Ведьма из рода Шарперо (СИ) - Скляр Виктория - Страница 26

Этому казалось не было конца, а по венам уже текла не кровь, а жидкая лава, сжигая все органы и чувства…»

— Ромалия, — позвал меня несколько взволнованный Макс, трогая за плечо и заставляя выплыть из череды собственных воспоминаний. — Ты в порядке? Выглядишь какой-то потерянной.

— Сегодня ровно десять лет, как я стала главой рода, — тихо ответила я.

Из-за всех этих событий я забыла о том, что действительно было важно — о традиции, которую никогда не уставала повторять. В этот день я ходила в семейный склеп, ровно в полночь, призывала Мэри-Ан и зажигала прощальные свечи, как знак памяти о своих предках в целом и родителях в частности. И я чувствовала себя просто отвратно от собственной забывчивости.

— Твой парень справился, так что мы можем отправиться хоть сейчас, — в голосе Макса можно было без труда расслышать заботу, которую он больше не скрывал, но временами демонстрировал весьма экстравагантными методами.

— Я предупрежу Улька, что уйду на несколько часов.

— Вы уже так сблизились? — а теперь я, кажется, расслышала нотки недовольства, что маскировали такое приземлённое и понятное всем чувство собственности.

— Ты ревнуешь? — явно издевалась я в ответ, осознавая, что это даже приятно, но надеюсь, что такое отношение Макса не будет причиной множества проблем и ссор, я не привыкла уступать, даже ему. — Это так мило, — не удержалась от сарказма, который был скорее обыденностью, чем нёс в себе истинное намерение обидеть.

Уж такое у нас общение с алхимиком и мы оба к этому привыкли за почти тридцать лет.

— Это отвратно, — скривился Макс, будто съел покрытый плесенью и мхом лимон. — Никогда не думал, что мне будет так противно от этого.

— Такова сущность тех чувств, что ты испытываешь ко мне, поэтому либо смирись с этим, либо оставь меня в покое.

— Ха! Я тебя не для этого двадцать семь для себя растил, чтобы сейчас всё бросить на половине пути.

Сначала я хотела спросить, что значит он меня растил для себя, но потом, махнув рукой, решила, что это может ещё немного подождать. Не к спеху так сказать.

— В любом случае я должна сказать о своём уходе Ульку и увидеть потухшее пламя поражения в глазах твоей бывшей подружки.

— И кто ещё из нас ревнует?

Когда мы с Максом спустились на первый этаж, где сейчас и происходило всё веселье, то я попросту выцепила Улька за ворот новой, хлопковой рубашки и вытащила из толпы пьющих, поющих и просто громко разговаривающих наёмников. Дотащив парня до явно не особо довольной своим проигрышем Алисандры, я предоставила ей все доказательства того, что выиграла в нашем глупом споре. Глупом, потому что я изначально была права.

— Раз мы выиграли, то ты, Алисандра, объяснишь все нюансы работы Ульку.

— Я проиграла, соглашусь, но почему именно я должна возиться с твоим талантливым призраком? — казалось, что ламия была готова взвыть из-за моей просьбы. Хотя, скорее это был приказ, потому что я всегда любила побеждать.

— Спасибо за комплимент, Али, — обольстительно улыбнулся Ульк и получил от женщины подзатыльник.

— Дорасти сначала, ловелас. Но задатки отличные.

— Ты лучшая наёмница на этом материке и единственная, кому доверяем мы с Максом.

— Почему сама этим не займёшься?

— Потому что у меня есть обязанности перед своей семьёй, как и у всех нас. И ты лучшая, повторюсь, раз смогла натаскать такое количество наёмников.

— Ох, детка, с твоей внешностью и умением красиво говорить ты можешь расположить к себе любого. Ладно, я возьмусь за твоего помощника, может и из него, что дельное выйдет, задатки-то потрясающие. Идём, мелкий. Будешь слушать тетю Алисандру и сможешь обеспечить себе прекрасную и безбедную жизнь, — Али потрепала парня по голове и, прижав к своему правому боку, потащила куда-то в подсобку. Уж не знаю, что именно она собиралась делать с огневиком, но я знала, что ничему плохому она его не научит. Лишь тому, что поможет выжить, а это в нашем мире главное.

***

Здесь было красиво — мрачно, темно и даже романтично, если кто-то любил кладбища, могилы и многочисленных призраков, что шатались здесь повсюду, как неприкаянные. Правда, они и были неприкаянными, так как остались в этом мире. Многие прекрасно себя здесь чувствовали — жаловались на свою чудовищную загробную жизнь и мешали живым нормально существовать.

На двери склепа большими, аккуратными буквами было написано «Шарперо, да упокоятся они с миром», а дальше была магическая вязь символов, которая позволяла войти лишь носителям крови. Ну еще и Максу, потому что он был хранителем нашего семейства и нашей болью.

— Готова? — как-то обеспокоенно поинтересовался Макс, приобняв меня за плечи, чтобы поддержать.

— Разумеется, — сухо ответила я, заходя внутрь.

Ноги чуть дрожали. Каждый раз, когда я приходила в этот склеп, то родовая память давала о себе знать, заставляя, будто наяву видеть смерти, которыми погибли мои близкие. Бабушка с дедушкой, родители, единственная тётя, которая не прожила и двадцати лет. Она была старше отца на десять лет и я никогда её не видела, зато её помнил предыдущий глава рода.

Вытащив из своей сумки пять чёрных свечей, я попросила Макса их зажечь и приступила к призыву Мэри-Ан. Эта женщина обычно всегда была рядом, но последние несколько недель она чем-то была озабоченна и занята, не появляясь рядом.

— Мэри-Ан Шарперо, я призываю тебя, — приказ, что прозвучал в моих словах не мог оставить равнодушным никого. Я чувствовала, как множество призраков, что разгуливали по кладбищу нервно дёрнулись, уносясь куда подальше от нашего склепа. Они вообще не особо любили это место, обходя его десятой дорогой.

Колыхание воздуха, ледяной ветер, что пронзал тело, будто миллионы кинжалов и мощный магический выброс, который означал лишь одно — Мэри-Ан всё-таки пришла.

— Давно не виделись, бабуля, — хмыкнула я, сложив руки на груди и осматривая полупрозрачную женщину перед собой.

Она была высокой и стройной, а ещё безумно красивой — чистая кожа, каскад длинных волос и большие, выразительные светло-синие глаза, которые пугали своим истинным светом, даже после смерти.

— Не называй меня бабулей, раздражает, — недовольно буркнула Мэри-Ан, поджав свои пухлые губы и закатывая глаза.

Мэри-Ан была хорошей, умела говорить правильные слова для мотивации и много знала, но её характер… Такой же паршивый, как и у меня, поэтому мы с ней частенько ссорились, считая, что наше мнение единственно верное в этом большом мире.

К тому же она была первой кто стал служить Максу и их отношения были другими, более тёплыми и приятельскими нежели наши с ним. А ещё я переживала, а как часто Мэри-Ан могла греть его холодными ночами, когда он просыпался в поту от страха и боли и грела ли она его в действительности, прижимаясь своим стройным телом к его сильному и большому, оставляла ли поцелуи на его коже и касалась ли порочных губ.

Обычная, женская ревность и озадаченность, которая не обошла стороной и меня.

Мэри-Ан была действительно красивой и яркой, я же в сравнении с ней была серой мышью, и серой в прямом смысле этого слова — серые глаза, серые волосы и белая кожа. Вряд ли можно считать это набором роковой женщины, обольстительницы и хрупкой девы — разумеется.

— Буду называть, как мне удобно, — холодно отозвалась я. — Где ты была столько дней? Ты не отвечала на призыв и оставила остальных призраков без присмотра, а дом без защиты.

— Я поставила барьер, который прекрасно с этим справлялся во время моего отсутствия.

— Твои слова кажутся детской отмазкой, которую используют лишь неумелые и неопытные лгуны. Где ты была, Мэри-Ан?

— Какая ты приставучая, Ромалия. И в кого ты такая…

— В тебя, бабуля. Я всё ещё жду ответ на свой вопрос.

— Искала ответы на многие вопросы, связанные с божественными заданиями Макса. Кстати, тебя недобрым словом вспоминало несколько сотен призраков. Советую защититься от них. На всякий случай.