Двойная сдача - Чейз Джеймс Хедли - Страница 19

Лицензия оказалась в порядке, срок действия не закончился. Вернув ее владельцу, я спросил:

– На кого вы работаете?

– На Микки-Мауса, – усмехнулся он. – Не важно, на кого я работаю. Может, дадите мне сказать? Насколько я понимаю, мы с вами занимаемся одним и тем же делом. Ваша компания продала один из тех полисов, что лежат у Денни в ящике?

Я кивнул. Значит, он побывал в конторе Денни.

– И вам этот полис не нравится?

– Не то что бы так. У нас ничего нет, но мы пытаемся что-нибудь обнаружить. Пока что никаких результатов. А вы как связаны с этими полисами?

– Я не вправе отвечать на вопросы, – покачал он головой. – Приходится держать рот на замке. Но если вы дадите мне кое-какую информацию, я буду сообщать вам все, что обнаружу. Как вам такое предложение?

Я изучающе посмотрел на него; мне он не нравился. Было в этом типе что-то темное. В Лос-Анджелесе крутится слишком много частных сыщиков, которые используют добытую информацию для шантажа своих клиентов, и мне показалось, что Хофман той самой породы. Не то, чтобы я был уверен в этом, но мне не понравились ни насмешка в его глазах, ни плотно сжатые губы.

– Что вы хотите знать?

– Правда, что эта девчонка Джеллерт застраховала свою жизнь на миллион баксов? Я кивнул.

– Кто тот агент, что продал ей эту страховку?

– Какое это имеет отношение к делу? Он отвел глаза, посмотрел на свою сигарету, потом опять на меня:

– Если вы будете задавать вопросы, мы ни к чему не придем. Кто этот парень?

– Их было десять человек. Она купила десять страховок, и я не могу назвать вам имена всех агентов.

– Какую компанию вы представляете?

– „Нэшнл фиделити“.

– А ваша девушка?

– „Дженерал лайабилити“.

– Хорошо, какие агенты оформляли эту сделку для ваших компаний?

– Алан Гудьер и Джек Макфадден. Он глубоко затянулся и выпустил в потолок тонкую струйку дыма.

– Кто был первым? Гудьер?

– Гудьер продал ей первый полис, если вы об этом спрашиваете.

Задумавшись, он начал грызть ноготь большого пальца.

– Я видел эти полисы, – немного погодя сказал он. – Они совершенно одинаковые. Наверное, когда этой девице удалось заполучить один полис, с остальными проблем не было. Я прав?

– Более или менее. Не знаю, в скольких компаниях ей отказали, но наша – крупнейшая в страховом деле, и на других это, естественно, могло повлиять.

Он кивнул и опять задумался.

– Каким образом девчонка вроде Сьюзен Джеллерт может позволить себе выплачивать взносы по миллионной страховке?

– Мы предоставили ей особые скидки, поскольку страховка нужна только для рекламы. Если с ней что и случится, она не сможет заявить претензию.

– Примерно так я и думал. У меня было мало времени, чтобы изучить эти полисы. Те причины смерти, что там перечислены, они уменьшают сумму взноса, да?

Я подтвердил.

– А вам не пришло в голову, что это мошенничество?

– Вам так кажется?

Он снисходительно улыбнулся:

– Откуда мне знать? Вы, страховщики, ребята сообразительные, вам и карты в руки. Вы когда-нибудь продавали подобный полис?

– Нет, но это ничего не значит.

– Почему вы решили, что Конны в этом замешаны?

– Разве?

Он потер широкий нос и сказал:

– Очень может быть. За этим Конном нужен глаз да глаз. Вы его видели?

– Собираюсь съездить к нему завтра.

– Так вот, смотрите за ним. Готов поклясться, что в прошлом у него что-то есть, но он умен, и я ничего не смог из него вытянуть. Я уже три раза подсматривал за ним в бинокль, но с тем же успехом мог бы сидеть дома.

– А как насчет Коррин?

– Никак. За всем этим стоит Конн.

– За чем „этим“?

И опять он снисходительно на меня взглянул:

– Может, если вы подольше пороетесь, то и поймете. Я получил указание помалкивать. Зачем этот отпечаток пальца на полисах? Чья это идея, ее или Гудьера?

– Ее.

– Я так и думал. Этот Конн совсем не дурак.

– Мы бы сэкономили время и нервы, если бы вы выложили свои карты на стол, – сказал я. – Кто ваш клиент?

– Не выйдет. Мне обещаны хорошие деньги, и я собираюсь не допустить ни одной промашки. Ну что ж, благодарю за информацию. Я шепну вам, если наткнусь на что-нибудь, что могло бы вам пригодиться.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил я, не шелохнувшись. – Может быть, я прямо сейчас шепну вам кое-что. Помните Мейсона, управляющего зданием, где работал Денни?

Он бросил на меня быстрый, тяжелый взгляд:

– И что?

– Он убит позапрошлым вечером.

Реакция Хофмана была неожиданной: он откинулся назад, будто бы я ткнул кулаком ему в нос, лицо стало белее бумаги.

– Убит?.. – Его голос сорвался.

– Да. Заколот ножом. Неужели вы не читаете газет?

– При чем здесь я? – прорычал он, сжимая кулаки. – Зачем вы мне это говорите?

– В тот вечер вы были в здании, он услышал, как вы там возитесь, поднялся посмотреть, что происходит, и вы всадили в него нож.

– Это ложь! – Он подался вперед всем телом, не сводя с меня глаз. – Вы тоже были там. Может, это вы всадили в него нож?

Его лицо было мокрым от пота, в глазах застыл страх.

– Хорошая работа, – сказал я. – Копам бы она тоже понравилась.

Он сунул руку за пазуху и выхватил револьвер. Дуло уперлось в меня.

– Думаете? – рявкнул он. – В это дело легко можно притянуть и вас! Я не видел Мейсона в тот вечер, я даже в здании не был. А теперь убирайтесь!

Я встал.

– Что за женщина была с вами? – спросил я. – Это ваша богатая клиентка? Он распахнул дверь:

– Вон!

Судя по его виду, он бы долго не колебался перед тем, как всадить в меня пулю. Я ретировался.

На следующее утро, одеваясь, я поведал Элен о своей беседе с Хофманом. Вернувшись прошлой ночью в свой номер, я застал ее крепко спящей и не решился будить.

Она сидела в постели и внимательно смотрела на меня широко раскрытыми глазами, пока я рассказывал ей о том, что сообщил Хофман.

– Я уверен, что Мейсона он не убивал, – сказал я, натягивая свитер. – А если убийца не он, значит, это наша таинственная незнакомка. Как мне представляется, эта женщина наняла Хофмана, чтобы обыскать контору Денни. Они взломали дверь, он изображал попытку ограбления на третьем этаже, чтобы замаскировать действительную причину их визита, а женщина разглядывала полисы в конторе Денни. Должно быть, Мейсон их услышал. Наверное, она столкнулась с ним на выходе и заколола его. Поэтому Хофман и был так потрясен известием о смерти управляющего. Вероятно, он понял, что эта женщина опасна. Как тебе такая теория?

Элен смотрела на меня с восхищением.

– Она мне очень нравится, но ведь у нас нет никаких доказательств, правда?

– Ни крошки. И если ты немедленно не вылезешь из постели, я тебя оттуда вытряхну. Я хочу завтракать.

Зная, что эту угрозу мне всегда удавалось выполнять особенно успешно, Элен поспешно выбралась из-под одеяла.

– Разве нам не следует попытаться заставить Хофмана говорить? – спросила она по пути в ванную.

– Об этом-то я и думаю. Мне бы следовало вчера быть с ним пожестче, но я не чувствую себя в форме, когда на меня наводят оружие. После завтрака я еще раз попробую его расколоть.

Но пока мы ели. Пит Иган сообщил, что Хофман уехал.

– Должно быть, он смылся еще ночью, – сказал он, ставя на наш столик громадную тарелку с поджаренным беконом и яичницей. – По-моему, я слышал, как отъезжала машина. Он удрал так поспешно, что забыл заплатить по счету.

– Что вы собираетесь делать? Сообщите шерифу? – спросила Элен.

Иган покачал головой:

– Нет, не буду. Хофман здесь уже бывал. Я немного подожду. Дела сейчас идут не очень гладко, и мне не хочется, чтобы шериф распугал постояльцев.

Обеспокоенно хмурясь, он ушел.

– Ну вот, мы упустили свой шанс, – раздраженно бросила Элен. – Надо было за ним следить.

– Брось, – ответил я. – Мы же знаем, где его искать. Далеко он не убежит. Я разыщу его, когда вернемся в Лос-Анджелес.