Дело о наезде - Чейз Джеймс Хедли - Страница 22

– Благодарю вас. – Лицо Уэста было все так же непроницаемо. – Где, подскажите, пожалуйста, ваш гараж?

Эйткен повернулся ко мне:

– Вы знаете, где у меня гараж?

Я сказал, что знаю.

– Проводите, если не трудно. И побудьте с ним. Посмотрите, чтобы никто из его людей не пнул ногой по крылу. Я эту публику знаю – с радостью упекут моего шофера за здорово живешь.

Я направился к лестнице. Уэст тяжело ступал следом. Он кивнул полицейским, и они так и остались застывшими статуями стоять на солнце.

Когда терраса скрылась из виду, Уэст негромко спросил:

– Вы у него работаете?

– Да.

– Не стал бы я с вами меняться. – Он снял шляпу и вытер рукавом пот со лба. – Я думал, хуже моего шефа нет никого на свете, но сейчас вижу, вашему громиле Эйткену он и в подметки не годится.

Мы подошли к «понтиаку» и «бьюику». Уэст остановился и окинул взглядом обе машины.

– Знаете, чьи это?

Взяв машину Сиборна, я благоразумно убрал с лобового стекла карточку с его фамилией и поставил туда свою, но было ясно, что, если Уэст захочет проверить номер машины и по-просит мои права, он немедленно меня разоблачит. Сказать, что машина чужая? Нет, это еще опаснее. Я колебался какую-то долю секунды.

– «Понтиак» мой. А «бьюик» – мистера Хэкетта, вы видели его на террасе.

Неторопливым, размеренным шагом Уэст обошел вокруг машин. Крепко сцепив руки за спиной, я просил Бога быть ко мне милостивым.

– Обе в полном порядке, верно? – дружелюбно произнес он. – Ваш, говорите, «понтиак»?

– Да.

– Давайте выпишу вам справку: моим ребятам не нужно будет лишний раз к вам ехать. Ваша фамилия? Адрес?

Я сказал.

Он обошел машину сзади, написал что-то еще, потом вырвал листок из блокнота.

– Это идея капитана, – пояснил он. – И не скажу, что дерьмовая. Эта справка значит, что на сегодняшний день ваша машина в полном порядке. Если вы теперь помнете бампер или стукнете машину, вам нет нужды сообщать об этом нам. Если наши ребята вас остановят, покажите эту справку – и все в порядке. Хорошенькая работка – проверить все машины в городе. Черт знает что! – Он передал мне бумажку. – Не потеряйте. Она может избавить вас от головной боли.

– Не потеряю, – заверил я, убирая справку в бумажник с такой тщательностью, словно это был чек на миллион долларов.

– У капитана что ни день, то новая идея, – продолжал Уэст. – Ясное дело, просто так в капитаны не выбьешься, только идеи идеями, а работу делать приходится нам. А капитану что? Загонит свою толстую задницу в кресло и целый день его полирует. Думаете, я его обвиняю? Нет, будь я капитаном, я бы себя вел точно так же. Так вот, сейчас этого шутника – убийцу на колесах – ловит вся городская полиция. Можете себе представить? Все до одного полицейские города заняты тем, что ходят по домам, переворачивают вверх дном гаражи, перекрывают дороги, патрулируют до тех пор, пока у них в глазах не начинают прыгать подфарники и им уже все равно, где зоосад, а где, извините, жирный зад. – Осмысленности в его взгляде не было, он смотрел сквозь меня и говорил словно сам с собой. – У нашего капитана есть одна страстишка. Знаете какая? Он обожает, когда о нем пишут в газетах. Его всего распирает от удовольствия. Читали, что он вчера вечером наплел газетчикам? Насчет О'Брайена? – Взгляд его вдруг стал осмысленным и сосредоточился на мне. – Между нами говоря, во всем городе хуже О'Брайена полицейского не было, можете мне поверить, хотя у нас такие экземплярчики работают, что о-го-го! Так вот, О'Брайен был потерявший совесть бездельник, который только и думал о том, как бы сачкануть. Это во-первых. А во-вторых, он брал взятки и мог пойти даже на небольшой шантаж, если был уверен, что это сойдет ему с рук. Короче говоря, он был последней скотиной, и капитан это знал. Всего неделю назад он мне сказал, что намерен избавиться от О'Брайена. Теперь же этому мерзавцу проехали по голове, и мы должны с высунутыми языками носиться за парнем, который его раздавил. Знаете, сколько я спал с момента убийства? Ровно час десять минут, и то прикорнул в машине, а если сегодня удастся поспать больше, буду считать, что мне повезло.

Стоя под горячим солнцем, я слушал этот монолог. Я был ошарашен и удивлен – редко кому удается услышать от полицейского такие речи.

Уэст неожиданно оскалился в белозубой улыбке.

– Не придавайте моим словам особого значения, мистер Скотт, – сказал он. – Время от времени, когда на душе накипает, мне надо выговориться. После этого я сразу чувствую себя лучше. А что касается О'Брайена, так, хоть он и был порядочной скотиной, хоть и можно поблагодарить Бога за такой несчастный случай, я все равно собираюсь поймать его убийцу. Потому что убийство своего человека полиция прощать не должна. Может, это займет много времени и сил, но мы найдем убийцу, и тогда я снова смогу слегка расслабиться. – Он бросил на землю сигарету и растер ее каблуком. – Ну ладно, теперь давайте взглянем на машины вашего босса. Ясно, что он тут ни при чем, но справку-то я ему должен выписать? Где они?

– Вон там, около бассейна.

– Около бассейна, говорите? Да, сильные мира сего живут недурно! – Уэст покачал головой и двинулся по дорожке. Я потащился следом. – Вам нравится работать у богатого человека, мистер Скотт?

– Я могу от него уйти в любое время, – ответил я.

– Да, к такой работе так, наверное, и надо относиться. Чувствую, он порядочный самодур, по глазам видно – точь-в-точь как у нашего комиссара. У человека с деньгами вырабатывается чувство могущества, ему кажется, что он может все. А я не люблю всемогущих, не люблю людей, у которых много денег, потому что они начинают давить на окружающих. Держу пари, мистер Эйткен иногда очень даже здорово облокачивается на окружающих.

Мне не пришлось придумывать подходящий ответ на эту тираду, потому что мы повернули за угол и увидели прямо перед собой гараж на четыре машины и бассейн.

На вышке, изготовившись к прыжку, застыла Люсиль. Нас она не видела – стояла к нам боком. На ней было белое бикини, лишь слегка прикрывавшее части тела, не предназначенные для посторонних глаз. Все тело ее ровным слоем покрывал шоколадно-золотистый загар, а густые каштановые волосы свисали почти до талии. Это было такое божественное зрелище, что мы с Уэстом застыли как вкопанные.

Она поднялась на цыпочки, взмахнула руками и бросилась вниз.

Прыжок был мастерский – грациозный и изящный. Она вошла в воду почти без всплеска. Затем вынырнула и тряхнула головой, перевернулась на спину и медленно поплыла к лесенке, а волосы черным нимбом плыли вокруг нее.

– Вот это да, – переводя дыхание, только и сказал Уэст.

Он снял шляпу, вынул платок и протер вспотевшую полоску материи изнутри. При этом он не сводил глаз с Люсиль, которая выбралась из воды и неторопливо зашагала вдоль кромки бассейна. На ее шоколадной коже блестели капельки воды, а белое бикини прилипло к телу точно вторая кожа.

Мы стояли как два истукана, пока она не скрылась в одной из кабинок.

Уэст повернулся ко мне. В его маленьких серых глазках появилась поволока.

– Это его дочь?

– Это миссис Эйткен.

– Миссис Эйткен?

– Да.

– Вы хотите сказать, что она жена этого старого тетерева?

– Это миссис Эйткен.

Он присвистнул – почти беззвучно:

– Но ей же не больше двадцати.

Я почувствовал, что его монологи и ремарки начинают действовать мне на нервы.

– Надеюсь, моей вины здесь нет?

Он уставился на меня с легким изумлением, потом кивнул:

– Вы правы, вашей вины здесь нет. Да, ничего не скажешь, ваш Эйткен берет за свои деньги хороший товар.

Он подошел к гаражу, откинул замки открывающихся снизу вверх дверей и занялся осмотром машин.

Поджариваясь на солнышке, я ждал.

Из кабинки вышла Люсиль. Теперь на ней был ярко-красный лифчик от купальника, белые шорты и сандалии. В руках она держала две мокрые тряпки – ее бикини. Быстрым шагом она направилась в мою сторону.