А что же случится со мной? (А что будет со мной?) - Чейз Джеймс Хедли - Страница 34

– Много копий вы себе оставили? – спросил я.

– Мистер Крейн… пожалуйста, вы должны верить мне. – Он улыбнулся. – Больше нет ни одной копии, даю слово. Миссис Эссекс может быть спокойна и счастлива.

– Вы пожалеете, если попробуете еще раз шантажировать ее, – сказал я. – Это будут ваши похороны.

– Второго раза не будет, мистер Крейн.

– Я просто предупреждаю вас.

Я повернулся и вышел из комнаты. Потом спустился вниз и вышел в холл. Я засунул их далеко во внутренний карман, когда услышал сзади голос:

– Отдайте их мне, Крейн.

Вздрогнув, я повернулся назад. Сзади стоял Вис Джексон с неизменной волчьей улыбкой на губах. Он протянул свою руку.

– Я представляю миссис Эссекс. Она попросила забрать фото у вас.

– Она получит их, но от меня.

– Она предполагала такой ответ с вашей стороны. – Он протянул мне листок бумаги. – Это записка. – Его глаза с презрением сверлили меня. – Она не хочет вас больше видеть.

Я взял записку.

Я посмотрел на подпись, а потом на Джексона.

– Значит она все рассказала ему? – Конечно. Никто еще не пытался шантажировать людей Эссекса и никогда не будет пытаться. Отдайте мне фото. И я отдал их ему.

– Благодарю вас. Сейчас, Крейн, давайте присядем на несколько минут. Мы сейчас будет свидетелями этой печальной маленькой драмы. Это заинтересует вас. – Он взял меня за руку и подвел к двум креслам, стоящим напротив лифта. Он присел в кресло, вынул фото, просмотрел их и спрятал обратно.

Я тоже присел.

«С этого дня вы больше не состоите на службе в фирме Эссекс». Конечно, я ожидал этого, но удар все же был болезненный.

– Вы должны немедленно покинуть Парадиз-Сити, – сказал Джексон, – и лучше никогда не возвращайтесь. Вам, считайте, еще повезло. Когда обсуждалось ваше положение, мистер Эссекс принял во внимание, что вы спасли жизнь миссис Эссекс. Я думаю, вы будете достаточно умны, чтобы держать язык за зубами. Могу сообщить вам, что мы вернули деньги страховой компании за самолет и, сделав это, мы нейтрализовали всяческий шантаж в дальнейшем. Так что другие фото ничего не значат.

– Но они улизнут с деньгами, – сказал я. – Думаете, разумно отпускать их?

Он улыбнулся, став еще больше похожим на акулу.

– Никто не улизнет с тем, что принадлежит мистеру Эссексу. Вот взгляните, Крейн, это вас заинтересует.

Дверь одного из лифтов открылась и Пэм в сопровождении Олестрии вышла в холл. За ними вышли два крепких мужчины, весь вид которых выдавал в них полицейских.

Лицо Олестрии было бледно. Пэм, казалось, была близка к обмороку. Их провели через холл к автомобилю.

Из другого лифта вышел подобный мужчина, неся те чемоданы, которые я видел в их номере. Он поставил их и подошел к Джексону. Толстый конверт с акциями упал на Колени Джексону.

– Без шума, – сказал он и, подхватив чемоданы, вышел на улицу. Как только он сел, машина рванулась с места.

– Ну вот, теперь вы видите, как мы организовываем дела, – высокомерно заметил Джексон. – Эти трое – бывшие офицеры полиции. Они доставят этих красавчиков на самолете в Мериду, а там их уже ждут с распростертыми объятиями. Мне не надо уточнять, что мистер Орзоко уже предупрежден. Олестрия по глупости взял деньги, принадлежащие партии мистера Орзоко. Они уж определят, как разделаться с ним и с этой женщиной. Он, наверно, воображает, что его забрала полиция. Каждое слово ваших переговоров было записано на магнитофон и они прокрутили эту ленту перед ними. Он думает, что его ждет наказание за шантаж. И пока он не попадет на борт самолета, он не поймет, что случилось, а тогда будет уже поздно. – Он улыбнулся звериным оскалом. – Маленькие, глупые людишки, как и вы, Крейн. Есть старая поговорка: глина с золотом не могут нестись рядом в потоке, так как глина неизбежно размоется. – Он был доволен сам собой. – Вы, возможно, не поняли, но я организовал так, чтобы микрофон был у вас, когда вы встретились в первый раз. Отдайте его мне. Он у вас в правом кармане пиджака.

Ошеломленный, я сунул руку в карман и вытащил черный предмет величиной не больше таблетки. И тогда я вспомнил упавшего на меня человека.

И отдавая ему микрофон, я спросил:

– А что же будет со мной?

– Ничего. – Он с трудом поднялся на ноги, презрительно глядя на меня. – Пока ничего, – сказал он и ушел, а я глядел ему вслед.

Возможно, он ошибался. Пока меня не забудут. Я так и сидел здесь, думая о своем отце, о маленьком городке и о гараже, который, может быть, еще продается. И опять чувство уверенности вернулось ко мне. Ведь и Генри Форд начинал с малого, не так ли?