Королевский паинит (СИ) - "amie" - Страница 5

- Ну что, готов? - поинтересовался тихо подошедший Лайс, державший контейнер с драгоценными камнями на ладони и свернутый аспиратор под мышкой.

Крейн кивнул утвердительно. Раньше сядешь - раньше встанешь.

========== 4 ==========

- О, это сапфиры, изумруды, рубины. А это что за камень? - Крейн с любопытством засунул нос в коробочку с кристаллами, когда Лайс присел рядом.

- Не угадал, - улыбнулся в ответ Лайс. - Это бенитоит, жадеит и красный берилл. А тот фиолетовый камень - это маджорит, получается из граната под высоким давлением. Все эти камни необычайно редкие и уникальные. То, что ты видишь здесь, в этой коробке - это все, что собрано в нашем королевстве с момента открытия этих минералов - я сегодня выбрал в королевской сокровищнице то, что нам пригодится. Знаешь, чем они уникальны? Своей поразительно огромной емкостью.

О таких драгоценных камнях Крейн был наслышан, но видеть их вживую раньше не доводилось. Крейн снова похвалил себя за то, что согласился работать с магом на выгодных для себя условиях - ставки в этой игре были действительно высоки, а сам он - не обременен связями с сильными мира сего, чтобы обратиться за защитой в случае давления со стороны настолько могущественного мага, который ходил в королевскую сокровищницу как к себе домой.

Свой первый уникальный камень, бенитоит, Крейн запомнил надолго. Остальные потом заполняли по накатанной, но в тот раз, первый в кабинете, все казалось Крейну нереальным.

Началось все вполне невинно, если можно считать невинным яркий свет от десятка светильников на стенах и постоянно ощущавшийся всей кожей чужой взгляд. Расслабиться толком не получалось, даже с закрытыми глазами Крейн чувствовал, что не один в комнате, и притормаживал кресло, чтобы не застонать ненароком - чтобы не помешать работавшему с бумагами магу. В тишине, изредка нарушаемой шелестом со стороны стола, даже собственное дыхание казалось Крейну оглушающим.

- Нет, так не пойдет, с такими темпами ты и до утра не управишься, только мозоль себе рабочую натрешь, - с такими словами Лайс в прямом смысле взял дело в свои руки.

Крейн не знал теперь, чего он хотел больше, чтобы эта пытка острым наслаждением побыстрее закончилась, когда Лайс снимал аспиратор с кресла и сам в бешеном темпе издевался над многострадальной простатой, или чтобы наоборот никогда не кончалась - когда до обнаженной кожи дотрагивались желанные пальцы, тонкие и длинные, дарившие так много, что Крейн опасался не сдержаться. Иногда Лайс словно забывался, вместо откровенной стимуляции внушительного хозяйства Крейна принимался поглаживать внутреннюю сторону бедер, пах, живот и выше, где растительность была реже, и казалось, что ладони обжигают оголенные нервы.

Изредка Лайс давал ему передышку. Он вставал с пуфика, обходил кресло и останавливался сзади. В такие моменты Крейн замечал, что происходящее не оставляло Лайса равнодушным, но что делать с этим знанием, Крейн не знал - не подойдешь же к нему после с предложением передернуть? Был бы тот простым парнем, помощником мага, тогда еще можно было попытаться, а так…

Лайс тем временем укладывал свои ладони, скользкие от масла, на ключицы Крейна, поглаживал медленно, затем спускался вниз, к соскам. О том, что соски у него настолько чувствительные, Крейн узнал только сейчас. Возможно, потому что трогал их именно Лайс. Мысли выветривались из головы, Крейн закрывал глаза и выгибал шею, натягивая ошейник, чтобы на медленных покачиваниях кресла тереться макушкой о живот Лайса.

Но короткие передышки заканчивались, Лайс снова усаживался между ног Крейна и доводил его практически до самого оргазма. Он даже лучше самого Крейна чувствовал его состояние, притормаживал тогда, когда его от финала отделяло всего одно движение рукой на члене, но как только опасный момент проходил, снова продолжал мучить его выносливое тело. Крейн уже давно перестал стесняться, он хрипел, рычал, дергался в фиксаторах, даже, кажется, умолял позволить кончить.

Пару раз Лайс даже позволил немного стравить, когда Крейну казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, и из ушей сперма брызнет. Лайс тогда сильно пережимал основание его члена и интенсивно стимулировал аспиратором. Потом он спокойно пережидал оргазменную дрожь, стирал потеки спермы влажной салфеткой, размазывал новую порцию масла по дергавшемуся члену и толкал ногой кресло, преодолевая инстинктивное сопротивление Крейна, упиравшегося носками в пол - останавливаться нельзя, даже если чувствительность в такой момент зашкаливает.

Кончил Крейн неожиданно. Ему, уже давно ослепшему от слишком яркого света, оглохшему от звона опухших яиц и охрипшему от пытки рвущимся на волю наслаждением, в какой-то момент просто позволили это сделать. Казалось, кроме всепоглощающего чувства облегчения в нем не осталось ничего. А нет, осталось - он заорал, когда рука на члене, ставшем теперь болезненно чувствительным, так и не остановилась, он трясся в кресле и рычал, пока все наконец не закончилось. Лайс потом объяснил, что немного не подрассчитал, отвел под оргазм последнюю четверть кристалла - пришлось таким жестким способом добрать недостающие крохи энергии.

В ту ночь, да и в последующие сеансы, Крейн не смог уйти, спал здесь же, на диване - настолько он вымотался физически. Лайс перед сном отпаивал его медовым нектаром, чтобы энергия быстрее восстанавливалась. Так-то обычный человек не чувствовал, если уровень магической энергии в теле уменьшался, это только маги от истощения могли впадать в магическую кому, но Лайс выжимал его настолько основательно, что даже не будучи магом, Крейн чувствовал такую потерю.

Со временем у них с магом установился режим - Крейн всю неделю не касался члена, в пятницу вечером Лайс умело сцеживал его энергию в очередной уникальный кристалл, попутно рассказывал интересные факты и истории о нем, потом отпаивал обессиленного Крейна медовым нектаром, кормил мятными пряниками, укладывал на диване, похожем на небольшую кровать с низкими бортиками, и укрывал теплым одеялом. Крейн, конечно, получал колоссальное удовольствие от самого процесса аккумуляции, но больше всего ценил другие моменты - когда просыпался среди ночи и тихо наблюдал за работавшим магом, чей стол освещался единственным горящим светильником. Под несбыточные мечты с симпатичным улыбчивым парнем, голубоглазым и бледнокожим, в главной роли Крейн так и засыпал, теперь уже до самого утра. Утром он уходил домой, отказываясь от совместного завтрака - куда еще сильнее привязываться к Лайсу? А что потом? Кому он нужен будет, когда заполнятся все редкие камни в королевской сокровищнице? Его снова проводят в общую комнату и посадят заряжать кошачьи глаза?

Это “потом” наступило очень скоро. В один из пятничных вечеров Крейн, уже давно самостоятельно, без участия слуг, передвигавшийся по особняку мага и вообще чувствовавший себя здесь как дома, прошел в кабинет Лайса. Лайса пока не было в комнате, но Крейна удивило другое - кресло отсутствовало. Тут же припомнилось, что он уже и учебу оплатил, и дом купил, и приличная сумма на счету скопилась. Он не успел толком испугаться, что все закончено, как на пороге появился Лайс.

- Привет. Знаешь, что это такое? - не давая Крейну рта раскрыть, взбудораженно “налетел” на него Лайс. - Это паинит, самый редкий в мире камень! Посмотри, правда красивый? Так вот, как думаешь, сколько таких камешков у нас в королевстве хранится?

- Не знаю. Один?

- Ага, угадал, - усмехнулся Лайс. - А знаешь, какова его емкость? Помнишь грандидьерит?

Крейн, конечно, помнил этот скромный камешек смешанного бело-зелено-голубого цвета - он тогда думал, что или в заднице мозоль заработает, или его дубинка от такого интенсивного трения загорится.

- Так вот, емкость этого камешка где-то в два-три раза больше, я еще не успел измерить после огранки. Представляешь, его до сих пор даже огранять не хотели, все равно не знали, как заряжать.

- А ты знаешь? - мысль, что он сам сможет его наполнить, после упоминания грандидьерита Крейн отмел сразу - сдохнет, но и половины не зарядит.