Тиль Уленшпигель - Средневековая литература - Страница 2

Четвертая история рассказывает, как Уленшпигель уговорил две сотни парней разуть башмаки и сделал так что из-за этого стар и млад друг дружке вцепились в волосы

В скором времени после этого Уленшпигель решил отомстить за стыд и срам, что он претерпел при купании. Он протянул канат через Заале, теперь уже из другого дома, и распустил слух, что снова намерен ходить по канату. Вскоре народ поспешил сюда, пришли стар и млад, и Уленшпигель сказал молодым, чтобы каждый дал ему свой левый башмак, а он им покажет хорошую штуку с башмаками на канате. Молодые да и старики поверили ему, что так оно и будет. Молодые ребята разули башмаки и отдали их Уленшпигелю, а башмаков оказалось почти что десять дюжин — это дважды шестьдесят. Все башмаки с левой ноги достались ему. Уленшпигель нанизал их на шнур и взобрался с ними на канат. И вот, когда он с башмаками был уже на канате, все старики и молодые уставились на него, думая, что сейчас он проделает что-нибудь забавное. Только некоторые из молодых парней были огорчены. Им очень хотелось получить свою обувь обратно. Как только Уленшпигель взобрался на канат и стал по нему передвигаться, он взял и закричал: «А ну, все глядите — каждый ищи свой башмак!..». И с этими словами перерезал шнур пополам и бросил башмаки вниз на землю, так что все они кувырком полетели. Старики и молодые все бросились к ним, один находил свой башмак здесь, другой — там. Один кричит- «Этот башмак мой!», другой говорит: «Ты врешь, это мой!» — и вцепляются друг другу в волосы и начинают тузить друг друга. Один оказывался лежащим внизу, другой — наверху, один лил слезы, другой вопил, меж тем как третий смеялся, и так продолжалось, пока наконец и старики стали раздавать оплеухи и вцепляться в волосы. А Уленшпигель, сидя на канате, смеялся и кричал: «Хе-хе, поищите-ка теперь башмаки за то, что мне намедни пришлось искупаться!». Сказав так, он спрыгнул с каната и убежал, а их оставил ругаться из-за башмаков. Пришлось ему четыре недели никому на глаза не показываться, так что сидел он дома возле матери и латал башмаки хельмштедским жителям, чему мать Уленшпигеля очень радовалась и думала, что дела у него еще поправятся. Ведь она не знала, что он до того доозорничал, что не смеет выйти из дома.

Пятая история рассказывает, как мать Уленшпигеля убеждала его и заставляла учиться какому-либо ремеслу

Мать Уленшпигеля была рада, что сын ее стал таким смирным, только укоряла его, что он не хочет учиться никакому ремеслу. А он молчал. Мать не переставала его корить, тогда Уленшпигель сказал: «Милая матушка, если к чему-то одному прилепиться, так оно на всю жизнь оскомину набьет». Мать ему ответила: «Я об этом поразмыслю, только вот уже четыре недели, как в нашем доме нет хлеба».

Сын сказал: «Это к моим словам не относится. Однако же бедный человек, кому есть нечего, может вволю поститься по примеру святого Николая?[8] а если у него заведется что-то съестное, так он и ужинает на святого Мартина.[9] Так и мы сделаем».

Шестая история рассказывает, как Уленшпигель в городе Штрассфурте обманул пекаря на целый мешок с хлебом и отнес хлеб домой, своей матери[10]

«Боже милостивый, помоги, — думал Уленшпигель, — как мне мать успокоить, как в дом хлеба добыть?» И пошел он из местечка, где жила его мать, в город Штрассфурт и там приметил лавку богатого пекаря. Вот приходит он к пекарю в дом и спрашивает, не согласится ли тот доставить его хозяину ржаного и белого хлеба на десять шиллингов.[11] И называет имя одного господина из округи, и говорит далее, что его хозяин здесь, в этом же городе, Штрассфурте, и называет постоялый двор, где он якобы остановился. Пусть пекарь пошлет мальчика на постоялый двор, там господин отдаст ему деньги.

Пекарь на это согласился, а Уленшпигель приготовил мешок, в котором была неприметная дыра, и велел отсчитывать хлеб в этот мешок. И пекарь послал с Уленшпигелем мальчика получить деньги.

Как только Уленшпигель отошел от Пекарева дома на расстояние выстрела из арбалета, он взял и вытряс из потайной дыры один белый хлеб прямо в грязь. Тут Уленшпигель поставил мешок на землю и говорит мальчику: «Ах, мне нельзя запачканный хлеб нести хозяину. Беги скорее с ним обратно в пекарню да принеси мне взамен другой. Я тебя здесь подожду». Мальчик побежал и вернулся с другим хлебом. А Уленшпигель тем временем ушел оттуда и пошел в слободу, к дому, где остановилась запряженная повозка из его местечка. На нее он положил свой мешок и пошел рядом. Ступая за повозкой, он и пришел домой к своей матери. Так что, когда пекарев мальчик пришел с другим хлебом, Уленшпигеля с мешком уже и след простыл. Тут мальчик побежал обратно и сказал об этом пекарю. Пекарь бросился бегом на постоялый двор, который назвал ему Уленшпигель, но никого здесь не нашел. Тут только понял пекарь, что его обманули.

Уленшпигель явился домой, принес матери хлеб и сказал ей: «Гляди сюда и ешь, раз у тебя есть, что есть. А когда нечего будет есть, соблюдай пост вместе со святым Николаем».

VII История рассказывает, как Уленшпигель вместе с другими подростками ел «пшеничное поленце»,[12] сиречь хлеб из белой муки, и как ему пришлось есть через силу и еще получать побои

В местечке, где жил Уленшпигель с матерью, был такой обычай: если какой-то хозяин зарежет свинью, то соседские дети приходят к нему в дом и едят там колбасный суп или похлебку, или, как еще называют, «пшеничное поленце». В этой местности в том же самом местечке жил один крестьянин. Он был очень скуп на еду, но не мог отказать ребятам в «пшеничном поленце» и придумал, как сделать, чтоб его угощение пришлось им не по вкусу. Он взял миску с молочной сывороткой и нарезал туда вдоволь черствых хлебных корок. Когда пришли дети — мальчики и девочки, и Уленшпигель был с ними, — хозяин впустил их, запер дверь и налил супа или «пшеничного поленца», а хлебного крошева в нем было больше, чем дети могли съесть. И если кто-нибудь был уже сыт и шел из-за стола, то помянутый хозяин появлялся со здоровым кнутом и хлестал его по ляжкам, так что всем им приходилось есть через силу. Хозяин хорошо знал про Уленшпигеля и его проделки и не спускал с него глаз, и если щелкал кнутом кого-нибудь другого по заду, то Уленшпигеля бил еще крепче. И так поступал он, пока они все корки «пшеничного поленца» не съели. И это пошло им на пользу, как собаке травы наесться.[13] Никто из них больше не хотел идти в дом к скупому хозяину, чтобы там поесть «пшеничного поленца» или колбасного супа.

Восьмая история рассказывает, как Уленшпигель сделал такое, что куры, принадлежащие скупому, друг у дружки тянули приманку

На другой день, как только этот крестьянин вышел со двора, он встретил Уленшпигеля и спросил его: «Милый Уленшпигель, когда же ты опять придешь ко мне на „пшеничное поленце"?». На это Уленшпигель ответил: «Когда твои куры начнут за приманкой тянуться, за кусочком хлеба по четыре несушки». Хозяин сказал: «Ну, тогда ты не скоро пожалуешь ко мне на угощение». Уленшпигель на это сказал: «А что если я приду раньше, чем ты приготовишь жирный колбасный суп?». Уленшпигель пошел прочь и долго раздумывал. Когда куры скупого крестьянина вышли на улицу поклевать корм, Уленшпигель приготовил 20 или более нитей, скрепил их попарно в середине и привязал к каждому концу кусочек хлеба. Потом взял все это, положил на дорогу, нитки прикрыл, а хлеб оставил лежать на виду. И вот куры стали клевать там и сям и глотать приманку вместе с концом нити, но не могли проглотить, гак как за другой конец тянула другая курица, так что каждая из кур тащила кусок у другой из горла и не могла ни проглотить приманку, ни выпустить большого куска. Так и стояли более двухсот кур друг против друга и, задыхаясь, тянули приманку.