Неприкаянные письма (сборник) - Харрис Джоанн - Страница 12

Кристофер Фаулер

Кристофер Фаулер – автор более сорока романов и сборников рассказов, в том числе и «Брайант и Мэй», повествующих о приключениях двух сыщиков золотого века в современном Лондоне. В 2015 году он удостоен премии «Кинжал в библиотеке», присуждаемой Ассоциацией авторов криминальных романов. Недавно вышли его роман ужасов The Sand Men («Песочный человек») и Bryant & May: Strange Tide («Брайант и Мэй: Странный поток»). Среди других его творений – видеоигры, комиксы и пьесы. Он ведет еженедельную колонку в воскресных выпусках «Индепендент», а живет на Кингз-Кросс в Лондоне или в Барселоне.

«Когда я писал в «Песочном человеке» о владельцах футуристического курорта, пытающихся внести порядок в мир хаоса, мне никак не удавалось всецело предаться апокалиптическому настрою, так что, получив письмо от Конрада, я увидел в нем ту возможность мирового краха, которой доискивался… То есть письмо едва не оказалось невостребованным, поскольку я позабыл, что шлет его Конрад, и скинул в кучу ненужной почты, которой скопилось на целый мусорный бак в рост человека. Мне пришлось залезть туда после того, как я осознал, от кого это письмо. Вот так, как и в рассказе, мой упорядоченный мир стал местом хаоса».

Кристофер Фаулер

Грядущие чудеса

Вся жизнь Роя Брука проходила на заседаниях и совещаниях.

В ожидании очередного он сидел на семнадцатом этаже гостиницы «Атлантика» в зале заседаний Совета и подрагивал от навеваемого кондиционером холода. Вместе с ним за ореховым столом заседаний было пять старших инженеров, сжимавших в ладонях остывшие кружки с логотипом кофе «Старбакс». Собрали их, чтобы определить, отчего строительство гостиницы не завершено в положенный срок. «Скайп» помог установить телемост с главами консорциума в Гуанчжоу.

– Взглянем на проблему в перспективе, – произнес Макивой, инженер из Лестера, с мягкими чертами лица, чей усыпляющий тон понуждал добираться до любого неотложного решения ползком. – За последние три месяца у нас случилось тысяча триста неполадок. Главным образом обрывы сети, отключения, короткие замыкания и перегоревшие трансформаторы. Наш допуск на ошибку установлен на уровне четырехсот в месяц. Я пытаюсь объяснить невыполнение плана и не в силах придумать ничего лучше, чем то, что мы имеем дело с негативным человеческим фактором.

– Проблема электрическая – чисто и просто, – возразил Джим Дэйвенпорт, один из самых старших инженеров гостиницы. – Барахлит что-то крупное. А значит, это или главная подстанция, что вряд ли, или неверно проложенная проводка ниже уровня земли.

Худшей новости Джим поведать никак не мог: мраморное основание пола (стоимостью почти в миллион фунтов) было положено на всю электропроводку и цепи оптико-волокнистых кабелей, которые были захоронены в глубине, исходя из предположения, что никому не понадобится касаться их по меньшей мере лет десять! Разгорелся спор: обмен (обстрел) доводами шел больше часа. Рой говорил редко, но когда говорил, слушали его все.

– Штат вы увеличивать не намерены и запуск не отложите, так что необходимо подтянуться, а стало быть, ввести более длительные рабочие смены. Вы как считаете, мы такое потянем?

Макивой взглянул на расчеты на своем планшете:

– Это прямо сыграет на руку профсоюзам.

Наконец было решено сделать еще перерыв на кофе. Рой, у которого вся спина задубенела от холода, нагоняемого системой воздухообмена, поднялся и подошел к широченному окну, выходящему на площадку. Он думал об открытии курорта, назначенном на завтрашний вечер, о том, сколько им удастся укрыть от глаз общественности. Работу с не очень крупными косметическими элементами, вроде наружного освещения и зеленых насаждений, можно завершить в несколько часов перед открытием, пусть даже объектам покрупнее придется подождать. Инновационные методы помывки стен требовали привязки зданий по карте, озеленителям понадобится уведомление о переброске по воздуху полностью зрелых фиговых пальм на подготовленные места с автоконтролем влажности. И все же он по-прежнему представлял себе, как приблизительно все это можно состыковать. Будут новые всплески паники и сорванные сроки, но вполне можно ожидать, что все встанет на свои места через неделю после запуска, при условии, что больше не будет никаких отключений.

– Слышь, Рой, – окликнул Дэйвенпорт от двери. Мертвенно-бледный цвет посеревшего лица делал его ходячим воплощением напряженки со сроками. – Ребята провели опрессовку секции трубопровода с толщиной стенки на три миллиметра больше, чем в трубах, что мы проложили, – сообщил он, – все выходные дни прессовали – и ничего, ни на волос ни единой трещины. Неполадки, видно, в чем-то другом.

– Полагаешь, дело вообще не в трубах? – спросил Рой.

– Тогда как сточные воды добрались до выпуска канализационного коллектора?

– Проверки показали, что стоки не были очищены, так? Это значит, они не проходили через предварительные и вторичные очистители, баки аэрации или осушители. Так что неполадка где-то на более раннем этапе, еще даже до того, как начала работать система удаления отходов. Единственная связка там – это сепаратор между стоком и внутренними водотоками.

Система управления канализационной сетью «Атлантики» была призвана стать одной из самых успешных в мире и предусматривала восемь раздельных ступеней очистки, в том числе питаемые солнечными батареями микрофильтрацию и аэробную обработку, в ходе которых бактерии и простейшие поглощали биоразлагаемые материалы. В конечном счете предстояло ультрафиолетовое обесцвечивание для разрушения органических загрязняющих веществ и уничтожения микробов. Это означало, что гостиница будет способна осуществлять рециркуляцию уже использованной воды практически без потерь, при том, что проживающие о том и не догадывались бы. Модель, которой стали бы следовать все курорты. Когда продаешь людям мечту, думал Рой, им ни к чему знать, как эта мечта действует.

– У тебя есть время заглянуть на очистные? – спросил Рой.

Дэйвенпорт, казалось, заколебался.

– Ты же знаешь, Рой, я нынче в основном занимаюсь противопожарными системами. У меня к тем установкам даже допуска нет. – Дэйвенпорт по специальности был инженером-проектировщиком, но посчитал эти обязанности непосильными для себя. – Мне может нагореть просто за то, что я оказался там.

– Об этом я не подумал. Да, мог бы сам сообразить.

Рой проводил взглядом Дэйвенпорта, припустившего по служебному проходу, потом по пожарной лестнице спустился в подвал в пункт управления и, открыв стальную дверь, вышел в насквозь промерзший первый подземный этаж здания.

Радж Джаяраман сидел в одиночестве в полумраке, держа в левой руке тако, свернутую в трубочку лепешку с начинкой, и выстукивал пальцами правой руки что-то на клавиатуре. Заплетенные в косичку волосы свисали у него за спинку кресла и заканчивались гроздью разноцветных деревянных бусин.

– Привет, Рой. Тащи себе стул, если сумеешь его найти. Добро пожаловать на подвергшийся сокращению объект.

– А где все?

– Их распустили. – Грузный молодой эколог, получивший в университете Бангкока специальность по управлению экологическими ресурсами, ныне занимался тем, что целый день пялился на компьютерные мониторы, отслеживая прохождение гостиничных отходов. – Ты разминулся с парой наших друзей из Гуанчжоу. Они притащили с собой команду по резервам производительности и пришли к выводу, что у нас излишки штатов.

– Так, и кто остался?

– Один лишь я, браток.

– Безумие какое-то. А чем ты занимаешься, когда смена кончается?

– За дело берется программа. Она вламывается, даже когда я пописать ухожу. Дошли до той точки, что теперь я здесь совсем не нужен.

Не считая ситуаций вроде этой, подумал про себя Рой.

– У тебя нет никаких неполадок с сепаратором? Мы все никак не сообразим, почему неочищенные сточные воды попадают в океан. Малышне завтра придется плавать среди множества дохлых рыб.