, из тех, кто остаётся, тоже прощаясь с ребятами. В какой-то момент атмосфера стала какой-то уж больно похоронной, и повинуясь порыву и ещё раз прокручивая в голове сказанное незадолго до этого панком, Валера крикнул:

- Народ, выше нос! Тут же нет смерти, а остальное... Остальное можно пережить! Парни прекрасно подготовлены и вооружены, они покажут рогатым ту ещё кузькину мать! ТНечего тут болото разводить! Завтра - празднуем победу! И никак иначе! У нас танк, бронепоезд, тысячи энергии, вкачанные в физику! Да эти жалкие демоны сцаться должны от страха! Хватит уже этому миру мять нас и валять в грязи! Покажем, каково злить нашего брата! Ура! Ура, мать их так и ещё раз так! Ура!

До последнего казалось, что всё это уйдёт в никуда, как камень, булькнувший в глубокий тёмный колодец. А люди просто покрутят пальцем у виска - мол, Командир-то наш того, с глузду двинулся. Но... Народ реально поддержал клич, нестройно, но с душой. Так, как кричали предки, ещё задолго до рождения всех присутствующих. Заставляя врага трястись от ужаса и в панике бежать прочь, понимая неизбежность поражения.

И в сторону торжественно застывших деревьев, собирающих под кронами густеющую и наливающуюся силой темноту сумерек, потянулись бойцы, провожаемые ободряющими взглядами, напутствиями товарищей, воздушными поцелуями женщин. А Валере, который смотрел им вслед и махал рукой, стало пусть немного, но всё же легче на душе. Главное - пути назад уже не было. Ракета вылетела из шахты, и теперь ничего уже нельзя изменить. Считанные часы оставались до развязки, когда станет ясно, чем вся эта эпопея закончится. Оставалось только ждать этого момента, а потом, как он наступит - стоять до конца.