Предназначены друг другу (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 58

-- Сейчас она ему выговорит, - решила Галина Ивановна.

Глаза её против воли так и следили за красивой парой.

Но женщина засмеялась, повернула лицо к мужчине, поцеловала его.

-- А все-таки хорошо, что Владька сошелся с Зоей, - констатировала Галина Ивановна. - Сын доволен, гладкий стал, ухоженный. Пожаловался как-то на Зою, - мать усмехнулась, - что она заставляет дважды в день менять рубашки. Говорит: у тебя в подчинении женщины, что они обо мне подумают, если к вечеру твоя рубашка весь вид теряет. Правильно Зойка говорит. Владька всегда щеголем был, пока с матерью жил. Это жены ему непутевые попадались, одна неряха, вторая ... художница. А Зойка...

-- Папа! Мама! - прервали мысли Галины Ивановны детские голоса.

Быстро бежали по дорожке две девочки: Шурочка и Ксюша, за ними спешил Сергей Петрович. В руках Шурочки была детская бутылочка с водой. Бог мой! Как все-таки Ксюша похожа на Ларисочку. Вот также она бежала навстречу отцу, влетая с разбегу в его руки. Любил Сергей дочку, больше жизни любил. Белым весь стал после похорон, поседели мигом его волосы, даже запил. Галина Ивановна не дала ходу этой привычке, удержала мужа от пьянства. Тревожно, словно предупреждая, кольнуло сердце. Девочки подбежали к мужчине и женщине. И тут Галина Ивановна их узнала - пара, за которой она тайком наблюдала, которыми любовалась, были Зоя и Владька. Тут же, уже не скрытая кустом, стояла большая двухместная коляска, в которой спали близнецы.

-- Ах ты, Боже мой, детей не узнала, - ахнула мать.

Галине Ивановне стало неудобно, она быстро и неслышно ушла подальше, чтобы не было её видно, быстро села на другую скамейку, где её и нашли первыми девочки.

-- Бабушка! Бабушка! - разнесся крик Ксении. - Идите сюда. Не надо в больницу! Здесь наша бабушка.

И девочка побежала к Галине Ивановне. Шурочка предпочла вернуться к Зое.

Галина Ивановна, распахнула руки, чтобы обнять девочку. Словно Ларисочка, бежала светловолосая девчушка к женщине.

-- Немного мне осталось, - вдруг ясно поняла женщина, обнимая Ксению. - Скоро я встречусь с дочкой, со своей Ларисочкой.... С Сашкой... С Инной... Скажу им, что все уладила, все рассказала, искупила свои грехи... У них буду просить прощения... Сережу только жаль! Как он будет один? Не сможет. Не дай Боже, опять пить начнет. Надо просить Зою, чтобы взяла к себе отца...

Дети и муж были долго у Галины Ивановны. Та вволю наигралась с упитанными мальчишками. Ей посадили их на руки, но поднимать не разрешили. Выспавшийся Сережа уже не куксился на руках бабушки, только пытался слезть. Малышам хотелось ходить, они делали свои первые шаги, когда их водили. Девочкам все быстро наскучило, они нашли забаву - играли прутиками в большой луже, ночью был сильный дождь. Зоя посмотрела, попросила не мазаться, на что Ксюша сказала:

-- Мам, ну мы если только чуть-чуть...- и продолжила гонять щепку по воде, называя её корабликом.

Зоя вздохнула и махнула рукой:

-- Ну что с вами делать? Играйте. Выстираю потом ваши платья.

-- Дедушка, - позвали вскоре внучки.

Им уже надоела лужа. В голове Ксении появился новый замысел. По пути сюда девочка видела небольшую палатку со всякой всячиной. Сергей Петрович поднялся.

-- Все ясно, - констатировала Зоя, - сейчас у деда что-то будут выпрашивать. Он ни за что не откажет.

Точно, дед выслушал Ксюшу, взяв внучек за руки, сказал, что они скоро вернутся, что у них важное дело.

-- Он уже всю пенсию на девчонок истратил, - пожаловалась Зоя. - Я на Ксению ругалась, так она теперь Шурочку заставляет просить, знает, что я ничего не скажу. Владь, поговори ты с Ксюшей.

-- Зоя, ты и Шурочке бы могла тоже выговорить, - ответил Владислав.

-- Нет, Владь, не могу, - сказала женщина, - не получается. Как вспомню её маленькую, испуганную, в больнице... Не могу.

-- Вот видишь, мам, жена меня не слушается, - шутливо пожаловался сын. - Все трудное на меня перекладывает.

Галина Ивановна заулыбалась. Жалуется, а в глазах читается: посмотри, какая замечательная у меня жена. Мать прищурилась, потом неожиданно спросила:

-- А правду про вас говорят люди, что вы голые по двору бегаете?

-- Что? - сын отчаянно смутился.

Зоя, не моргнув и глазом, лукаво произнесла:

-- Правда, правда, Галина Ивановна. Пробежались пару раз, и то я одна... Было такое... А кто вам сказал?

Мать Влада молчала.

-- Я и так знаю, - смеялась Зоя, - Анька Бычкова. Говорила, Владь, надо ей окна разбить, чтобы не подглядывала.

Галина Ивановна с удовольствием наблюдала за своими взрослыми детьми:

-- А ведь любят друг друга, любят. Это видно по каждому слову, жесту. Вот и хорошо.

Вернулись дед и девочки с мороженым. Девочки с наслаждением лизали эскимо. Сергей Петрович нес в руках лакомство для остальных.

-- Так, - свела брови Зоя. - У кого-то давно не болело горло.

-- Мам, это Шурочка захотела, - тут же выпалила Ксюша.

Зоя замолчала.

-- Значит, Шурочка, - строгие глаза отца обратились к дочерям.

Обе опустили головы.

-- Владь, это я захотел мороженного, - поспешно сказал Сергей Петрович.

-- Шоколадного, - добавила Ксения.

-- Вот и купил. А девочки не просили, - улыбнулся дедушка. - Ну не мог же я один его есть. Без них!

-- Тю, старый, - вздохнула Галина Ивановна, - ты сладкое никогда не ел.... И сейчас что-то забыл себе купить.

-- Просчитался, - развел руками Сергей Петрович и подмигнул Ксюше.

Вот так в незначительных, но в то же время важных разговорах пролетело время. Расстались все в хорошем настроении. И все же Зою не покидала мысль, что вид у Галины Ивановны бледноватый. Все такие же больные глаза. Отрешенные какие-то.

Ночью у женщины наступило резкое ухудшение, к утру Галина Ивановна умерла.

Дом и хозяйство.

Как только Галина Ивановна справлялась со своим хозяйством? Зоя была в ужасе: коровы, свиньи, куры, гуси, утки. Слава Богу, козы не было. Если бы не Римка, ходить скотине голодной, а коровам недоенными. Римка фактически и все поминки на себе вывезла, и в день похорон, и на девять дней. И на сорок, Зоя знала, поможет.

Сергей Петрович, узнав о смерти жены, сгорбился и замолчал. Владислав опасался за его рассудок, отец молчал весь день, не отвечал даже на вопросы. Лишь близнецы вызывали на его лице отсветы жизни, он все сидел возле них, порой слабо улыбался. На второй день после похорон всегда трезвый, интеллигентный отец Владислава напился и уснул. Спал почти сутки. Страшный, опухший, с головной болью проснулся он на другой день. Рядом, на стуле, сидела усталая Зоя. Ничего не сказала она, подала стакан с минеральной водой, но пожилой человек съежился под её грустным взглядом. И так продолжалось несколько дней. Сергей Петрович пил каждый день.

Женщина очень устала за это время, она испытывала одно желание: отдохнуть. Вот уже несколько дней они жили в доме родителей Владислава. Опасаясь за отца, Влад остался в родном доме. Зоя тоже не пошла домой. Римка все дни появлялась с утра:

-- Погубите скотину без меня, - вздыхала она, занимаясь коровами. - Будет сниться вам Галина Ивановна без конца и ругать вас.

Одна из коров, своенравная Зорька, давала очень много молока, но доить себя никому не давала. Её пытались обмануть, Сергей Петрович как-то раз утром, будучи еще трезвым, надел халат покойной жены и сумел подоить корову. Но это прокатило лишь один раз. В обед Зорька стояла, не лягалась, а молоко не отдавала. Измученная корова с раздутым выменем еле дошла вечером до своего хлева. Стояла грустная, опустив голову. С Зорькой долго сидела Римка. Горластая, крикливая невестка о чем-то беседовала с коровой. Животина слушала, слушала, обернулась, что-то промычала.

-- Ну давно бы так, - удовлетворенно сказала Римка, словно поняла мысли коровы, начала доить. - Сейчас тебе станет легче. Золотая ты скотинушка. Другие просто не понимают. Зорюшка ты моя ясная.