Джокер в колоде - Пратер Ричард Скотт - Страница 3

— Тебе лучше изменить планы, приятель. Все дело в том, что это произойдет сегодня ночью.

Адам засмеялся. Казалось, разговор доставлял ему огромное удовольствие.

— Ты меня больно ударил по яйцам, дружище. Больше нечего обсуждать.

— Ну, ну, без дерзостей! Ты имеешь дело не со старушками из Пасадины. А для моих людей это очень важный вопрос.

— К черту твоих людей! — Голос Адама изменился, он утратил свое добродушие, сделался грубее и жестче. — И ты проваливай ко всем чертям. Им известны мои условия. Они могут согласиться или отклонить их.

Странный тип заговорил было вновь, потом заткнулся. Спустя несколько секунд кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся и увидел рядом с собой эту мразь.

Он воткнул в меня свой жесткий палец и спросил:

— Я тебя знаю, приятель?

— Надеюсь, что нет.

— Послушай. — Он снова бесцеремонно ткнул в меня пальцем.

— Я его сломаю, — любезно сказал я.

— А? Что сделаешь?

— Палец. Ткни в меня своим пальцем еще раз, и я оторву его.

Он не улыбнулся, но и не стал продолжать разговор, лишь добавил:

— В другой раз. В другой раз, приятель. — Потом повернулся и сказал Адаму:

— Значит, все, да?

— Все, — ответил Адам. Неприятный сморчок удалился.

— Что все это значит? — спросил я Адама.

Он пожал своими широкими, грузными плечами.

— Нет ни одной вещи, с которой я бы не сумел справиться. Успокойся, это не важно.

По его тону я понял, что тема разговора исчерпана, поэтому не стал ему докучать, взял тарелку с едой и последовал за неприятным типом.

Он направился к голубому «форду-галакси», припаркованному на улице перед пустой автостоянкой, уселся в машину и укатил. Я видел, как он свернул направо, на Прибрежный бульвар, и поехал в северном направлении. Может быть, ничего и не произойдет, но мои встревоженные нервы чувствовали себя неуютно.

Возвращаясь, я прошел в нескольких шагах от Евы. Она стояла перед одним из модельных домов и беседовала с потенциальным покупателем. Мужчины и женщины, парами и в одиночку, некоторые с визжащими детьми, входили и выходили из дома. Рядом с Евой застыл крупный круглолицый мужчина, чем-то смахивающий на безбородого Санта-Клауса, современного Санта-Клауса в коричневом габардине и с сигаретой в коротком мундштуке. Их силуэты вырисовывались на фоне ярко освещенной витрины, и Ева в профиль казалась почти неописуемой красавицей. Я помахал ей рукой, но она не заметила, и я, обогнув бассейн, подошел к Джиму.

Мы ели сандвичи из моей тарелки, а Адам присоединился к нам, чтобы выпить. Казалось, он забыл о недавней ссоре с мерзавцем и снова пришел в свое нормальное благодушное состояние, смеялся и был в приподнятом настроении.

Адам был почти одного роста со мной, несколько тяжелее, крупнокостный, с большими руками, массивной шеей и широкой грудью. Ему исполнился сорок один год, его темный «ежик» на висках покрыла седина, и у него были такие же зеленовато-синие глаза, как у Джима. А еще широкие скулы, квадратная голова и лицо, открытое и честное, как равнины Техаса, откуда он был родом. Он казался достаточно сильным, чтобы поднять взрослого быка.

Адам и Джим составляли хорошую команду. Джим, несмотря на склонность к светской жизни и красивым женщинам, был напористым малым, человеком, у которого все кипело в руках. Адам, еще более неутомимый донжуан, нежели Джим, был менее впечатлительным, более расслабленным, хотя и с очень изворотливым, творческим умом. «Человек, — говорил мне Джим, — с миллионом идей, и по крайней мере сто тысяч из них воплощаются в жизнь». Адам придумал карту с подсветкой, установил громкоговоритель, предложил пригласить девушек из «Александрии», а Джим заставил эти и другие идеи заработать, уладив большинство материальных проблем, договорился о необходимых ссудах — словом, взял на себя финансирование.

Они не только прекрасно сработались, между ними установилась душевная близость, хотя это и не слишком бросалось в глаза, — добродушная бесцеремонность, такая же, как между Джимом и мной. Адам взглянул на свои часы.

— Ты хочешь закрывать сегодняшнее мероприятие, Джим? — спросил он. — Или пусть это сделает Уэлли? У меня свидание.

— Конечно. — Джим усмехнулся. — Уэлли закончит. Адам сказал:

— Ты хитрец, Джеймс, — и помахал рукой. — Увидимся завтра. — Он кивнул мне:

— Рад, что ты смог выбраться сюда, Шелл, — и ушел.

Когда он исчез, Джим огляделся по сторонам. Толпа таяла.

— Эй, Шелл, похоже, у нас все прошло успешно. Если дела будут идти так же хорошо еще неделю или две… ну, будет здорово.

Я знал, что он хотел сказать. Я понятия не имел, сколько денег Адам вложил в этот проект, но мне было достоверно известно, что Джим вогнал в него все свои деньги до последнего цента, плюс огромные кредиты, и если Лагуна-Парадиз провалится, бедняга потонет вместе с ней. Хотя в данный момент, на шестой день операции, предприятие казалось явно выигрышным.

Джим устало потянулся, потом вдруг спохватился:

— Черт возьми, а что случилось с подружками? Если меня подвели…

— Ха! Как тебя можно подвести, если ты даже не удосужился назначить свидание?

Он сердито зыркнул на меня, потом его взгляд скользнул мимо, и лицо посветлело. Я правильно догадался: он увидел Еву и Лори. Девушки приближались к нам.

Поравнявшись с нами, они прочирикали:

— Почему бы и нет?.. Или вы передумали? Атмосфера резко изменилась. Если вам трудно понять, что я имею в виду, тогда попытайтесь сигануть из-под холодного душа в обжигающую ванну.

— Передумали? — оживился Джим. — Для этого сегодня ночь выдалась что надо!

— Для чего этого? — с легким сомнением спросила Лори.

— Ну, ax… ax… — захмыкал Джим.

— Я с вами, — сказала Ева и улыбнулась — вот, мол, я какая. Она положила руки на свои широкие бедра, отвела плечи назад, при этом ее свитер угрожающе натянулся, будто спаренные стволы нацелились на нас. Проклятие, даже случайному созерцателю это показалось бы очевидным фактом намеренной агрессии, и Джим, бесстыдно пяля глаза, оттолкнул меня в сторону, словно принимая весь заряд на себя.

— Готов… даже в ад с завязанными глазами! — выкрикнул он в экстазе.

На какой-то миг мне показалось, что сейчас он ринется вперед, как легкая кавалерия, и отчаянно бросится на пушки, но вместо этого он нервно описал дугу и сказал:

— В любом случае нам придется сегодня вечером вернуться в Лос-Анджелес. На Сансет-стрит у меня замечательный дом. Как насчет того, чтобы устроить там поздний ужин?

— Звучит заманчиво, — сказала Ева, а Лори поддакнула:

— Прекрасно.

Джим развивал план дальше:

— Потом, после того как мы перекусим, можно и повеселиться, ну, например, обсудить перипетии шахматного турнира, или почитать вслух Пруста, или сыграть в карты…

Ева улыбнулась.

— Карты. И ты живешь на Сансет-стрит. — Она метнула взгляд на Лори:

— Дорогуша, спорим, что они предложат сыграть в покер на раздевание?

Я ощутил, как меня обдало жаром, — вспыхнула кровь.

— Ого! — воскликнул я. — Лори, у меня будет фул!

— А у меня флешь-ройаль! — Она засмеялась.

— У нас все будет наоборот…

— Кто знает? — перебил Джим. — Кто выиграет, кто проиграет?

Я с удовольствием отметил про себя, что Лори беззаботно смеется, ее карие глаза широко распахнуты и сияют. Ева тоже сквозь смех воскликнула:

— Я поднимусь! На горку!

— Да! — завопил Джим. — Да! Если нам повезет!.. Теперь люди уже пялились на нас. Некоторые даже поторопились убраться подальше, а одна старая карга лет ста сорока пристально разглядывала нас, чмокая своими деснами.

— Ладно, ребятки, — сказал я, — мы уже подняли здесь достаточно шума. Думаю, осталось обсудить не много…

— А я могу поспорить, что много, — не согласилась со мной Ева. — Давайте попытаемся обдумать детали.

Горячий спор продолжался еще пару минут, пока мы не договорились встретиться позже. Обе девушки уехали: Ева укатила в своей белой «тиберд», а Лори в маленьком «эм-джи». Они предложили разъезжаться поодиночке и встретиться у Джима. Ева назвала полночь — время, когда ведьмы занимаются колдовством и справляют шабаш.