Неистовый квартет (СИ) - "Solter" - Страница 19

- Это ты намекаешь так? – наконец выдавил из себя Барышев, по-новому глядя на парня.

- Да, Юр, намекаю.

- Но так нельзя, я же… - он запнулся, не представляя, что возразить. Причин отказать Артёму не было, кроме одной – Юра боялся, нервничал, переживал и всячески не хотел подставлять собственную задницу, пускай даже человеку, от которого он без ума.

- Страшно? – проницательно заметил Левицкий. Хотелось добавить что-то вроде «представь, как мне было в первый раз», но это только оттолкнуло бы Юру, и тогда на его согласие можно было не рассчитывать.

Артём много раз мысленно представлял себе это и знал, что можно использовать силу – отбиваться всерьез Барышев не станет, потому что он и сдачи дать может, да и отношения так рискуют испортиться. Можно заставить, можно связать руки чем-нибудь, а потом, в процессе, Юра успокоится и сдастся, ему даже понравится, но Левицкому все равно хотелось получить добровольное согласие, давшее бы ему над Юрой куда большую власть, чем любое принуждение.

- Один раз, Юр, - не дожидаясь ответа на свой, скорее риторический, вопрос, продолжил Артём, перехватывая взгляд Барышева и неторопливо стягивая с плеч полотенце. – А потом все будет, как раньше. Обещаю, тебе понравится, еще просить будешь.

Вспыхнувший от этого обещания Юра отрицательно замотал головой, но с места не сдвинулся и жаждущего взгляда с открывшегося тела Артёма не перевел.

- Только один раз, - Левицкий придвинулся на шаг, положил руки на плечи любовника, принявшись ненавязчиво разминать ему плечи, так, как Юра особенно любил. – Я сделаю так, что не будет больно совсем.

Насчет этого Артём, конечно, уверен не был – он сам почти не почувствовал неприятных ощущений в свой первый раз, но бесчисленное количество статей, прочитанных в интернете, говорили о том, что это скорее исключение, чем правило. Но Юрка же не боли боится, а неизвестности.

Видя, что парень еще колеблется, Тёма подступил к нему вплотную и проговорил, задевая дыханием Юрины губы:

- И могу отсосать.

После этого Юра не выдержал – его руки сомкнулись вокруг талии Артёма, пальцы с нажимом провели по пояснице, прижимая податливое тело к себе ближе, а губы завладели его губами, даря короткие, полные желания и нетерпения поцелуи. Одна мысль о том, что Тёма действительно это сделает, возбуждала едва ли не до каменного стояка в штанах – за все время отношений секс случался у них довольно часто, но минета оба старательно избегали. Юра делал это потому, что его тошнило от одной только мысли о чужом члене во рту, и до сих пор он считал, что Артём думает так же, и вот на тебе…

Получать – не делать, и отказываться от такого удовольствия Барышев не хотел, своей реакцией дав Артёму это понять.

Одежда, судорожно стянутая с тела Юры, небрежно полетела на пол, Артём, утянувший с настойчивостью их обоих на кровать, навалился на брюнета сверху, взявшись покрывать его тело поцелуями, быстрыми и горячими касаниями, от которых Юре только и оставалось мелко вздрагивать и нетерпеливо ерзать по покрывалу.

- А что родители? – когда Левицкий уже сноровисто расстегивал на нем штаны, поинтересовался Юра.

- Успеем, - отмахнулся тот, в несколько движений лишая любовника джинсов, а затем и белья, от чего Барышев начал дышать в два раза быстрее – нервы, которые так и не удалось успокоить, смешивались с острым возбуждением.

Артём и сам нервничал, но пытался не показывать этого всеми силами – чувствовал, что стоит только показать свои опасения, как Юра тут же передумает, сдаст назад и в следующий раз нескоро уже решится отдать бразды правления в чужие руки. Спустившись невесомыми быстрыми поцелуями вниз по телу Юры, Артём перевел взгляд на его член, оказавшийся уже перед самым лицом – впервые он так близко видел чужое достоинство, и отвращения это, вопреки тревогам, не вызывало. Легкий запах – аромат возбуждения – начал дурманить голову предвкушением, и Левицкий, наконец окончательно решившись, прикоснулся губами к тугой налившейся кровью головке.

В этот же миг Юру пробило дрожью возбуждения, и Тёма, почувствовав, что на верном пути, скользнул по нежной горячей коже языком, слизывая выступившие капли смазки. Не противно, но очень необычно.

- Боже, Тёма, ну что ты замер! – прошипел сквозь стиснутые зубы Юра, заставляя Левицкого усмехнуться и продолжить изучать губами и языком всю его плоть по сантиметру.

Дергавшийся и подававшийся навстречу любовник немало возбудил и самого Артёма, поэтому он решил не тратить зря времени: надавил ладонями на бедра Юры, разводя их в стороны и открывая себе доступ к его сжавшейся до плотного колечка мышц заднице. Отстранившись и схватив находящуюся недалеко от кровати смазку, которую Артём в последнее время всегда старался держать поближе к себе, он выдавил прозрачную жидкость без запаха на пальцы, а потом, повинуясь недовольному ворчанию Юры, снова приник губами к его члену, отвлекая от тех ощущений, что должны сейчас появиться.

Один палец проскользнул довольно легко, хотя и с сопротивлением. По крайней мере, Барышев не начал вырываться, как того боялся Артём, а только сдавленно всхлипнул, тут же зажав себе рот одной рукой, а другой вцепившись в Тёмины волосы и чуть ли не силой вжимая его лицом в пах. Медленно растягивая анус и одновременно лаская член, Левицкий добавил второй палец, потом и третий, протолкнул их глубже, а потом, чувствуя, как напряглось тело Юры, обхватил губами его головку и втянул ее в рот, плотно сжимая губы.

Юра застонал, снова двинул бедрами, насаживаясь на пальцы сильнее и толкаясь в рот Артёму, но тот, с трудом отстранившись, покачал головой:

- Ты кончишь, и что мне делать? Я тоже хочу.

- Блин… - облизнув губы, протянул Юра, казалось, только сейчас понявший, что лежит перед Левицким совсем голый, с разведенными ногами, да еще и с пальцами в заднице.

- Я потом закончу, - обворожительно улыбнувшись, пообещал Артём, подтягивая Юрку за бедра к себе ближе, приставляя собственный, возбужденный не меньше Юриного, член к его растянутому проходу и сразу, не предупреждая больше, толкаясь внутрь.

Остановился он, впрочем, почти сразу, оставив внутри только головку – Барышеву, тяжело задышавшему и сжавшемуся от боли, хватило и этого. Артём гладил его по бедрам, ласкал пальцами член, успокаивал словами, а потом, почувствовав, что он немного расслабился, сделал еще движение, и снова замер. Так, продвигаясь медленно, но уверенно, Артём полностью вогнал в Юру член, начав двигаться очень медленно, хотя сдерживать свое возбуждение с каждым толчком становилось все труднее.

Юре было больно, но он молчал, стоически сжимая зубы и кулаки, но потом, когда Левицкий немного отклонился, и стал входить в его тело под другим углом, глаза брюнета широко и удивленно распахнулись, ведь боль ушла, оставив сперва просто ощущение абстрактных толчков внутри, а потом, когда головка начала задевать раз за разом простату, появилось такое удовольствие, о существовании которого Барышев понятия не имел раньше.

На его стоны Артём отреагировал, усмехаясь торжествующе и увеличивая скорость движений. По себе знал, какой кайф сейчас испытывает тихо постанывающий Юра, а когда тот окончательно расслабился, позволив себе стонать во весь голос, выгибаться и сжимать Тёмины плечи пальцами, Левицкий не выдержал и сам. Толчки глубже, движения отрывистее, пот, стекающий по лбу, два хриплых голоса, сливающиеся в один – казалось, время застыло, выключившись, словно программа, остановившись, как огромный механизм, посреди которого находились эти двое.

Артём кончил первым – и так протянув слишком долго, не смог выдержать восхитительно-пошлого вида распластавшегося под ним Юры, излившись в него резкими толчками. На миг он замер, прижавшись к взмокшей разгоряченной груди любовника, а потом, коротко хохотнув, шепнул:

- Обещал же закончить…

Влажным губам, плотно сомкнувшимся вокруг члена, хватило пары несложных движений для того, чтобы вызвать крупную дрожь в Юрином теле. Еще несколько секунд и сопутствующих им поцелуев, и брюнет, не выдержав, протяжно застонал, неожиданно крепко сжимая плечи Артёма, насаживая его на себя и кончая в него, заливая спермой рот.