Прекрасная Магелона - Средневековая литература - Страница 7

12

Как господин Фридрих, по прозвищу фон дер Кроне, отбыл прочь из Рима и явился в Неаполь, дабы сразиться там в рыцарских состязаниях в честь Прекрасной Магелоны

В ту пору жил в земле Романдия[10] некий богатый и знатный рыцарь, по имени господин Фридрих фон дер Кроне. Он был весьма могуществен и по причине своей силы и доблести чрезмерно прославлен и почитаем. Означенный рыцарь воспылал к Прекрасной Магелоне любовью, она же не питала к нему ни малейшей склонности. Однажды вознамерился он сразиться в рыцарских поединках в городе Неаполе, ибо, положившись на свою мощь и силу, понадеялся тем прославиться и удостоиться хвалы Прекрасной Магелоны, каковая доселе мало его чтила.

С означенной целью обратился он с просьбой к королю Неаполя, дабы тот позволил ему сразиться в рыцарских поединках. Король дал ему на то согласие, и объявили во Франции и вокруг лежащих землях про оные состязания, и кто из рыцарей имеет желание померяться силами в честь любви девицы или дамы, пусть прибудет в город Неаполь на Рождество богородицы, тогда и увидят, кто ее любит.

По вышеозначенной причине поспешили явиться многие князья и господа, из чьих имен славнейшими были нижеследующие. Первым прибыл господин Антонин, брат герцога Савойского[11] и, вторым — господин Фридрих, брат маркграфа Монтферратского,[12] третьим — господин Эдоарт, брат герцога Бурбона, четвертым — господин Петер, племянник короля Богемии, пятым — господин Генрих, сын английского короля, шестым — господин Якоб, брат графа Прованского, дядя Рыцаря Серебряные Ключи, на сей раз, впрочем, его не узнавший, и еще множество других. В городе Неаполе пребывали в ту пору благородный рыцарь Петер Прованский и его друг, господин Генрих Граппанский, и прочие, чьи имена из-за огромного их числа остались не упомянуты.

Все вышеозначенные, прежде чем начаться состязаниям, шесть дней прожили в городе в мире и спокойствии. Ни в одной истории не записано, чтобы столько славных мужей когда-либо собиралось воедино в этом городе, как в тот раз. Из-за этого король Магелон выказал всем им великие почести и благосклонность. На Рождество богородицы они рано поднялись и прослушали мессу. Вслед за тем изготовились они, всяк наилучшим образом, на некоем поле для ристалищ, прозывавшемся Катонией, где король сообща с другими князьями и господами расположился в креслах, в другие кресла опустилась королева вместе со своей дочерью, Прекрасной Магелоной, и иными девицами и дамами, дабы видеть состязания, и как радовало взор ослепительное собрание девиц и дам, меж которых Прекрасная Магелона блистала подобно утренней звезде пред восходом солнца.

Тут по приказу короля начался смотр рыцарей, и первым, кто дал узреть себя во всем своем великолепии, был господин Фридрих фон дер Кроне, из-за которого и приключились те поединки. Вслед за ним проскакал господин Антонин, а следом поочередно и все иные. Меж тем Прекрасная Магелона не выпускала из виду своего возлюбленного Петера, что прибыл туда в числе последних.

Как только это завершилось, король приказал герольду объявить, что поединки следует вести любезно и учтиво, не учиняя другому посрамления, что герольдом и было исполнено, и дабы каждый проявил себя в том наилучшим образом, на что король дает всем им позволение.

Тут господин Фридрих фон дер Кроне начал похваляться столь громко, чтобы каждый мог хорошо его услышать: «Я желаю выказать ныне свою мощь и доблесть в честь благородной и прекрасной Магелоны изо всех моих сил». И с тем первым выступил в поле. Против него выступил в поле господин Генрих, сын английского короля, прекрасный собою рыцарь, и сшиблись они с такой яростью, что оба сломали копья. Однако, если бы не пришли господину Генриху на помощь, пал бы он наземь, ибо был несколько слабее.

Вслед за упомянутым господином Генрихом выехал в поле некто по имени Ланселот фон Валуа,[13] каковой в первом же поединке без усилий поверг господина Фридриха наземь. Тут против Ланселота выступил благородный Петер Прованский, ибо его возвышенная душа и сердце не могли более выжидать. Именовался он всяким Рыцарь С Ключами,[14] поскольку никто не ведал ни его имени, ни рода.

И сшиблись они друг с другом столь яростно, что кони их вкупе с ними обоими грянули оземь. Тут королем и прочими было сказано, что эти двое весьма сильны и могучи, и король тотчас повелел, чтобы они, если им угодно, поменяли коней и взяли других и еще раз сразились друг против друга, дабы можно было видеть, кто из них одержал верх. Оба они тотчас исполнили это, и оба вновь очутились в седле. Надобно ли спрашивать, с какой тревогой в сердце молила господа Прекрасная Магелона за своего возлюбленного Петера, дабы не приключилось с ним несчастья и дабы ему достался приз.

Когда эти двое вновь оседлали коней, выехали они в другой раз в поле, и тут каждый из них постарался завоевать славу. И сшиблись они друг с другом таким образом, что Петер надвое разрубил Ланселоту руку и с такой великой силой поверг его наземь, что королю показалось, будто Ланселот испустил дух, и тут был он унесен с поля слугами к себе на постоялый двор.

Тогда выступил против благородного Петера господин Антонин Савойский, каковой не был столь силен, сколь Ланселот. Петер с легкостью вышиб его из седла. Вслед за ним выехал в поле господин Якоб Прованский, брат отца рыцаря. Петер тотчас узнал его, но сам остался дядей не узнан. Когда благородный Петер увидал его направляющимся сразиться с ним, он обратился к герольду: «Ступай и скажи этому рыцарю, дабы он не выступал против меня, ибо некогда он оказал мне рыцарскую услугу, и потому мой долг в свою очередь послужить ему. Я не хотел бы учинять ему зла. Скажи ему при этом, я прошу у него пощады и могу добровольно признать, что он более искусный рыцарь, чем я».

Герольд передал это, как и было ему велено, но когда господин Якоб услыхал его речи, он впал во гнев, ибо был доблестным рыцарем. К тому же он собственною рукой посвятил благородного Петера в рыцари, из-за чего Петер и выказал ему такую честь. И сказал господин Якоб герольду: «Передай этому рыцарю, кто он там, если я некогда оказал ему услугу, и оттого он не желает биться со мной, я объявляю, что отныне он всецело свободен и мы квиты. И еще, коли он откажется сразиться со мной, я почту его мужем слабосильным».

Герольд передал это благородному Петеру. Когда Петер услыхал это от своего родича, он также разгневался, и его немало тяготило то, что ему предстоит сразиться со своим дядей, однако он вынужден был свершить это, дабы собравшиеся не узнали его. Когда дело дошло до поединка, благородный Петер направил свое копье острием кверху, ибо не желал попасть в родича, но господин Якоб не пощадил его и нанес ему удар в грудь, и сломал свое копье, и пал на седло своего коня. Меж тем благородный Петер остался неколебим, ему почудилось также, будто его коснулись перышком. Увидав это, король понял, что Рыцарь С Ключами поступил так из учтивости, все же он не мог взять в толк, отчего гак случилось, лишь Прекрасная Магелона тотчас постигла, почему Петер свершил это.

Тем не менее оба они изготовились к поединку в другой раз. И Петер поступил не иначе, как и прежде. Однако дядя его не поскупился и нанес ему столь яростный удар, что сам, столкнувшись с Петером, рухнул наземь. Петер при этом даже не выпустил ног из стремян и остался недвижим, чему все они подивились. Когда господин Якоб увидал это и ощутил, что рыцарь столь силен и что он не мог сдвинуть его с места, а также то, что он не коснулся его, он удивился, и не пожелал вернуться в поле, и с тем отступил.

Следом выехал в поле господин Эдоарт фон Бурбон, доблестный и могучий рыцарь, но Петер в первом же поединке поверг его наземь, и коня, и рыцаря, с такой великой силой, что все собравшиеся подивились Петеру и исполнились к нему почтения.