Владыки кошмаров (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич - Страница 14

- Вообще никакой реакции?

Пауза.

- Но там ведь сплошной кошмар, плоть буквально выжата вместе с костями, как полотенце, все перекручено и полопалось, прорвав шкуру.

- Именно, но его это нисколько не впечатлило.

Опять пауза.

- Мне пора, он в туалет попросился.

- Иди.

Опять щелкнул замок, и я недовольно поморщился, прервав с Белым связь. Ладно, все равно у них ничего нет, пусть строят свои догадки, а мне пора на выход. Девушка провела меня через вестибюль и вывела с базы, не удостоив и взгляда.

- Погодите, - окликнул ее я, - привезти привезли, а домой мне самому топать? Я даже района этого не знаю.

Она раздраженно скривилась.

- Через два квартала в ту сторону будет остановка, дальше разберетесь, - и повернулась спиной, давая понять, что аудиенция закончена.

Вот ведь скотство, а если б не додумался денег взять? Мы на машине минут двадцать ехали, а сколько самому теперь добираться? Сплюнув на обочину и окинув еще раз взглядом базу, неторопливо зашагал под самым забором, несколько камер проводили меня внимательными взглядами. Белый же в это время преспокойно шнырял по стоящим на той стороне складам: пусто, пусто, пусто, ого! Вот это арсенал, и хотя обновляющееся в голове знание было сумбурно и отвлекало разнообразием всевозможной шелухи, основное выделилось сразу же - настоящий лабораторный комплекс, и серьезный. Снаружи склады казались неказистыми, напрашивающимися на капитальный ремонт, но вот то, что они скрывали внутри, было потрясающе. Металлические стойки и стеллажи были чуть не полностью забиты всевозможными склянками, бочками, ретортами и прочим барахлом. Всевозможные столы, столешницы, шкафы с инструментами, тумбочки, холодильники и просто уйма еще чего занимало все складское пространство. Ну, ни хрена они себе развернулись, я такое только в фильмах видел, да и то не во всех. А главное, на какие все это шиши, наше государство ж бедное, даже при том при всем, сколько тянет с простых граждан, и тут на тебе.

Следующий склад опять пустовал, другой тоже, а вот пространство седьмого, превосходящее предыдущие раза в два, было отведено под гараж и заставлено фургонами, легковушками и даже несколькими тягачами. И везде сновали люди, кожаные мешки из мяса, костей и крови, они бегали по своим делам, общаясь и вообще всем своим видом показывая, насколько они заняты. Что ж, жизнь здесь бурлит полным ходом и поставлено все явно не серьезную основу, стало быть результат будет.

Квартал закончился и Белый пристроился рядом, я отметил это машинально, не придав особого значения. Это уже не был кошмар, это была моя рука или нога, реагировавшая на импульсы мозга так же четко и быстро, как если бы он действительно был частью меня. В голове же крутились совсем иные мысли: по всему выходило, что такой размах затеян неспроста и в городе явно затевается нечто крупное. И уж точно не поверю, что все это из-за нескольких стай неизвестных зверюг, бред и чушь, тут нечто более глобальное. Да и опять таки - финансирование, мне трудно было представить, в какие суммы укладывался бюджет вот такого предприятия, со всем его движимым и недвижимым имуществом. И это здесь, у нас на куличках, в небольшом городке которому и гордиться то, по существу, было нечем. Так, исторические моменты, воспринимающиеся лишь как повод для празднеств.

И сколько я не ломал голову, сколько не думал над этим, всегда напрашивался лишь один вывод - все это только начало, и наращиваемая Корпусом мощь вполне скоро может понадобиться полностью. Черт, черт, черт - попавшийся на пути кирпич каменным крошевом разлетелся в стороны, мне это все жутко не нравилось. И раз уж все так складывается, стоит как можно быстрее заскочить к родным, Корпус ведь не во всех городах обосновался, значит, есть и спокойные места, можно уехать. Я ускорился и, в конце концов, дошел до остановки, потом полчаса морозил задницу, топчась на месте, и минут сорок трясся в маршрутке, наблюдая, как Белый пожирает расплодившихся в транспорте жуков переростков, снующих взад-вперед по внутренней стороне крыши.

Дома были не все, и пришлось ждать, пока из города вернется отец. Я сидел на диване и методично оглаживал шкурку канадского сфинкса, вальяжно раскинувшегося у меня на руках и явно не собирающегося прекращать приятную процедуру. Это было забавно, делать вид, что собираюсь встать, сбросив его, и тут же получать реакцию - недовольное варняканье и острые коготки, впивающиеся в колени. Маленькая тварь явно пользовалась всеми доступными ей в жизни удовольствиями. Невольно представил, как точно так же на коленях раскидывается Белый, и меня тут же размазывает по дивану от непомерной тяжести. И уж ни в коем разе я не представлял себя оглаживающим его шкурку, это было бы слегка мерзко, что ли, хотя кто его знает? Может и понравилось бы.

Раздался звонок - это вернулся отец, котяра тут же аннулировал свою благосклонность и метнулся к двери, встречать, вот засранец, будто не я тебя холил и лелеял только что. Пройдя в дом, отец кивнул мне и прошел в залу.

- Так что там такое срочное?

- Давай со всеми, не хочу повторяться, - я посмотрел на мать.

- За столом, как раз и пообедаем, - кивнула та.

Когда все собрались, дед с улыбкой развел руками и предложил:

- Ну, давай, мы слушаем.

- Сегодня утром меня из дома забрали на территорию Корпуса, на допрос, - обвел всех сидящих взглядом.

- Допрос? - переспросил отец.

- Все нормально, не волнуйтесь, важно другое - я видел, как они устроились, видел их базу, там все настолько основательно и с таким размахом, что масштабы просто поражают. И это в нашем-то городе. Единственный вывод, который напрашивается - намечается нечто настолько глобальное, что понадобилось вбухать целую уйму денег и ресурсов, что бы подготовить основу для настоящего противостояния. Поэтому, пока еще есть время, может, нам всем имеет смысл переехать куда-нибудь в другой город, где нет отделений Корпуса?

Глава 7

И все-таки наивный я еще, как оказалось пару минут спустя - никто никуда не поедет, не сорвется, и все будет идти так, как и должно. Мы долго еще потом сидели, обсуждая и строя всевозможные догадки, теории, но однозначно сошлись лишь на одном - об этом разговоре никто не узнает, его просто не было. Но я видел, их проняло, а это уже что-то, к тому же, кто предупрежден, как говорится, тот огребает обычно последним. А уж о том, что бы огребать было просто не от кого, я позабочусь сам.

Но весь мой боевой пыл слетел буквально через день, когда не смог даже подняться с постели. Простыня была мокрая, тело колотило мелкой дрожью и жутко знобило, а накатившая слабость не давала даже головы повернуть - казалось, что уезжает вся комната. Первоначальный перепуг вскоре сменился равнодушием, а потом и апатией, странная игра чувств поначалу настораживала, но потом стало абсолютно все равно. Я будто атрофировался, отстранился от этой реальности, выпав из общего движения, и сейчас парил в стороне, наблюдая за всем с легкой ухмылкой и сочувствием - суета сует, глупый мир, глупые устои. Мне все больше нравилось здесь, на обочине, ведь смотреть отсюда туда было совсем не то же самое, что наоборот, как я это делал ранее. Тут все такое спокойное, размеренное, будто на глубине океана, в то время как наверху бушует шторм и каждое движение дается с трудом, через силу.

Потом пришел Белый и сгреб меня под себя, оградив от остального мира. Он такой смешной сейчас, зыркает по сторонам, словно охранник. А кого охранять? Меня? От кого? Хочется смеяться. Касаюсь рукой и глажу белую шкуру, ему это нравится, антрацитовые глаза жмурятся от удовольствия, периодически закатываясь. Подлиза, теперь всегда будет приставать, разбалую тебя. Нас обвивают плети, заковывая в кокон, так еще спокойнее и безопаснее, кто нам теперь может противостоять, кто осмелится? Внезапно мы начинаем падать, тело изгибается, протестуя, но замечаю все это только я один, а Белый все так же подставляет под руки башку, а Плющу и подавно плевать. Внутри вдруг становится пусто, и это ширится, не двигаясь с места и, в тоже время, заполняя меня всего. Тошнит, сильно тошнит, а теперь морозит, а вдруг становится жарко, смеяться? Нет, плакать, или не стоит? Эмоции скачут слишком быстро, я растерян и не знаю, что делать, столько возможностей, столько путей, пойти по ним всем? А почему бы и нет, здесь и не такое возможно. И мы идем, я здесь, и я там, и еще вот там и там, нам хорошо вместе, правда, Белый? Он поворачивает ко мне морду и смотрит на меня, словно понимает, что хочу ему что-то сказать, но не могу, рот не слушается. Все начинает расплываться, течь, растворяясь одно в одном, и все это время передо мной стоят немигающие антрацитовые глаза.