Билет в газовую камеру - Чейз Джеймс Хедли - Страница 23

– Так, – сказала она.

Мне всегда нравились женщины, которые так говорят.

Марди была бледна. Не смертельной бледностью, а голубоватой бледностью фарфора. Она приложила руку ко рту и отшатнулась от Блонди.

– Оставь нас на минуту, – резко сказал я. – Вам двоим незачем встречаться.

Марди повернулась и вышла из комнаты.

– Подожди… – сказала Блонди, но Марди вышла и закрыла за собой дверь.

– Так как же? – Блонди повернулась ко мне. Глаза ее метали молнии.

– Меня это дело не волнует, – твердо сказал я. – У тебя свой путь, Блонди, вот и иди им.

– Ты так просто не открутишься от этого, – она покачала головой. – Мне надо поговорить с тобой.

Я встал, подошел к двери и распахнул ее.

– Если ты через две секунды не уберешься, я вышвырну тебя.

В этот момент из квартиры напротив вышел тот парень. Он остановился и разинул рот. Я сделал вид, что не вижу его, и ждал, пока Блонди уйдет. Она колебалась, но знала, что не имеет права устраивать скандал в чужой квартире.

– Ну, хорошо, сволочь, – сказала она. – Ты еще попляшешь. Я тебе еще доставлю кучу неприятностей.

– Иди, иди, шлюха, и не попадайся мне на дороге, иначе здоровья лишишься.

Я закрыл за ней дверь и вернулся к Марди. Она стояла у окна, я подошел к ней и обнял.

– Все в порядке? – спросила она.

– Это Блонди. Она явилась рассказать мне то, что она знает. Видишь ли, любимая, мы не избавимся от этого дела, пока не избавимся от нее. Поэтому я выгнал ее. Надеюсь, мы больше не увидим Блонди.

– Я бы хотела, чтобы мы больше не слышали ничего об этом, – сказала Марди. – Я…

– Пошли, милая, – сказал я и взял ее под руку. – Если бы я не влез в это дело, то не встретил бы тебя. Мы уедем и забудем обо всем. Будем только ты и я.

Глава 16

Кровавая драма на вилле

Неприятности начались через четыре дня после нашего переезда на виллу Кеннеди. Эти дни были самыми восхитительными в моей жизни. У нас был великолепный дом, и мы любили друг друга. Мы поднимались, когда хотели, одевались, как хотели, и все было грандиозно.

Первый сигнал опасности принес почтальон. Мне вернули обратно три статьи. Вначале я не мог поверить своим глазам. Я сидел и, изумленно хлопая глазами, рассматривал рукописи. Статьи вдоль и поперек были испещрены пометками, но я провел слишком много лет на журналистской работе и понимал, что их даже никто не читал вдумчиво.

Из кухни вышла Марди с подносом в руках. Увидев мое лицо, она поставила поднос на столик и подошла ко мне.

– Что случилось?

Пожав плечами, я недоуменно развел руками.

– Что-то здесь не так.

– Почему не так?

Я показал ей статьи, и она внимательно прочла их.

– Может быть, они недостаточно хороши?

Это было вполне возможно, но все же маловероятно. Я отсылал подобные статьи в газеты уже много лет, и до сего времени они безропотно принимали все мной написанное. И вдруг мне возвращают все и при этом не дают никаких объяснений.

– Понимаешь, дорогая, если и дальше так пойдет, то через две недели я стану банкротом.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет денег? – серьезно спросила она.

– Разумеется. Именно это я и хочу сказать.

Она обняла меня.

– Не беспокойся, нам ведь не надо много денег.

После завтрака я прошел в кабинет и, усевшись за стол, задумался. Затем позвонил в банк и проверил свой счет. Денег оказалось меньше, чем я рассчитывал. Это добавило мне волнений. Еще раз взявшись за трубку телефона, я позвонил одному из редакторов. Он почти немедленно связался со мной.

Я сразу взял быка за рога.

– Почему вернули мои материалы?

– Что вы имеете в виду?

– Не надо вешать мне на уши лапшу, Джонсон! Я достаточно долго работал на вашу газету. Вам не понравилась моя статья? Но почему вы не написали, чем именно?

– Простите, Мейсон, но нам больше не нужны ваши материалы. Мы нашли новый талант.

– Послушайте, старина, что это с вами? Не проще ли сказать обо всем прямо?

– Почему бы вам не приехать в город? Мы могли бы позавтракать вместе, – предложил он.

– Нет вопросов, я буду.

В очень скверном расположении духа я вышел из гостиной и увидел Марди в саду. Она поливала цветы.

– Мне нужно съездить в город, – как можно беззаботнее сказал я. – Это по поводу этих статей.

– Могу я поехать с тобой? Не буду тебе мешать, просто похожу по магазинам.

Я покачал головой.

– Ни к чему, дорогая. К чему тебе лишние волнения. Я быстро вернусь.

– Ладно, я буду ждать и приготовлю вкусный ужин. – По ее лицу было видно, как ей не хочется, чтобы я уезжал. Я обнял ее.

– Что тебе привезти из города?

Она покачала головой:

– Нам нужно экономить.

Я рассмеялся.

– Дела не так уж и плохи.

– Нет… Не надо.

– Умница.

– Ты любишь меня?

– Конечно… весь день и большую часть ночи.

В городе я был к двенадцати часам. После спокойной жизни на вилле здесь было ужасно шумно. Я зашел в бар, выпил порцию виски и направился в редакцию «Глобуса».

Джонсон ждал меня у входа. Мне это показалось странным, но я промолчал. Мы тут же уселись в такси, и эта поспешность яснее ясного сказала мне, что он боится, как бы его не увидели в моей компании.

– Ты удивляешь меня, – сказал я, когда мы уже сидели в машине.

Он нервно поправил галстук.

– Да, возможно, мне еще придется пожалеть об этой встрече.

– Хорошо, давай вначале выпьем, а потом ты расскажешь мне обо всем.

– Не вопрос. Как самочувствие?

– В норме.

– Жена?

– Выше всяких похвал.

– Рад за тебя.

Дальше мы ехали молча. До меня начало кое-что доходить. Мы зашли в небольшой ресторанчик, где практически не было посетителей, и заказали по двойному виски.

– Итак, в чем дело?

– Мне очень жаль, Мейсон, но редакция не может дальше печатать твои статьи.

– Не может или не хочет?

Он избегал встречаться со мной взглядом.

– Я тут ни при чем, – торопливо сказал он. – Я получил распоряжение от старика.

Я откинулся на спинку кресла.

– Как мне кажется, ты замешан в чем-то плохом, – продолжал он. – Старик был зол.

– Он объяснил причину?

Джонсон покачал головой.

– Он прислал письменное распоряжение. Ты же знаешь его стиль. «Привет, м-р Джонсон. В дальнейшем не принимайте работы от мистера Ника Мейсона».

Я пожал плечами.

– А не выпить ли нам еще?

Мы выпили еще, потом еще, но от Джонсона я больше так ничего и не добился. По всему было видно, что он хочет поскорее расстаться со мной. Расплатившись по счету, я попрощался с ним и, выйдя из ресторана, позвонил Эдди.

– Послушай, друг, ты знаешь, что мои статьи больше не печатают?

– Да, ты оказался за бортом. Чем могу помочь?

Я немного подумал.

– Уж не идея ли это Лу Спенсера выжить меня из города?

– Видимо.

– Понимаешь, я оказался в скверном положении. Мне очень нужны деньги.

– О, черт, – застонал он. – Неужели у тебя все так плохо?

– Ну, я бы не сказал, что совсем плохо, пару недель я протяну, но потом мне понадобится еще больше.

– Можешь кое-что взять у меня. У меня есть деньги.

Я усмехнулся.

– Это очень мило с твоей стороны, Эдди, но тебе и поесть надо. Не можешь же ты кормить меня и Марди.

– Тогда тебе лучше прояснить все и уехать.

– Я сообщу тебе.

Так, значит, меня печатать не будут. Это серьезно. Я вышел на улицу. Похоже, Спенсер хочет убрать меня со своей дороги. Я знал, что шел против сильных мира сего. А теперь, кажется, придется сматываться в другой штат.

Я чувствовал себя достаточно скверно, и мне не хотелось возвращаться к себе. Но, с другой стороны, я не хотел, чтобы Марди знала о моих делах. Скрывать от нее тоже нельзя. Я не знаю, насколько велико влияние Спенсера. Он достаточно богат, но держатели его липовых акций скорее отдадут мою голову на плаху, чем расстанутся с доходными акциями.