Багровый берег (ЛП) - Чайлд Линкольн - Страница 17

— Поварской нож?

Стью, линейный повар, вручил ему нож. Пендергаст осмотрел его.

— Он недостаточно острый! Разве вы не знаете, что тупой нож опаснее острого? Где у вас точило?

Точило было предоставлено, и Пендергаст с видом знатока провел по нему ножом несколькими уверенными движениями. Затем, повернувшись к грибам, он разделил один из них на четыре части быстрым, ловким движением. После он вручил нож Реджи, который разрезал остальные грибы, измельчил зубчик чеснока и немного петрушки, пока Пендергаст наблюдал за ним.

— У вас хорошие навыки владения ножом, — сказал он. — Это обнадеживает. Теперь давайте обратим внимание на рыбу. Если мы собираемся приготовить палтуса à la minute[36], сковорода должна быть очень горячей, и рыба из-за этого должна быстро приготовиться. Сейчас как раз правильный огонь.

Он поднял рыбу и положил ее с шипящим звуком на горячую сковороду. Он ждал, как будто подсчитывая секунды, а потом сказал:

— Теперь, вы видите? Его уже можно перевернуть. Тонкая корочка уже образовалась.

Пендергаст скользнул шпателем для рыбы под палтуса и осторожно перевернул его. Сие почти театральное действо сопровождалось сильным шипением масла.

— Но на флоте… — начал Реджи.

— Вы больше не жарите во фритюре рыбные палочки для нескольких сотен мужчин. Вы готовите для одного, разборчивого клиента. Вот и все!

И Пендергаст переложил рыбу на чистую тарелку.

— Обратите внимание, что я уложил ее презентабельной стороной вверх. Теперь смотрите, мистер Шератон, если хотите. Агент ФБР плеснул на сковородку белого вина, и, когда поднялись клубы пара, он добавил муку и еще немного масла, а затем быстро встряхнул сковороду, смешивая ингредиенты.

— Я делаю простейший бер-манье[37], который станет основой для приготовления соуса, — пояснил он. Минуту спустя в ход пошли грибы, затем чеснок. Держа рукоятку сковороды прихваткой повара, Пендергаст быстро обжарил ингредиенты, затем добавил щедрую порцию сливок, стоя прямо над плитой и постоянно взбивая. Через минуту он выключил огонь, взял ложку, попробовал соус, добавил приправы, снова окунул ложку в соус, а затем показал ее Реджи.

— Заметьте, мистер Шератон, как соус слегка покрывает ложку. Французы называют это nappe[38]. В будущем я бы просил вас убеждаться, что ваш соус будет изготавливаться именно в такой последовательности, прежде чем подавать его мне. Он налил на рыбу произвольное количество соуса, украсил ее петрушкой, а следом взбрызнул лимонным соком.

— Filets de Poisson Bercy aux Champignons[39], — немного вычурно объявил он. — Или, вернее, Filets de Sole Pendergast[40], так как в сложившихся обстоятельствах я был вынужден сделать несколько сокращений в паре ингредиентов и технике. Итак, мистер Шератон: как вы думаете, вы могли бы воспроизвести этот рецепт с максимальной точностью для моих будущих обедов в этом заведении?

— Он достаточно прост, — быстро ответил Реджи.

— В этом и состоит его красота.

— Но... на каждый обед?

— На каждый мой обед. Пендергаст потянулся к карману, достал стодолларовую купюру и вручил ее повару. — Это компенсация за ваши сегодняшние неудобства.

Реджи уставился на него, выражение негодования на его лице сменилось удивлением.

— Вы постоянно работаете на ланчах, так же как и на обедах? — спросил Пандергаст обнадеживающим тоном.

— Только два раза в неделю, — ответил Реджи.

— Ах, понятно. Тогда давайте пока будем довольствоваться обедом. Filets de Sole Pendergast на ближайшее обозримое будущее, если вы будете так любезны. Примите мою благодарность.

И на этом Пендергаст поднял тарелку, развернулся и вышел из кухни. Аддерли обратился к Реджи, смеясь, и ударив его по спине.

— Ну и ну, Реджи, похоже, у нас появилось новое блюдо в нашем меню. Что ты думаешь об этом?

— Полагаю, что так и есть.

— Я добавлю его на доску.

И Аддерли вышел из кухни, посмеиваясь про себя, оставив Реджи и остальных сотрудников, которые продолжали смотреть друг на друга, разинув рты от удивления, еще долгое время после того, как двойные двери ресторана перестали хлопать.

12

Бенджамин Франклин Бойл погрузил свою лопатку для ловли моллюсков в грязь и достал большую жирную прелесть. Пока он вытаскивал ее, она брызнула в знак протеста, но он закинул ее в лоток, прошел на несколько шагов вперед, — его резиновые сапоги громко протестующе хлюпали — снова погрузил лопатку в землю и открыл новую щель в грязи, извлекая оттуда двух моллюсков. Еще несколько шагов, еще один удар лопаткой, и еще несколько моллюсков отправились в лоток, а затем Бойл решил передохнуть, опираясь на лопатку, глядя на грязевые уступы в устье реки и на море за его пределами. Наступил слабый отлив, и солнце садилось за море, пытаясь напоследок прорваться сквозь грозовые облака. Это был прекрасный осенний вечер. Бойл вдохнул запах соленого воздуха, болотную вонь илистых отмелей, которую он так любил, и прислушался к крикам чаек, пока они носились и кружили над болотами Эксмута.

Пять лет назад, в возрасте шестидесяти пяти лет, Бойл бросил рыбалку и продал драгер. Это была тяжелая работа, и, ему стало казаться, что гребешки измельчали, и их стало труднее находить, а в последние несколько лет его улов стали в основном составлять бесполезные морские звезды, которые вдобавок рвали ему сети. Он был рад избавиться от лодки и получил за нее достойную цену. К тому же он скопил достаточно денег, экономя каждый цент пенсии. Ловлю же моллюсков он оставлять не хотел — она не давала ему простаивать без дела, приносила свой небольшой, но стабильный доход, и позволяла чаще бывать рядом с морем, которое он так любил.

Переводя дыхание, Бойл взглянул на блестящую отмель. Он отметил на ней множество отверстий от мягкотелых моллюсков. Это была хорошая отмель, и никто не ловил здесь моллюсков какое-то время, потому что сюда было так трудно добраться: надо было пройти через острую болотную траву и утомительно миновать другую отмель, расположенную ближе, но в которой уже практически не осталось моллюсков. Бойл считал, что добраться сюда было не так уж и сложно, а вот возвращаться с сорокафунтовым лотком, полным моллюсков — уже дерьмово.

Он воткнул лопатку в блестящую, дрожащую грязевую поверхность, затем отступил назад, извлекая еще несколько моллюсков. Он поддерживал определенный ритм, продвигаясь на несколько шагов вперед каждый раз. Затем: сильный удар, переворот, сбор, бросок, и снова повторение процесса. Во время этой работы его путь подошел к краю болотной травы, и, как только он приблизился, то остановился, чтобы присмотреться к еще одному хорошему направлению. Он топнул ногой по дрожащей грязи, и увидел, что с правой стороны выстрелила куча брызг. Место явно сулило быть плодовитым. Но когда он наклонился, чтобы начать новый ряд, то увидел в сумерках нечто странное: то, что выглядело, как шар для боулинга с торчащими из него волосами. Он был прикреплен к чему-то мешковатому, частично погруженному в мутный канал, который змеился сквозь грязь.

Бойл отложил тяжелый лоток и пошел посмотреть, что это такое, его болотные сапоги с каждым шагом издавали ужасный шум. Бойлу не потребовалось много времени, чтобы осознать, что он смотрит на тело, застрявшее в грязи, и спустя еще несколько шагов он достиг его. Это был обнаженный мужчина, лежавший лицом вниз, с вывернутыми ногами и руками, лицо и нижняя часть тела были погружены в грязь на несколько дюймов. Задняя часть головы оказалась частично лысой, с большим блестящим пятном в самом центре кольца из волос, покрытых кристаллами соли. Крошечный зелёный краб, почувствовав движение, перебежал с одного клочка волос на другой и спрятался в начесе.