Мне стыдно перед всеми: перед собой, перед Роззи и, конечно, перед тобой. Если сможешь, прости меня. Если хочешь, посмотри мне в глаза. В последний раз. Завтра я улетаю. Но не буду называть адреса для писем, не найдут меня совы.

Просто поверь. Так нужно. Потому что здесь, рядом с вами, я умру от собственных чувств. Стыда и любви.

Лили».

Он закрывает на ключ гостиничный номер и сдает его без намерения вернуться вновь. В руках только папка с документами и маленький чемодан – все, чтобы начать новую жизнь. Вдали от того, что разрушено непонятно кем, но не без его участия. Скорпиус не знает, что будет делать дальше. Ясно только одно: ему нужно встретиться с отцом. Но сначала он поговорит с Лили. Потому что ему еще хотя бы один раз нужно посмотреть в её глаза.

Близко.

Он снова предлагает ей руку и приглашает на танец. Там, где очень людно, и их легко может увидеть кто-то из знакомых. Скорпиусу все равно, а Лили прячет ладони в длинных вытянутых рукавах, зажимается.

– Почему? – спрашивает он.

– Что «почему»?

– Ты хотела меня увидеть, а теперь, будто тебе и сказать нечего.

Она тогда долго смотрит на него: драгоценным изумрудом светится печаль в ее глазах. Несколько волосинок упало на лицо и щекочут, раздражают, но Лили, кажется, не замечает этого.

– О чем можно говорить, если я сказала тебе все еще в Петербурге? И говорила еще раньше – в Хогвартсе. Несерьезным тоном. Надеясь на ответное признание в форме шутки, когда в сердце все тяжело и серьезно.

– Так и есть.

И хотя эти слова призваны успокоить ее, она съеживается еще больше и становится похожей на вытащенную из-под дождя кошку.

– А как же Роззи? Она моя сестра! Родители, тетя Гермиона и дядя Рон? Мне даже представить трудно, какой это будет скандал.

– Роза не любит меня. Я знаю. А я… никогда ее не любил.

Это звучит жестоко, как если бы гигантский стеклянный шар луны вдруг упал бы на землю и разлетелся на тысячи острых осколков. Так и есть. Они на ее лице, устах, они причиняют ей боль, и Скорпиус убирает их собственными губами. И понимает, что это просто соль. Слезы.

…

Они засиживаются в кафе допоздна, и на деликатный кашель бармена Скорпиус лишь резко возражает:

– У вас на дверях табличка: «Работаем до последнего клиента».

– Не нужно, Скорпиус, – Лили легонько тянет его за рукав.

– Простите, сэр, – немедленно извиняется мужчина. – Просто моей жене нездоровится. И я так хотел вернуться пораньше.

– Хорошо, – неожиданно улыбается Скорпиус, – простите. Я бываю несдержан. Можно, пожалуйста, счет?

Они идут по улице молча, избегая слишком освещенных мест.

– Думаю, тебе пора домой. Уверен, что родители будут волноваться.

– А ты? Куда отправишься ты?

– Не знаю. Сниму номер в гостинице. Ненадолго. Всего на пару дней. Потом меня ждет новая поездка. А потом я снова вернусь. Так будет всегда.

– Ты можешь остановиться у нас дома.

– Думаю, твои родители не придут в восторг от такой блестящей идеи.

– Ты можешь спать в комнате Джеймса, – не слушает его девушка. – Он давно не живет с нами. Я как раз прибралась там недавно.

– Лили! Что скажут мистер и миссис Поттер?

– Понятия не имею, что скажет отец. Он в отъезде. А мама… мама сначала расстроится, а потом поймет… если с ней откровенно говорить, она всегда и все понимает.

– Тогда тебе придется оставить нас с миссис Поттер наедине, прямо за завтраком.

Она не смеется, но Скорпиус чувствует улыбку, озарившую лицо Лили, когда она кладет голову на его плечо.

– Ты настоящий садист. Утром мама готовит оладушки, и я не переживу, если пропущу завтрак.

– Мы будет завтракать со всеми почестями, оладушками, но не у тебя дома. Предлагаю корзину для пикников и какую-нибудь маггловскую крышу.

– Ну, зачем же маггловскую? Крыша миссис Розмари будет куда как экстравагантнее. Ставлю десять галеонов, что она нас даже не заметит.

…

Они шли и шли по улице, соединив руки. Запястье Лили царапал обручальный браслет Скорпиуса, который тот так и не решился снять. Ей было стыдно, но в то же время как-то странно. Она ощущала собственную правоту, как никогда ранее, ведь Скорпиус и она всегда должны вот так ходить за руку по ночному городу. Жаль, что правда эта открылась только сейчас.

Скорпиус гладил тыльную сторону узкой ладони большим пальцем и сомневался во всем. Кроме того, что держит за руку ту, которую любит.

====== Самый громкий крик — тишина ======